Илма была полностью прозрачной и абсолютно неподвижной. Алексей опустился на колени и, не веря своим глазам, осторожно коснулся тела девушки. Оно было тверже камня. Тогда Алексей осторожно подсунул руки под прозрачное тело и бережно, словно боясь разбить, стал его поднимать. Он приготовился к весу, который должен быть у девушки, и чуть было не выронил ее из рук — тело Илмы почти ничего не весило!
Алексей так и нес свою любимую на руках до самой Ауулаа. Он шел, а сознание его словно оцепенело. Только в дальнем-дальнем его уголке билась тоненькой пульсирующей жилкой мысль: «Как могло ЭТО случиться?!»
Сзади понуро шли братья Илмы, ее отец, все остальные воины, а самым последним еле переставлял ноги какой-то весь сжавшийся Лекер. Но Алексей не замечал ничего вокруг — он видел перед собой лишь прозрачные, как воды ручья, милые черты любимого лица и повторял про себя снова и снова: «Как могло ЭТО случиться?!»
Прозренье пришло к Алексею только тогда, когда, положив невесомую Илму на лежанку в ее родном доме и рассказывая, наконец, ее родным истинную причину случившегося, он, непроизвольно поглядел на «переводящего» его рассказ угрюмого Лекера. И тут же вспыхнул в мозгу единственно возможный ответ на ставший уже почти риторическим вопрос: Лекер! Только он мог «подслушать» мысли Алексея и рассказать обо всем Илме!
Алексей взревел и на глазах у недоуменных Илминых родителей и братьев бросился вдруг на посеревшего от страха Лекера и, схватив его за ворот рубахи, поволок во двор. Лекер противно заверещал своим «настоящим», в звуковом диапазоне, голосом и, отчаянно цепляясь длинными руками за все подряд, тем не менее не смог воспротивиться грубой силе разъяренного землянина.
В голове Алексея истерично верещал уже «мысленный» голос Лекера: «Не надо! Не надо!!!», а он все молотил, как кувалдой, почти не сопротивляющегося противника, пока силы неожиданно не покинули его. Рука Алексея, занесенная для очередного удара, повисла безжизненной плетью, а сам он медленно сполз на землю, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.
Оставленный в покое Лекер, против ожидания, не бросился бежать, а размазывая по лицу кровь и сопли, остался стоять перед плачущим Алексеем.
— Зачем? Зачем ты это сделал?! — выдавил, наконец, из себя Алексей, с ненавистью глядя на опустившего голову Лекера.
— Если бы ты погиб, я бы никогда не смог вернуться домой, — промямлил тот, не поднимая головы.
— Какая же ты сволочь! Я именно это просил сделать Илму! — крикнул Алексей.
— А если бы она не смогла, или… не захотела это сделать?
— Ты… мразь! — задохнулся от негодования Алексей.
— Без тебя меня бы здесь просто убили! — неожиданно твердо сказал Лекер, подняв голову.
— Да с чего ты это взял?!
— С того! Ты что, забыл, с чего началось для меня здешнее гостеприимство? Мою казнь остановил ты, а после твоей смерти ее бы великодушно закончили!
— Ты — неблагодарная скотина! Теперь бы я тысячу раз подумал, прежде, чем ее останавливать!
— Вот видишь, даже ты… — хмыкнул Лекер.
— Что я?!
— Ничего… — вновь опустил голову Лекер. — Ты подумал не то, что сказал… Ты подумал: «И зачем я тогда вмешался!»
— Прекрати шарить в моих мыслях! — вскочил на ноги Алексей, вновь сжимая кулаки.
— Уже прекратил! — попятился Лекер.
— Я сегодня же отправлю тебя домой! — выкрикнул Алексей прямо в лицо Лекеру. — И, надеюсь, никогда больше тебя не увижу!
Лекер кивнул смиренно, не сказав более ни слова.
