– Кто это, Маффео?
Беатриче отметила, к собственному стыду, что эта сцена больно ее задела. Что это – ревность? Какое безумие! Она взрослая женщина, довольно всего повидала на свете.
– Это Ю Шулинь, – с готовностью пояснил Маффео, – дочь хана.
Беатриче нахмурилась. Конечно, она не особенно отличала китайцев от монголов, но такую красавицу трудно не заметить, хоть раз увидев в Шангду.
– Я никогда ее не видела.
Маффео бросил на нее испытующий взгляд.
– Ты и не могла ее видеть. Живет она в Тайту с момента своего рождения. Ее мать – китаянка, одна из побочных жен хана и дочь архитектора, который спроектировал Тайту.
Рассеянно слушая его, Беатриче одновременно наблюдала: юная китаянка протянула Марко тонкий, почти прозрачный цветной платок. Нетрудно догадаться, что девушка собственноручно вышила этот подарок любимому в знак чувства, соединяющего их.
Испытывая смешанные эмоции, Беатриче наблюдала, как Марко целует платок. Легкий румянец залил щеки девушки. Конечно, такое неопытное создание бессильно против чар этого ловеласа. Но что он тут может сделать – ведь она дочь всемогущего владыки.
«Раскрой глаза! – говорил ей внутренний голос. – Девушка сказочно хороша. По сравнению с ней ты старое, изъеденное молью чучело. Кроме того, она принцесса. Смотри на вещи трезво! Да, ты не так уже молода, чтобы пускаться в любовные приключения с Марко Поло!»
– Идем, Беатриче! – Маффео нежно тронул ее за плечо. – Пора спать. У нас была тяжелая дорога. Да и о ребенке надо подумать.
Взгляд его говорит о многом… Беатриче чувствовала себя так, будто ее застигли на месте преступления. Маффео, конечно, прав – она густо покраснела. Зачем такому молодому человеку, как Марко, старуха, к тому же беременная. И, входя в свои покои, она вздохнула – Марко даже не посмотрел в ее сторону.
Прошло совсем немного времени, и Беатриче уже стояла перед зеркалом в своей опочивальне, обставленной с еще большей роскошью, чем в Шангду. Но она не видела ни прекрасной, покрытой черным лаком мебели, ни причудливых резных шкатулок с выдвижными ящичками, ни ламп с изящными, вручную расписанными шелковыми абажурами. Она погрузилась в свои безрадостные мысли – о женской гордыне, ущемленном самолюбии, возрасте и прочем.
Раздался стук в дверь.
– Войдите!
Приготовившись увидеть угрюмое, злобное лицо Минг, она вспомнила предостережение Маффео о том, старуха настроена враждебно. И когда-нибудь она отомстит…
Но, к своему величайшему удивлению и радости, увидела не Минг, а ту молодую девушку, которая недавно во время пожара обожгла себе ноги.
– Тебе что-нибудь надо? – ласково спросила она, надеясь, что Маффео не забыл просьбу и избавил ее от Минг.
– Я пришла служить вам, госпожа. – Девушка бросила робкий взгляд на Беатриче. – Господин сказал, что вы недовольны Минг. Вот он и послал меня. Но если хотите, я уйду и…
– Нет-нет, останься! – перебила ее Беатриче; от радости она чуть не захлопала в ладоши, но вовремя опомнилась. – Это приятная новость. Как твое имя?
Девушка подняла голову и робко улыбнулась.
– Йен, госпожа. Я принесла вам ночную рубашку. – И показала на стопку белья, которую держала в руках. – Можно я помогу вам раздеться?
Йен ловко справлялась и делала все так нежно и бережно, что Беатриче ни разу не почувствовала ее прикосновения. Когда, вымытая и переодетая в ночную рубашку, она уже сидела в постели, девушка сделала несколько шагов назад, спрятав руки в длинных рукавах платья.
– У вас есть еще пожелания, госпожа?
– Нет, благодарю тебя. Ты хорошо выполнила свое дело, я довольна. А сейчас можешь идти.
– Господин сказал, что завтра вам надо начинать работу в лечебнице. Он зайдет за вами завтра утром, как взойдет солнце, и проводит туда.
– Хорошо. Спасибо, что сказала. – Беатриче вздохнула. Она знала, конечно, что здесь, в Тайту, ее ждет новое – придется лечить раненых и консультировать врачей Хубилая. Она была даже рада этому, но втайне все-таки надеялась, что ей дадут хотя бы несколько дней, чтобы отдохнуть и привыкнуть к новому окружению.
Ведь есть же на свете такие вот люди, как она, – работа их везде находит, как ни скрывайся. Не помог даже прыжок во времени. Беатриче подняла голову: Йен еще здесь, стоит у двери, нервно теребя пальцы.
– Ты еще что-то хочешь сказать?
– Я хотела поблагодарить вас, госпожа. Вы тогда так помогли мне, и мои ноги…
– Можешь меня не благодарить. Самое главное, что ты окончательно поправилась.
– Я с радостью буду служить вам. – Девушка слегка покраснела. – Можно мне… можно я приду завтра?
Беатриче улыбнулась – какая противоположность злобной старухе Минг! Повезло ей с Йен.
– Конечно, буду очень рада!
Сияющая Йен отвесила поклон и бесшумно удалилась.
XII
На следующее утро Беатриче рано разбудили. Ей, как всегда, казалось, что она только что легла, когда новая служанка легонько тронула ее за плечо и принялась стягивать с нее одеяло. «Никогда я не привыкну к такому раннему пробуждению…» – потягиваясь, думала Беатриче.
– Доброе утро, госпожа, пожалуйста, вставайте. – Девушка приготовила ее одежду. – В любую минуту может прийти господин.
Беатриче вздохнула и медленно поднялась с постели. В Бухаре она научилась не прекословить служанкам – те знали расписание хозяев лучше, чем они сами.
Через полчаса, уже одетая и причесанная, она сама удивилась, как споро управлялась с помощью новой служанки, – куда быстрее, чем со старой Минг. Эта девушка такая милая, приятная – никакой раздражительности, вечного недовольства, как у ее предшественницы. Даже расчесывание волос прошло безболезненно – не как прежде. Только она собралась сказать все это Йен, как в дверь, соединяющую ее с покоями Маффео, раздался стук и вошел он сам.
– Доброе утро, Беатриче. Хорошо выспалась? Довольна ли служанкой?
– Да, от души благодарна тебе за все. А что с Минг?
Легкая улыбка пробежала по усталому, осунувшемуся лицу Маффео.
– Я сделал ее старшей среди моих слуг. Поняла, конечно, что ее хотят изолировать от всех. Но должность у нее теперь более высокая – нет причин жаловаться.
– Надеюсь, она не будет срывать свою злость на молодых девушках?
– Я предупредил: будет слишком зарываться, обломаю ей крылышки. Только вряд ли она послушается. – Посмотрел на Беатриче. – Хорошо, что ты уже готова. Ло Ханчен и Ли Мубай очень рано начинают прием в лечебнице. Сейчас придет и Джинким.
– Джинким… Зачем?
– Хочет проводить тебя лично.
– Но почему?
