– Ты убедил меня. Я разделяю твое мнение. Кажется, эта женщина в самом деле не представляет собой угрозы. Во всяком случае, сейчас! – объявил Джинким Маффео. – Давай поднимемся на башню и поговорим! Там нам никто не помешает.
Правильнее было бы сказать: «Давай взлетим на башню!», – думал Маффео, с трудом поспевая за другом по крутым ступеням. Тяжело дыша, он старался не отстать и не пропустить его слов.
– Ее страх был неподдельным, это видно по глазам. Она не притворяется.
– Ты очень напугал ее, Джинким. Зачем ты это сделал? – Маффео вытирал пот со лба.
Ноги у него налились свинцом, колени не сгибались. При подъеме на каждую ступень он чувствовал, как скрипят суставы ног, будто в них впиваются бешеные собаки. «Все, эта ступень для меня последняя, – говорил он себе. – Больше не могу! Когда же кончится эта треклятая лестница?!»
– Пойми меня правильно, друг мой, – с трудом выговорил Маффео. – Она ждет ребенка.
Джинким равнодушно пожал плечами.
– Ну и что? Я должен был испытать ее. Это мой долг.
Слаба богу, лестница кончилась… Джинким с силой толкнул дверь, и они оказались на верхней площадке башни. Она была огорожена стеной, доходящей по высоте им до пояса. С этой самой высокой точки дворца открывался вид на весь Шангду – город великого хана: на узкие улочки и широкие площади; огромные сады, напоминающие парки; округлые дома из белого мрамора; храмы и мечети, где поклонялись всем богам. Но этого мало: куда глаз хватал, с башни великолепно обозревались окрестности, растворяясь в бескрайней степи… Маффео не обращал внимания на все эти красоты – его мучили мрачные, печальные мысли. В изнеможении прислонился он к стене и украдкой потер больное колено, с ужасом думая о предстоящем спуске.
– Почему? – Он прилагал все силы, чтобы не застонать. – Зачем ты хотел испытать ее?
– Эта женщина выплыла из Небытия. И она говорит на языке арабов.
– Джинким, я же тебе объяснил…
– Знаю. Ты мне уже все рассказал. О том, где она родилась, об эмире и всей прочей ерунде. Но все это – только с ее слов. Где эта страна, в которой, как она говорит, находится ее родина? Я такой страны не знаю! А ты? Ты знаешь? Она могла обмануть тебя. – Он скрестил руки на груди. – Через два дня из Тайту вернется мой брат. Ты понимаешь, что это означает? Я не могу рисковать.
– И что ты собираешься теперь делать? Хочешь запереть ее, пока великий хан не покинет Шангду? Ведь это может продолжаться до весны.
Джинким покачал головой.
– Нет. Я уже сказал тебе: я верю, что эта женщина не представляет угрозы. Но ты поручишься за нее, мой друг. Поклянешься своей жизнью.
– Хорошо, я…
– Я знаю, что у тебя тоже есть тайна, Маффео Поло! – прервал его Джинким. – Может быть, эта женщина делит с тобой твою тайну?
У Маффео перехватило дыхание, под взглядом Джинкима стало душно, воротник давил шею… Что он знает? Известно ли ему о камне Фатимы? О том, что Маффео владеет камнем? Видел ли он там, в степи, сапфир в руке у Беатриче?.. Маффео боролся с собой. Может быть, рассказать Джинкиму о камне Фатимы? Он поклялся, что сохранит камень, – да, это так! Но он сильно дорожит дружбой с Джинкимом, она много значит для него, очень много…
Зачем только лама Фагспа возложил на него эту ответственность?! Маффео мучительно размышлял, взвешивая на чаше весов – говорить или не говорить?..
– Я всегда знал, что ты мне доверяешь, – наконец произнес он и почти решился: есть на свете вещи, которые важнее, чем симпатии, дружба и даже жизнь.
– Ты не ошибся, – подтвердил Джинким. – Я верю тебе, друг мой. Верю тебе больше, чем всем остальным в окружении великого хана! Но я не глупец. Думаю не только о том, что вижу и слышу, но и том, чего не вижу и не слышу. – Он положил руку на плечо Маффео и улыбнулся. – Храни свою тайну, мой друг и товарищ по охоте! Хорошо храни. Я не хочу отнимать ее у тебя. Но не забывай: твоя тайна не должна быть угрозой для моего брата.
Маффео взглянул на Джинкима – он испытывал больше чем облегчение. В глазах его стояли слезы, позволительные даже мужчине. Джинким все понял. Маффео положил руку на руку монгола и крепко ее пожал.
– Ты можешь положиться на меня, Джинким, мой друг и товарищ по охоте! Клянусь тебе всем, что для меня свято!
VI
«Вернусь, как только смогу!» – уходя, пообещал Маффео. Но что-то, видимо, помешало ему исполнить свое обещание. Целый день Беатриче прождала его. Наверное, монгол запретил ему общаться с ней… Она все глаза проглядела, сидя у окна; ходила по комнате взад и вперед.
Что сказать Маффео? Какие вопросы ему задать? Как ответить на его вопросы? В конце концов она не выдержала внутреннего напряжения. Если уж ее бросили здесь одну, почему бы не последовать совету Ли Мубая и немного не проветриться? Движение и свежий воздух пойдут ей на пользу и приведут в порядок мысли.
После обеда, опять состоявшего из риса и овощей, она решила совершить ознакомительную прогулку. Когда Минг удалилась, открыла дверь и вышла в галерею, окаймлявшую круглый внутренний двор.
Изящные колонны из белого мрамора подпирали крышу с сильно выступающими краями – из одного края дворца в другой можно пройти в любую непогоду, не замочив ног. Колоннада напомнила ей крытые галереи католических соборов. Кругом деловито сновали многочисленные слуги, в большинстве своем китайцы. Тащили кувшины, белье, корзины с фруктами и овощами или спешили куда-то, пряча руки в широких рукавах. Суетились безмолвно, словно все дали обет молчания или им запретили разговаривать друг с другом.
Она остановилась и принялась разглядывать толпу. Слуги проскакивали мимо, будто ее не существует… Казалось, никто ее не замечает. Медленно, осторожно она двинулась дальше. Спешить, собственно, некуда.
Беатриче пришла в восторг, увидев украшенные богатой резьбой шкафы, комоды с множеством выдвижных ящичков, тяжелые, обитые железом сундуки, расставленные вдоль галереи. Время от времени останавливалась, осторожно трогая инкрустации из золота и слоновой кости, экзотические цветы и фигурки персонажей из китайской мифологии.
Неужели все эти драгоценные предметы стоят здесь круглый год? Как же эти ценнейшие произведения искусства выдерживают мороз и жару, сухость и влажность… ведь дерево может разбухнуть, а инкрустации – потерять изначальную красоту. Или мебель каждый год просто меняют на новую? Такое тоже возможно – по всем признакам деньги при дворе хана не играли никакой роли. А когда казна пустела, Хубилай отправлялся со своим войском в новый поход и грабил что душе угодно.
Обойдя примерно половину внутреннего двора, Беатриче подошла к воротам. За ними – огромная площадь с массивными зданиями, они украшены куполами и башнями.
Никому нет до нее дела… Она собралась с духом и вышла из двора на площадь.
Неожиданно ее обдало таким холодом, что ей захотелось вернуться обратно, в защищенный внутренний двор. Здесь, на площади, ледяной ветер гуляет, не встречая преград… Рвет на ней одежду, развевает волосы, пронзает насквозь… Она съежилась, не решаясь идти дальше.
