— Ничего хорошего. Хуже не придумаешь, — ответил тот.
Молодой человек задумался. Действительно — хуже не придумаешь: они остались без куота, без припасов, на незнакомом берегу, где их никто не ждет и не будет искать. С одной стороны бушевало море, а с другой — нависали черные скалы, источенные ветрами. Гряды острых камней тянулись вдоль берега, насколько хватало глаз. И ни одной живой души, даже чайки, испуганные штормом, попрятались в укрытия.
— Пошли, — сказал Иелкон. — Попытаемся переждать шторм. Если нам повезет, волны выкинут обломки «Бурреты» на берег, и тогда мы сможем уплыть.
— Неужели на этих обломках можно плавать?
— Да, если рядом с тобой — как это называют? — настоящий жрец Воды! — горделиво произнес Иелкон. — А лично я предпочту сдохнуть посреди океана от жажды, чем лишний час провести здесь, на юге Ошка. Эй, Гермил, чертополох тебе в душу, ты жив?
Жрец с трудом оторвал голову от земли.
Когда потерпевшие кораблекрушение нашли в скалах маленький грот и укрылись там, Эстрил тихо, чтобы не слышали остальные, спросил у Иелкона:
— Ты так боишься этих краев… Тебе что-нибудь известно о них?
— К несчастью, да. Здесь живет какой-то свирепый народ. Они или людоеды, или оборотни, или приносят своим идолам человеческие жертвы… Так ты же учитель, ты должен знать это лучше меня!
— А откуда ты знаешь, что я учитель? — удивился Эстрил.
— Э… — запнулся Иелкон. — Ну — как это называют? — я так подумал. Разве нет?
Эстрил не ответил. Ему некогда было размышлять, откуда у коротышки провидческие способности. Про Ошк, находившийся в западном полушарии, действительно, известно было мало. Единственная, посетившая эти места экспедиция выяснила, что материк населен воинственными дикарями. Как ни заманчивы были полные дичи леса и поля неизвестной страны, ее завоевание было чревато многочисленными жертвами. Поэтому до возрождения Риррел в Сенате про Ошк решили не вспоминать.
Дикари не пугали Эстрила. Охотничий нож, оставшийся при нем, Эстрил считал хорошим оружием, да и то не был уверен в его необходимости. Как любой житель Аникодора, он наивно полагал, что остальные народы, находясь на низшей ступени развития, должны были преклоняться перед его соплеменниками. Хищный зверь тоже опасен, но ведь он отступает перед человеком, не в силах выдержать его взгляд. Значит, и туземцы должны понять, что имеют дело с высшими существами. Эстрил уже повидал дикарей — кочевников бертмед и народ страны Золотых статуй. Они были дружелюбны и стремились помочь. Какие бы обычаи не царили у местного населения, их, путешественников, это не касается. К тому же, безмолвный берег казался совсем необитаемым…
Или нет? Сквозь шум ветра, свистящего в щелях, Эстрилу почудился странный звук — как будто где-то под землей играют на барабанах. Но тут Шайса подняла на него глаза. Она вся дрожала, но улыбнулась ему посиневшими губами.
— Обними меня!
Эстрил быстро сорвал с нее мокрый плащ и прижал к себе, стараясь согреть своим теплом. Он нежно целовал царапину у нее на лбу, растирал ледяные руки и плечи.
— Все, моя красавица, теперь все будет хорошо! Кончится шторм, и мы уплывем отсюда… И скоро будем на Аникодоре. Ты станешь королевой Риррел — как я тебе обещал. И никому из людей не придется больше совершать такие опасные путешествия по морю…
Он говорил что-то еще, рисуя счастливые картины будущего. Шайса слушала его, как завороженная, и он сам начинал верить в свои слова. Девушка наконец согрелась в его руках и перестала дрожать. «И все-таки, — подумал Эстрил, — мы с Шайсой живы. Она рядом. А значит, бояться нечего». И, слушая ровное дыхание Шайсы, чувствуя, как в безветренном укрытии накатывает блаженное тепло, он задремал.