Глава 22
Алексей достал из рюкзака хрустальную призму, которая, по словам мага Туунга, должна была открыть точку перехода в данной «вершине угла». Он подошел поближе ко входу в пещеру, куда доставали еще прямые солнечные лучи. Поставив кристалл на освещенный солнцем каменный пол пещеры, Алексей стал поворачивать его, пока преломленный, разложенный на семь спектральных составляющих цветов луч не озарил собой то место, откуда попали в сей мир Алексей, Илма и Лекер всего пару дней назад. Сначала ничего не происходило, и Алексей подумал, что он делает что-то не так, но уже секунд через десять он увидел, что семицветный луч словно бы высветил нечто в воздухе. Первой мыслью Алексея было, что это просто сетчатка его глаз посылает в мозг ложный сигнал остаточного следа солнечных бликов от призмы, на которую он смотрел перед этим. Однако, туманное розовое пятнышко, будто висящее в воздухе, стало постепенно увеличиваться в размерах, изменяя свой цвет на более насыщенный и яркий. И вот уже перед стеной пещеры, а может даже в ней самой, пурпурно замерцало знакомое «окно».
Алексей нагнулся, чтобы взять призму, и тут же мысленно ахнул: «Как же я смогу взять этот кристалл? Ведь тогда пропадет окно!» Однако, он все-таки поднял призму с пола и облегченно выдохнул, увидев, что «окно» осталось на месте. Подозревая, однако, что оно может исчезнуть в любое мгновение, он быстро и неловко обнял Аарнуу, еще раз шепнув ему: «Береги Илму!», а затем, быстро и не оглядываясь зашагал к «окну», почти грубо потянув за собой Лекера. Тот, впрочем, и не противился, с опаской оглянувшись напоследок на суровое лицо брата Илмы.
На этот раз Алексею показалось, что он летит, как во сне, над сказочными розовыми скалами, не ощущая веса своего тела, не зная даже наверняка, есть ли оно у него вообще. Было только очень приятно, почти так же, как в далеком детстве, засыпая, чувствовать нежное прикосновение к своим волосам ласковых маминых рук, слушать уже ускользающие из полусонного сознания напевные звуки ее мягкой как пух колыбельной… Он действительно увидел перед собой мамино лицо — молодое, с добрыми, слегка усталыми, прекрасными серыми глазами, с печальной улыбкой в уголках губ.
— Мама! — прошептал Алексей и больно ударился коленями об острые камни. Рядом грузно и шумно рухнул Лекер. Алексей, шипя от боли, обвел вокруг взглядом. Скалы, почти такие же, как в недавнем видении, только не розовые, а обычные, серые, окружали их с Лекером. Причем, очень и очень знакомые скалы! Вон и черное отверстие пещеры, в которое заставила его когда-то слазать Лариса, вон и невысокая гряда огромных булыжников, с которых нырнули совсем недавно в «черничный кисель» они с Илмой и Спиридоновым… Вот только «киселя», розового тумана, больше не было. Но в том, что это была Земля, Алексей не сомневался.
Голубое небо с легкими облачками показалось Алексею тусклым по сравнению с небом Илминого мира, зато оно было таким родным! Хотелось вдыхать и вдыхать этот воздух, такой прохладный после жары яркокрасочной страны! Впрочем, Алексей быстро опомнился. Их опять занесло не туда! Ведь теперешней целью была, к сожалению, не родная Земля, а зловонный мир уродливых чудовищ, похитивших мальчика Колю. Не найти его сейчас казалось для Алексея просто предательством по отношению к Спиридонову, к Илме…
Алексей посмотрел на Лекера. Он почему-то не испытывал уже ненависти к этому существу, которого еще совсем недавно обучал смеяться и шутить и которое отняло у него самое дорогое, правда, при этом и именно этим спасшее его собственную жизнь. В чем, по сути, виноват Лекер? Алексей сейчас, на холодную голову, понял вдруг, что не может дать однозначного ответа на этот, казалось бы, простой вопрос. Он спас жизнь ему, Алексею, пожертвовав при этом другой жизнью. Погибнуть все равно кто-то был должен! Но для самого Лекера выгоднее было, чтобы этим «кем-то» был не Алексей! Ведь конкретно против Илмы он ничего не имел, просто никто другой не стал бы его слушать, а если бы и стал — как знать, согласился бы обменять свою жизнь на жизнь пришельца из иного мира. Лекером руководил лишь холодный расчет, ничего более, причем сальдо этого расчета составляла жизнь собственная. Это можно понять? Это можно простить? Наверное, да, подумал Алексей. Но почему-то смотреть на Лекера было все равно тяжело.
