— Птицы говорят, это делают волки, — мрачно сказал Якофий. — У них произошли страшные вещи. Старая волчица много лет водила стаю, но вдруг откуда ни возьмись появился самец-одиночка. Нет, — старик поспешил успокоить Яно, — он не оборотень, обычный волк. Но он очень силен и жесток. Став вожаком, он приучил молодых волчат к жестокой забаве, и теперь в лесу совершаются эти бессмысленные убийства. Дочь старой волчицы и несколько верных ей волков пытались вернуть власть, но убийца силен и коварен… Да, видно, настали совсем темные времена, если даже в лесу творятся несправедливости.
Но морщинистой щеке Якофия скатилась слеза. Старик смахнул ее дрожащей рукой и побрел к дому. Его спина согнулась, словно от лишнего десятка лет. Жалость и гнев вспыхнули в сердце Яно…
Летний день дышал зноем даже в лесу, под тенистым покровом деревьев. Олень бежал, ломая могучими рогами сухие кусты, и пятна на его боку солнечными зайчиками мелькали между деревьев. Волчий вой раздавался все ближе; олень фыркал, боясь оглянуться. Он уводил хищников все дальше и дальше от помпы, на которой осталась его подруга и новорожденный малыш. Он знал, что, скорее всего, спасет семью лишь ценой своей жизни. Олень был сильным и красивым зверем и один на один не испугался бы встретился с волком и даже с медведем. Но против коварства и ловкости стаи ему было не устоять.
Волки гнали его врассыпную. Они не приближались, боясь удара рогами или копытом. Они ждали, пока жертва обессилеет, чтобы броситься наверняка.
Запах пота и хриплое дыхание загнанного зверя подсказывали хищникам, что это случится уже скоро.
Двое матерых волков кинулись на оленя сбоку и повисли, вгрызаясь в тело. Закричав от боли, благородное животное из последних сил рванулось вперед, сбрасывая с себя врагов. Бежать больше не было сил. Семья оставалась далеко позади и в безопасности. Олень остановился и наклонил голову, готовясь принять бой.
Волки окружали его, скалясь и рыча. Они были молоды и сыты, их пьянил запах первой крови. Самый крупный волк, приземистый, с широкой грудью и мощными жилистыми лапами, припал к земле, готовясь к прыжку. Олень заглянул ему в глаза и прочел там свою погибель.
Короткий, хриплый вой был сигналом к атаке. Волки прыгнули все разом и… не сразу поняли, что между ними и жертвой кто-то есть. Могучий серый волк стоял неподвижно и угрожающе, как скала в океане. Он бросал вызов вожаку.
Вожак не был трусом. Ему порой приходилось драться с целой стаей за право охотиться на чужой земле. На его теле было много шрамов. Жизнь сделала его сильным и беспощадным — а потому непобедимым. Но что— то шевельнулось в волчьей душе, когда он глядел в неподвижные желтые глаза наглого юнца, ставшего на его пути. У зверей тоже есть совесть, и сейчас она подсказывала: «Он прав, а ты нет. Ты попираешь извечные лесные законы. Ты должен уйти». Но волк быстро прогнал сомнения: на него глядели пять пар преданных глаз, он обязательно победит. Смерть наглеца будет мучительной, но неизбежной.
Вожак прыгнул первым, целясь прямо в глотку. Яно успел увернуться и вгрызся в холку врага, стремясь повалить его на землю. Два тела завертелись по земле, разбрасывая сухую хвою. Яно чувствовал, как острые, неутомимые клыки вожака рвут его тело, и сам ощущал соленый вкус чужой крови. Не было ничего, кроме бросков и падений, холодных злых глаз и непрерывной боли. Сердце оглушительно колотилось в груди. Несколько раз Яно казалось, что это конец и мощные челюсти намертво смыкаются на его горле. Но в последний момент ему удавалось оставить лишь клок шерсти в зубах врага. И снова он падал и вставал, шатаясь, и снова бросался в бой.
Яно даже не заметил, что броски противника становились все реже и слабее. Вожак уставал. Силы ему давала злоба, и эти силы были исчерпаны. И когда зубы Яно сжали его глотку, он не смог вырваться. Он забился в судороге, потом затих, и желтые глаза его остекленели. Стая дружно завыла. Молодой волк испустил клич победителя над телом поверженного врага, а потом упал, истекая кровью.
Он пришел в себя от быстрого, ласкового прикосновения. Большая, темно-серая волчица с черной полосой на спине бережно вылизывала его раны, а остальные волки почтительно сидели поодаль. Когда Яно смог встать на лапы, стая проводила его до дома Якофия. На прощание волчица громко завыла. Яно по-прежнему не понимал язык зверей, но он догадался, что новый вожак благодарит его за помощь…
Якофий ни о чем не расспрашивал своего воспитанника. Он молча суетился с травяными отварами и примочками, качал головой, скрывая благодарные слезы. А Яно был счастлив без слов: он смог выплатить ни, часть долга своему спасителю.
С тех пор прошло около трех лет. Якофий все чаще и чаще болел, подолгу оставаясь в постели. Яно гнал прочь печальные мысли о том, что когда-нибудь он снова останется в лесу один. А еще он видел, что старик чем-то встревожен, думает какую-то тяжелую думу. Может быть, он тоже беспокоился за судьбу оборотня? Или боялся, что без него не будет порядка и лесу…
Однажды зимой, когда Яно колол на крыльце орехи, послышался слабый голос старика.
— Сынок, подойди ко мне. Сядь рядом и очень внимательно послушай, что я тебе скажу, — велел Якофий. Жить мне осталось совсем немного. Не перебивай! — строго остановил он решившего было возразить Яно. — Скоро лесная Хозяйка заберет меня в свою свиту. И я тому рад: всему свой срок. Но прежде, и я должен открыть тебе тайну, в ней — судьба Фенлана… да и не только его.
И вот тогда Якофий рассказал Яно о Грани.
— Наш мир не одинок во вселенной, — сказал он. — Рядом с ним, невидимый глазу, существует еще один. Он называется Бекелфелом. Миры-соседи похожи друг на друга, как братья-близнецы. И отличаются, как если бы тех же близнецов разлучить и заставить прожить разные судьбы. Между мирами есть проход, называемый Гранью. В Фенлане это очень узкое место, находящееся за Волшебным лесом. Путешествия между мирами — испытания не из легких. Никто не знает, что происходит с телом в момент перехода Грани, только боль это причиняет нестерпимую. Выдержать такое может только очень сильный и здоровый человек. Кроме того, Грань открыта не всегда. Раз в триста лет, всего неделю перед полнолунием, она начинает колебаться, и тогда можно попасть в соседний мир. А потом Грань снова смыкается — снова на триста лет.
Когда власть Домгала простерлась над всем Фенланом, слугам темного демона стало мало нашего мира. Загадочный Бекелфел манил их, обещал неслыханные возможности. Стало ясно, что, несмотря на труднодоступность соседнего мира, он находится под угрозой. Домгал хочет подчинить себе и Бекелфел. Трудно представить себе, что произойдет, если демон получит власть и над нашими соседями! Чем больше людей склоняются перед ним, тем он становится сильнее. Тогда последний луч надежды погаснет и для нас, и для Бекелфела, ибо победить Домгала будет невозможно.
Сама природа обоих миров помогает Хранителям стеречь Грань. С нашей стороны ее защищает и Волшебный лес, пройти через который дано не каждому, и топкое болото, и дурман-трава, навевающая мертвый сон. С той стороны Грань стережет древняя семья ядовитых змей. Однако сейчас, когда Домгал господствует повсюду, такой защиты недостаточно.