Его разбудил все тот же барабанный бой, который слышался теперь почти у входа в грот. Проснулся не только он: и Шайса, и Иелкон с Гермилом — все повскакали на ноги.
— Не нравятся мне такие звуки, — заявил Иелкон. — Давайте-ка поищем другое место для отдыха.
Они поспешно покинули свое укрытие.
Погода изменилась. Ветер разгонял остатки облаков, а по морю бежали маленькие, безобидные барашки. Вдалеке на берегу высилось что-то темное.
— Куот! — крикнул Иелкон и поспешил к судну. Остальные бросились за ним.
Эстрил бежал последним и слышал навязчивый и тревожный бой барабанов, доносившийся из пещеры, которая послужила им убежищем. Вдруг позади себя он услышал мягкий шорох гальки. Молодой человек обернулся на бегу. Приготовившись к новому прыжку, стояло двуногое создание с полосатой оскаленной мордой, угрожающе выставив вперед лапы с острыми когтями. Двое таких же существ крались на четвереньках по скалам.
— Оборотни!
Если до сих пор идея Иелкона выйти в море и продолжить путь к Аникодору на остатках разбитого куота казалась бредовой, то теперь это был единственный шанс спастись. Двуногие хищники прыгали со скал, пускаясь в погоню за путешественниками. Их было несколько десятков, а нараставший барабанный бой говорил о том, что их еще больше.
Растянувшись цепью, путешественники бежали по берегу. Шайса начала отставать, и Эстрил, преодолевая страх, останавливался, чтобы подождать ее. Он видел, что Гермил уже сталкивает в воду обломки «Бурреты». Видимо, ему удалось достаточно быстро прочесть заклинания, потому что жалкое подобие лодки не тонуло, а напротив, готово было отплыть от берега. Иелкон тоже запрыгнул в нее и замахал Эстрилу. Шайса напрягала последние силы. Эстрил схватил девушку за руку и потащил к морю.
Сразу несколько оборотней загородили им путь. Они переговаривались на лающем наречии, а кроме когтей были вооружены короткими кривыми мечами. Один из них, громко сказав что-то, мягким прыжком приблизился к Шайсе и схватил ее за волосы. Ударом в лицо Эстрил оттолкнул оборотня, заслоняя девушку собой. На него бросились сразу пятеро. Одного он тут же убил, резко выхватив нож; остальные, жалобно перелаиваясь, окружали его, но нападать не рисковали.
— Шайса, беги сюда! — раздался крик Иелкона. Они с Гермилом уже отплывали.
— Беги, Шайса! — прорычал Эстрил, отбивая очередной натиск оборотней.
Один из них вдруг ловко прыгнул ему на спину, впиваясь когтями в шею. Воспользовавшись этим, остальные трое бросились на Эстрила, повалив его на землю. Молодой человек увидел, как целая толпа этих существ бежит к нему и Шайсе, не решающейся тронуться с места. Укус за руку заставил Эстрила уронить нож. Не желая сдаваться, молодой человек пытался руками отстранить от себя страшную оскаленную пасть. И вдруг то, что он считал мордой, слетело с головы существа, и перед ним оказалось человеческое лицо — с раскосыми, темными, подведенными краской глазами, курчавыми волосами, заплетенными в множество косичек, и смуглой кожей. Итак, жители Ошка не были оборотнями. Но они считали себя детьми тигров и леопардов и потому носили маски, сделанные из их шкур.
Кривой меч уперся в грудь Эстрилу. Человек-тигр оскалился. Его настоящие зубы были не хуже звериных — острые и длинные желтые клыки. Казалось, он вот-вот вопьется в глотку своей жертве, пока остальные наваливаются сверху, чтобы та не смогла пошевелиться.
