Сенс с готовностью начал объяснять:
— Сейчас мы возьмем шесть листочков бумаги…
— Почему шесть? — тут же вмешалась Нолколеда. — Ну, понятно, Бар — слуга и участвовать не будет. А Жанна? Что, если жребий падет на нее? Она же не может быть командиром! Представляю, куда она нас заведет. Или этот, Фериан. Мы его почти не знаем. Да вы еще собаке позвольте участвовать!
— Между прочим, гарсин, я руководил вами все утро, и вы не жаловались, — обиделся Чанг. А я вступилась за Бара.
— А почему Бар не будет участвовать? В дороге мы все равны!
— Бросьте, хозяйка, гарсин права, — сказал Бар, поднимаясь с земли и отряхивая сухие листья со штанин. — Я лучше буду жеребьевщиком. Вам же понадобится жеребьевщик, сенс, а?
— Что ж, прекрасно, — сенс Зилезан аккуратно вырвал несколько листков из своей книжечки и передал их Бару. — Друг мой, сверните пять пустых бумажек, а на одной поставьте крестик. Вот вам карандаш. Когда все будет готово, сложите их в ваш берет, и начнем.
Бар удалился, явно гордый порученным ответственным заданием. Принц тоже ушел проведать свою лошадь, которая встретила хозяина радостным ржанием.
Пока мы ждали, Денис тихонько сказал:
— Извини, что я тогда не позвонил. Я ведь ничего не знал, когда встречался с тобой. А потом фраматы поставили меня перед фактом. Объяснили, что никакой румынской киностудии не существует. Либо мне стирают память, и я возвращаюсь к обычной жизни, либо… отправляюсь в Лаверэль. Они сказали, что здесь, возможно, моя рука полностью восстановится. Я должен был рискнуть.
Я пожала плечами и довольно холодно заметила:
— Ты не обязан мне ничего объяснять.
Денис посмотрел на меня удивленно, как будто я его обидела. Интересно, он что, действительно переживал из-за того, что не мог позвонить? Или, еще чего не хватало, решил, что я переживаю? У мужчин обычно на это хватает самомнения. После расставания мужчина считает, что это именно он тебя бросил, даже если все было наоборот. А спустя много лет продолжает верить, что ты по-прежнему по нему сохнешь. Убеждать его, что ты счастлива с другим, совершенно бесполезно!
— Можно начинать, господа, — прервал мои размышления Бар. — Кто первый? Ваше высочество, может, вы? — позвал он принца.
— Тяните, тяните, — отозвался принц Лесант, задумчиво гулявший по пепелищу. — Я буду последним.
— Тогда я.
Нолколеда решительно вышла вперед и хотела взять жребий из берета с двумя красными перышками, который Бар держал в руках.
— Э, нет, гарсин, — Бар отвел берет в сторону. — Это делает жеребьевщик. Так, сенс?
— Так, так, — подтвердил ученый.
Бар, зажмурившись, сунул руку в берет и протянул Леде скомканную бумажку. Она развернула ее. Бросила на землю. Сказала презрительно:
— Давайте дальше!
Следующим жребий тянул Сэф. Ему тоже досталась пустышка. Сэф с деланным равнодушием, насвистывая, отошел в сторону, бросив:
— Вот и чудно. Сдалось мне это командирство!
Потом к Бару подошел Денис. Мой слуга протянул ему жребий. Денис спокойно развернул его, на лице его мелькнуло удивление, и он показал нам обрывок бумаги с жирно нарисованным крестом.
— Выбор сделан! — объявил Бар, поклонился новому командиру и пошел готовить лошадей к дороге.
— Очень глупо, — фыркнула Нолколеда. Сэф же подошел к Денису и протянул ему руку:
— Поздравляю. Рад служить под твоим началом. И каков будет первый приказ? Куда мы движемся?
— Я думаю… — начал Денис.
И в этот момент браслет на моей руке задрожал, я и ощутила уже знакомое тепло. Я растерянно смотрела на него, не зная, что предпринять. Потом заметила, что Сэф схватился за свою серьгу, Нолколеда — за кулон на груди, а сенс Зилезан крутит запонку на манжете.
Фраматы вышли на связь со всеми нами одновременно. Со мной, как обычно, говорила Алена:
— Агент сто три, вызывает База.
Потом Алена сменила официальный тон:
— Рада тебя слышать, Жанна. Мы наблюдали за вами последние пару часов. А ты молодец!
— В каком смысле? — удивилась я.
— В смысле того, как ловко ты объяснила молодому принцу, кто вы такие. И заметь, никто, кроме тебя, не догадался этого сделать.
Я почувствовала, что краснею от удовольствия. Как глупо, словно пятнадцатилетний принц!
— А теперь слушай меня очень внимательно, — продолжала Алена. — Твои спутники тоже об этом узнают. Своему командиру вам придется это пересказать: у него нет передатчика, а сейчас некогда отправлять его на Базу.
— Кстати, вы одобряете наш выбор? — спросила я.
— Это выбор не ваш, а жребия, — равнодушно ответила Алена. — Возложенные на вас функции вы должны выполнять, исходя из своих, земных представлений. В этом и есть смысл вашего присутствия в Лаверэле. Не перебивай меня, у нас мало времени. Вернуться сейчас в Вэллайд вы не можете. Мускары действительно охотятся за принцем, и нам еще предстоит выяснить, почему. Этим занимаются другие агенты. А ваша задача — уберечь принца от опасности. Мускары прочесывают пограничные территории. Поэтому вам придется идти на северо-запад, к побережью. А оттуда — переправиться в Норрант. Вам нужно добраться до места, которое называется Миллальф, — оно есть на карте. Там вас встретит еще один агент, он поможет вам вернуться в Шимилор.
— Но это же путь через весь материк, — запинаясь, прошептала я. — Неужели нет другого пути?
— Нет, — отрезала Алена. — И хочу напомнить тебе: в контракте вы обязались выполнять любые наши указания.
С этими словами она отключилась.
Мои спутники были также потрясены известиями с Базы. Идти через все Дикие земли, морем добираться в Норрант… Сколько же времени это займет? И как убедить принца действовать по этому плану? Ведь он не подчиняется Базе…
Вопреки опасению, с юным принцем не оказалось никаких проблем. Узнав, что командиром отряда выбран Денис и теперь мы едем на северо-запад, минуя Обриен, он заявил:
— Я счастлив, монгарс, что жребий вытащили именно вы. Вы спасли мне жизнь, вы и досточтимый Ноксель Арриган. Увы! Ему вернуть долг я уже не могу, да хранит его душу великий Шан. А вам пока я отплачу тем, что буду самым послушным вашим подчиненным. В путь, господа!
Мы уже пустили коней по дороге, ведущей в нужном направлении, когда я спохватилась, что забыла на месте жеребьевки свой пистолет. Я все время ходила с ним руках, а сидя на обочине, положила рядом с собой. Пришпорив Помми, я поскакала обратно.
Пистолет действительно лежал там, где я его оставила. Уже поворачивая лошадь, я вдруг заметила обрывки бумаги, служившие нам жребиями, — Бар выбросил их в канаву. Я не обратила бы на них никакого внимания, если бы не странное обстоятельство: их оказалось не шесть, а семь. Значит, результаты жеребьевки были подтасованы.
