– Питта, где вы?
– А со мной вы поздороваться не хотите?
Какой приятный голос! Его обладателю двадцать, не больше. Длинные волосы цвета еловых шишек, коричневые замшевые штаны обтягивают, словно вторая кожа, короткая майка. Смазливый мальчик. Картинно облокотился о перила. Позирует. Хороший загар ему бы не помешал, да еще тощеват, пожалуй, на мой взгляд.
– А ты красивая, Гленда О'Коннол.
Я даже фыркнула! Ну, не наглец ли! Зашипеть, что ли, на него? Получилось не так зловеще, как хотелось, но впечатляет, кажется… Юнец только рассмеялся, очень даже искренне, запрокинув голову назад. Долго репетировал. Малыши за спиной тоже захихикали, но у них это получилось мерзковато.
– Быстро учишься, Гленда, но уверенности пока маловато. Это дело времени. Хочешь, я подарю тебе вечность?
Не много на себя берешь, красавчик? За кого ты меня принимаешь? У тебя хватает наглости думать, что я западу на тебя с первого взгляда? Даже не мечтай! Но ответить-то тебе что-нибудь надо.
– Может быть вы для начала представитесь.
– Это мой старший сын Клайф, – ответила за него Питта. – Детка, Мастер не велел ее трогать.
Быстро же меняется выражение лица! Как у него перекосило физиономию! Клайф соскользнул с лестницы, вплотную приблизившись к матери, закричал ей прямо в лицо:
– Мне плевать на него и на его приказы! Я не желаю, чтобы мною командовали. Он морит нас всех голодом, хотя в семидесяти милях отсюда полно еды. Мы в состоянии прокормиться сами. Досыта. Каждый день. Если он может терпеть неделями, то меня это не касается. Я отказываюсь ему подчиняться! Во всяком случае сегодня – однозначно.
Ничего себе заявленьице! А как насчет того, чтобы просто пойти в бар и поужинать? Похоже, мамаша Гривз разозлилась:
– Деточка моя, ты очень громко разговариваешь. Оглушил совсем. Если ты рассчитывал на то, чтобы тебя услышал весь город, то, без всякого сомнения, добился этого. К тому же ты мог напугать нашу гостью. Я отлично тебя понимаю, Клайф, но не намерена нарушать закон, поэтому собиралась все сделать тихо, а ты мне помешал.
Если возможно кричать шепотом, то у Питты отлично получается. А вот мне тут больше делать нечего.
– Миссис Гривз, наверное, вам лучше заняться ужином для своих детей, а кофе я выпью в другой раз. До свидания.
Клайф догнал меня на веранде.
– Подожди, Гленда, я пойду с тобой, ты ведь в бар?
Нужен ты мне, маленький выскочка.
– Я отлично сама о себе могу позаботиться. И мне для этого вовсе не нужна компания. С голоду я умирать не собираюсь.
– Ты поможешь мне, я – тебе. Думаю, так будет справедливо.
– Давай я разберусь как-нибудь без тебя, деточка, ладно? Не надо, не провожай меня.
Самонадеянный мальчишка! Лучше бы занялся делом, а не строил из себя искушенного альфонса. Темень непроглядная! Отстал, ну, слава Богу! Ой, на что это я наткнулась?
– Морис! Как вы меня напугали!
– С вами все в порядке? Да, вы в порядке.
Лишь на долю секунды его лицо приблизилось ко мне, и он издал чуть слышный непонятный звук, но этого оказалось достаточно, чтобы у меня сладко засосало под ложечкой.
– Надеюсь, вы не облизываетесь, я не вижу в темноте.
Морис хмыкнул:
– Нет, мисс О'Коннол, я сыт.
– Тогда, выходит, все остальные голодные, и Клайф в их числе.
– Клайф всегда голоден. И вам лучше держаться от него подальше.
– Конечно, я могла бы пойти с ним к Тикси и покормить, но не считаю нужным это делать.
Мы идем медленно, совсем рядом, почти касаясь друг друга плечами. Даже не дышу почти. Так приятно!
– Боюсь, мы разные понятия вкладываем в слово «покормить». Не понимаю, о чем ты.
– А это правда, что все жители города приступают к еде по вашему приказу, Морис?
– Да.
– Мне тоже следует спросить у вас разрешения?
– Нет, на вас это не распространяется. Да что ты такой серьезный, я ведь шучу!
– Я знаю.
– Что вы сказали?
– Я сказал, что понимаю, когда вы шутите.
Как-то до меня долго доходит. Гленда, у тебя началось размягчение мозгов. Ты идешь рядом с самым красивым мужчиной, которого встречала в своей жизни, ты страстно желаешь, чтобы его рука обняла тебя за талию, но он не станет этого делать потому, что находится на службе, и ты хочешь, чтобы эта дорога до бара была бесконечной, но так не бывает. У меня в голове полнейший сумбур. Что же он ничего не понимает? Сделай же что-нибудь, Морис. Ты что, не видишь, что я без ума от тебя?
– Вижу. Всему свое время, мисс О'Коннол.
Он что, действительно все время читает мои мысли? Кошмар! Катастрофа!
– Не всегда. Иногда вы думаете очень тихо.
Ой-ой-ой-ой-ой!!! Он все время знал, о чем я думаю? Я в нокауте. Смеется? Морис смеется! Словно мягким бархатом обволакивает, какой чудесный у него смех, теплый, ласковый, доводящий до экстаза. Заткнись, Гленда, он же все слышит!
– Вы еще и психолог, мистер Балантен?
– В полицейской академии изучают психологию.
– Но не на таком же уровне!
– Тогда считайте это врожденным качеством.
Остается надеяться, что днем в кафе мои мысли были тихими и он ничего не слышал. Опять смеется. О, какой позор!
Я встала как вкопанная, спрятав лицо в ладонях. Немедленно убирайся из моей головы! Почти физически ощущаю, как он копается у меня в мозгах. Все, больше ни о чем не думать. Встряхнуться, словно ничего и не произошло. В конце концов, мои мысли, о чем хочу, о том и думаю. Никого это не касается. И тебя в том числе, Морис Балантен. А глаза лукавые.
– Любой другой на моем месте, не задумываясь, уже удовлетворил бы твою неприкрытую страсть.
– Какая гнусная ложь, я так не думала!
Веселимся вместе. Он просто душка!
– Могу повторить дословно.
– Пошел к черту, Балантен!
Рванула к бару почти бегом. От греха подальше, от стыда подальше. Я растеряна, смущена? Ничего подобного!
Чувствую себя нашкодившей маленькой девочкой. Главное, он воспринял все с юмором. Но с ним надо быть настороже, поменьше думать, побольше говорить. Тебя, похоже, ждет веселенькая ночка, Глен. Да, да, да и еще раз да! Я сошла с ума!
На улице перед отелем стоит подержанный микроавтобус, видимо еще кто-то заехал в Дак-Сити. Подошла к стойке бара.
– Какая программа сегодня вечером, Тикси?
– Вино, музыка, танцы.
– А мистер Балантен будет?
