— Люди — несовершенные создания, — с болью сообщил он, пока я отщипывала кусочки дичи, осторожно лакая холодное молоко, — Пока наешься — сдохнешь.
— Где фея? — Вирх.
Хорт ткнул пальцем в угол. Вампирша как раз смотрела на шею Мурза и облизывала тонким языком нервные губы.
— Есть хочет, — нахмурился Хорт.
— Обойдется. — Мурз.
— Молоко вкусное, — лишь бы тоже что-нибудь сказать.
На меня не обратили внимания.
— Надо как-то поменять вас телами обратно. — Охотник задумчиво смотрел на Вирха.
— А зачем? — Я.
— А ты хочешь остаться в этом теле? — удивленно.
— Ну… — вспоминая, как может быть приятно, когда тебе чешут за ушком, гладят спинку и таскают на руках, — да.
Мурз сел и хмуро на меня уставился.
— Марина! Так нельзя! А замуж?
Довод убил.
— Остаюсь котенком, — мрачно.
Фея хмыкнула в углу.
— Что тут смешного? — Мурз, ошарашенный перспективой и дальше бегать в образе человека.
— А она больше не может колдовать, — хихикнула фея. — Так что и поменяться вы не смо…
Здоровенная сковородка взмыла в воздух и с длинным тоскливым гулом врезалась в противное лицо. Все почему-то посмотрели на меня.
— Врет она все, — смущенно. — Все я умею.
— Интересно, а я умею? — заволновался Мурз. И в кашляющую фею врезалась вторая сковородка. Послышался грохот упавшего тела.
— Ура! — радостно.
Хорт хмыкнул.
— Так, ладно, с волшебством разберемся позже. — Вирх. — А сейчас надо решить, что делать с этой, а затем отправляться в город.
Севшая женщина замерла, настороженно глядя на нас и не ожидая ничего хорошего.
— Предлагаю ее сжечь — надежно, да и не воскреснет больше, — задумчиво, кот.
Фея вздрогнула, что-то шепнула, и ее фигура вспыхнула, окутываясь туманом… А через секунду перед нами сидела миниатюрная белая кошка повышенной пушистости и с длинным шикарным хвостом. Тихое «мяу» заставило Мурза вздрогнуть, а меня — свеситься со стола.
Мурз сел (села?), глядя на кошку расширенными глазами.
— Марин, а можно, я заклинание повиновения на себя перекину? — Напряженно.
Смотрю на девушку, неуверенно киваю.
Широкая улыбка садиста пугает всех.
— Иди сюда, — протягивают к пятящейся кошке руки. — Не обижу… наверное.
У кошки дергается глаз и ухо. Вспышка, туман. И вот уже перед нами — небольшая белая птичка, с клювиком и тонкими лапками.
Мурз обиженно нахмурилась и легла обратно на лавку. Не знаю, кто как, а я вздохнула с облегчением.
— Так как… мне можно остаться с вами? — жалобно. Но продолжая при этом коситься на Мурза.
— Верни меня обратно в мое тело, и можешь оставаться, — махнула я лапкой в полной тишине.
Птичка довольно что-то прочирикала, взлетев под потолок, а еще через секунду — в глазах помутилось, меня сильно мотнуло, и я очнулась на лавке, а перед глазами застыл покрытый паутиной потолок.
Со стола тихо мяукнули. Белая птичка села на балку и вопросительно на меня посмотрела.
Задумчиво кошусь на наяривающего молоко кота, прислушиваясь к бульканью в собственном желудке.
— Мурз.
— А? — не отвлекаясь от плошки.
— А что ты ел?
— Ну… — Мокрая мордочка приподнялась, глаза ностальгически поднялись к потолку. — Кажется, селедку с молочком и сметанкой.
В животе булькнуло совсем уж зловеще.
— Да?
— Ну… может, еще салатику добавил. И плюшек. И картошечки… И…
Я встала и осторожно пошла к выходу. Кота придушу позже.
— Тебе помочь? — с потолка.
— Не надо, — угрюмо. Мечтая лишь о том, чтобы успеть вовремя…
Глава 30
Иду по лесу. Шестой час подряд. На руках спит Мурз, на плече сидит Лиран, мужчины идут впереди, закинув за спину мешки с взятой из избушки провизией.
Небо заволокло тучами, ветер гнет верхушки деревьев, бросая на землю пригоршни оставшейся с ночи влаги. Заставляя ежиться и плотнее кутаться в куртку.
— Хорт, а до города еще далеко?
— Три дня быстрым шагом, — не оборачиваясь.
Спотыкаюсь о корень, чуть не растянувшись в грязи, тихо ругаюсь. Котенок что-то муркнул и укусил за палец, не просыпаясь.
— А… когда привал?
— Ночью.
Оглядываюсь по сторонам. Темно.
— А сейчас что?
— Следующей…
Торможу, хмурясь и сжимая в руках кота. Мурз укусил сильнее, судорожно просыпаясь.
— Но я устала.
Ребята остановились и обернулись, внимательно на меня глядя. Мне почему-то стало стыдно.
— Не понимаю, — Вирх, хмуро, — я же укусил это тело, так почему ты еще не обратилась?
Пожимаю плечами и сажусь на ближайшее бревно, вытянув гудящие ноги. Вирх подходит, берет за руку и упрямо ставит на ноги, после чего шагает дальше, так и не выпустив когтистые пальцы. Вздыхаю, устало переставляя конечности.
А на небе уже светит луна.
— Мурз, — тихим шепотом, на ухо.
— А? — сонно.
— А зачем нам в город?
— Ну… если хочешь — оставайся в лесу.
— Не хочу.
— Хрм…
— И почему так спешим?
— Отстань, — недовольно. — Я спать хочу.
А я не хочу?
— Мурз!
Недовольное сопение и два желтых глаза, разглядывающих меня в упор.
— Они так спешат, чтобы успеть ко дню всех планет, тогда можно будет открыть проход в мир Вирха. — Довольная птичка устало села мне на макушку, тут же окапываясь в шевелюре. — Тут совы летают, я пока с тобой побуду?
Вдали и впрямь что-то ухнуло. Задумчиво так, грустно.
Внимательно смотрю на кота:
— Это правда?
— Правда, — хмуро. — Вирх хочет домой, довольна?
— Ну… а при чем тут я?
— Тебя возьмут за компанию, выдадут замуж за принца ночи, и будешь жить вечно и счастливо. Чем плохо? — напряженно.
— Я Хорта люблю.
— Дался тебе этот Хорт! Просто он первый в этом мире, кто тебя спас, и первый же, кто послал. Вот ты и вцепилась в него, как мышь в сыр. Не любишь ты его, понимаешь? Не лю-бишь.
