Но не успел Фаргит сделать и шагу, как Василий заявил ему:
— Видишь, приятель, какая неприятность. Твоя хваленая команда превратилась в… мягко скажем, в болотную жижу. В свете этого непредвиденного обстоятельства мы прерываем наше сотрудничество. В одиночку ты нас защитить не сможешь, а значит, договор расторгается. Ты не понял, родное сердце? Пошел прочь!
— Что ты сказал, человек? — расправив крылья, демон направился к ним. Грэм испуганно ойкнула. Яно, оскалив зубы, двинулся вперед. Оборотень не знал, удастся ему справиться с Фаргитом, сильнейшим демоном в Фенлане, или нет, но был уверен, что пока он жив, никто не причинит Кате вреда. И вдруг Иван, который что-то искал в потемках и как будто не слышал этого разговора, отстранил оборотня.
— Пошел прочь, демон! Именем Господа моего Иисуса Христа, изыди!
И Фаргит попятился прочь от двух скрещенных палок, которые наставил на него этот странный чело— иск. Демон сам не мог понять, почему безобидный, даже смешной жест вдруг причинил ему такую головную боль. А вслед за ней пришла глубокая тоска и неуверенность в себе. Что за имя упоминал Иван? Наверное, какого-нибудь светлого божка. Или это какое-то заклинание. Ни имени, ни заклинания, ни креста Фаргит не боялся: это были символы чужого мира. Но искренность заклинавшего, его вера в то, что самодельный крест должен подействовать, сбили демона с толку.
— Слишком много на сегодня, — пробормотал он, пятясь. А потом, взмахнув крыльями, исчез в темном небе, словно огромная летучая мышь.
Глава 22
НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ
Утро принесло одновременно тревоги и радости. Оставшись, наконец, без бдительной демонической охраны (от ужасного исчезновения которой на земле, кстати, не осталось и следа), путники почувствовали себя свободнее. А Эйфи просто искренне радовался, так как был уверен, что все зло — от черных рыцарей, а раз их нет, ничего плохого случиться не может. Однако скоро к друзьям вернулась прежняя озабоченность. Глупо было надеяться, что Фаргит улетел навсегда или что Морэф позволит им безнаказанно пересечь Грань. И отряд ниф Зайта идет за ними по пятам. Правда, демонам не слишком уютно в Волшебном лесу, но их довольно много… И потом, все преследователи прекрасно знают, куда не позднее грядущей ночи должны прийти Хранители Ключа. Да, до полнолуния остался один день…
Вот и пошел счет на часы. Около шести остановились на привал, вероятно, последний перед Гранью. И еще шесть часов оставалось до полуночи… Солнце клонилось к закату, обещая скоро уступить место полной луне. После краткого отдыха путники должны были кратчайшей дорогой направиться к конечной дели своего путешествия.
Нервное напряжение достигло максимума. Катя бродила взад-вперед по лесу и не могла найти себе места. Ей трудно было описать свои ощущения — от беспредельного отчаяния до покорности судьбе, от надежды на скорое возвращение домой до ужасной уверенности, что вернуться она не сможет. Обмануть Фаргита будет непросто. И спастись удастся не всем. Кто-то должен будет пожертвовать жизнью… Катя на минуту представила себе лицо демона, узнавшего, что Ключ вместе с Эйфи уже на той стороне, а время на исходе. Да он просто убьет всех, и дело с концом! А если нет — их навсегда усыпит греза-трава, или они не выдержат переход через Грань, или на той стороне их покусают змеи… Катя понимала, что шансов выжить почти нет.
Однако мысли о смерти не пугали, а скорее, разжигали любопытство. Наверное, по-настоящему бояться смерти может только тело, в то время как душа и разум тешат себя спасительным самообманом. Ведь во что бы ни верил человек, каким бы закоренелым атеистом он ни был, в глубине души каждый верит, что только тело умирает навсегда, а душа обязательно обретет другую жизнь. Жизнь после смерти…
Катя не верила в христианский дуализм ада и рая. Она предполагала, что каждому, скорее всего, воздастся по вере его. Она читала «Розу мира», и ей нравилось думать, что смерть — просто переход в один из множественных миров, из которых состоит вселенная, — особенно достоверной эта идея казалась теперь, когда она не понаслышке убедилась в существовании таких миров. И все же… «Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?»
И еще… Бывает ли безболезненная смерть? Разве может тело добровольно отпустить жизнь, отказаться от нее без борьбы? Без ужаса, пронзающего каждую клетку, каждый нейрон, каждый лейкоцит — что там у нас еще? Все, кто пересекал Грань, испытывали страшную боль и попадали в другой мир. Это очень похоже на смерть, но между Фенланом и Бекелфелом «налажена» двусторонняя связь. А есть, наверное, миры, куда приобретаешь «one way ticket» — билет в один конец…
У костра Грэм хлопотала над чугунком, но есть не хотелось. И не потому, что на обед опять были грибы, просто Катя не видела в этом смысла. Для нее еда сейчас была ненужным компромиссом перепуганного тела и разума, решившего прикинуться, будто ничего не происходит. Таким же компромиссом были разговоры о природе и прочей ерунде, неизменные шутки Василия, возня Фоза и Эйфи. Хотя Эйфи наверняка не нужны были компромиссы: он просто не верил в смерть, это свойственно детям…
— Катя, пора идти, — окрикнул ее Иван. Девушка хотела спросить, не передумал ли он оставаться в Фенлане, но решила, что сейчас не время для приватных бесед.
Вся компания была готова преодолеть последний отрезок пути. Глядя в серьезные, строгие лица своих друзей, Катя думала, что так, наверное, в войну солдаты собирались на бой, зная, что не всем суждено вернуться. В таких случаях хорошо бы переодеться в чистое белье, да где ж его взять посреди глухого леса?
А может, она не права насчет приватных бесед? Потом ведь не будет времени сказать друг другу самое важное… Сказать Ивану, что он принял верное решение, и она ему просто завидует… Сказать Василию, что в трудном походе лучшего спутника нельзя было пожелать… И что Беатриче обязательно дождется его. Что обоих «паломников» она знает меньше двух недель, но ближе друзей у нее нет. Что Эйфи и Грэм обязательно обретут новую семью. Что Яно… Впрочем, с Яно она не смогла бы сейчас разговаривать.
— Ну что, тронулись? — сказал Василий. И тут Фоз яростно залаял. Грэм от неожиданности уронила свой узелок. Земля задрожала, предупреждая их об опасности: ниф Зайт и его ужасные лошади-быки совсем близко.
— Черт побери, надо спрятаться. Время еще есть, переждем. Надо как-то запутать следы, — засуетился Василий. Иван деловито паковал скарб, и руки у него не дрожали. «Что ж, мы научились встречать опасность», — с гордостью за себя и своих друзей подумала Катя. И тут же мелькнула спокойная, полная неизбежности мысль: «На этот раз нам не спастись». Девушка встала, решительно пригладила волосы, превратившиеся в какую-то паклю. Как ни странно, сердце ее билось ровно, как будто она загорала на берегу реки Камышовки.
— Эйфи, — позвала Катя и присела перед мальчиком на корточки. — Ты помнишь, что я тебе говорила про эту вещь? — она прижала рукой маленький крестик у Эйфи под курткой. Мальчик кивнул.
— Сейчас все зависит от тебя, — строго сказала девушка. — Беги в лес как можно дальше от этого места, найди укромное место и спрячься. Потом Яно тебя найдет.
