— Все-таки зря я тебя назвал разумным, — сердито буркнул Маг. — Перехвалил…
— Вытирание соплей, разведение трутней, — съехидничал Алексей.
— Туунг?
— Угу.
— Он еще молод, — все еще сердито пробурчал хозяин замка. — Это только малая часть причины…
— В чем же вся причина?
— Если ты хочешь стать моим учеником — оставайся здесь как минимум лет на пять!
— Что-то не хочется…
— Тогда не задавай глупых вопросов!
Алексей так и не понял глупость своего вопроса, но спорить со старым Магом не стал. Вместо этого он спросил:
— Может быть, перейдем к моему делу?
— Можно и перейти, — уже более дружелюбно ответил Маг.
— Что же вы мне посоветуете?
— Вся проблема в том, что Закройщики закончили кройку, но Октаэдр еще не свернули. А когда они свернут — будет еще хуже… Сейчас же ничто не связывает между собой семь миров, кроме Пустоты.
— В которой находится Лекер? — подхватил Алексей.
— Да… И часть твоей девушки…
— Илмы?! — ахнул Алексей.
Маг кивнул и жестом прервал готовящийся сорваться с языка Алексея новый вопрос.
— Для начала хочу предупредить тебя: когда Октаэдр будет свернут — а это может произойти в любое мгновение — я уже ничем не смогу помочь тебе, и если ты в это время будешь находиться в Пустоте — возврата куда бы то ни было для тебя уже не будет…
— Так вы можете отправить меня в Пустоту?! — радостно воскликнул Алексей.
— А чему ты радуешься? — пожал плечами Маг. — Ну, могу. А дальше-то что?
— Что?
— Это я тебя спрашиваю: что?
— Я не знаю… — честно признался Алексей.
— Вот и я не знаю, — сказал Маг, но увидев, что Алексей пригорюнился, поспешил добавить: — Но догадываюсь! Насколько я знаю, у Лекера — призма, данная тебе Туунгом. У нее еще очень большой потенциал, и из Пустоты Несвернутого Октаэдра (прости меня за неуклюжесть сей словесной конструкции!) она может как минимум один раз открыть одну из трех вершин четырех из семи миров… Но, тут уж как повезет! То, что один из этих миров будет Землей — это однозначно, а вот насчет этого мира — вероятность два из трех.
— Довольно высокая. А вот откуда в Пустоте возьмется свет, чтобы «включить» призму?
— Свет может идти не только от звезд, — загадкой ответил Маг. — Тут есть еще одна проблема… Твоя девушка… В Пустоте ведь — не физическое ее тело. Там — ее основа, душа, в вашем понимании, и еще несколько нефизических, так сказать, оболочек. Их нельзя взять в охапку и отнести куда вздумается. Их и потрогать-то даже нельзя.
— Так что же тогда делать?! — испугался Алексей по-настоящему.
— Выход для тебя только один — поместить их на время в свое тело. Но! — выделил Маг голосом. — Это возможно лишь в случае родственности ваших с ней душ. Примут ли ваши души друг друга, вот в чем вопрос!
— Примут! — уверенно ответил Алексей, хотя, конечно же, не был в этом уверен. — А как быть с Колей?
— Я же сказал, что один из миров будет точно Землей, какие проблемы? — пожал плечами Маг.
— Но почему вы думаете, что Земля будет точно?
— Ну ты же видел схему Октаэдра! — укоризненно вздохнул Маг, но все же «сваял» в воздухе зеленоватую голографическую модель, такую же, как Алексею демонстрировал Туунг.
— Это Земля, — показал Маг на верхнюю грань, и Алексей сразу увидел, что «промахнуться», действительно, невозможно. Он кивнул, и октаэдр сразу же исчез.
— Ну так что, прямо сейчас отправитесь? — очень серьезно спросил Маг.
— А куда тянуть-то? — внутренне поежившись, ответил Алексей. — К тому же, вы сами сказали, что Октаэдр может свернуться в любое мгновение…
— Это так, — кивнул Маг. — Тогда — в путь! — С этими словами он достал откуда-то — словно прямо из воздуха — два сверкающих граненых алмаза, каждый величиной с кулак; их нестерпимый блеск заставил Алексея зажмуриться, а когда он снова открыл глаза — не увидел уже ничего.
Мысли, мысли, мысли… Одни только мысли — и больше ничего. Наверное, я наконец все-таки умер, подумал Алексей. Но эта мысль быстро улетучилась, как дымок тлеющей сигареты. Почему-то она не принесла с собой ни горечи, ни страха, ни долгожданного облегчения, а улетев, не забрала с собой гнетущих чувств, наполняющих душу Алексея. Сейчас, когда ничто, никакие внешние раздражители не отвлекали сознание, эти чувства обострились, вылезли наружу, прорвав тонкую оболочку самоуспокоения.
Что же я за человек, думал Алексей. Нет во мне ни чувства собственного достоинства, ни воли, ни умения, ни сил… Легко сломался после гибели Ларисы, чуть не стал алкоголиком, даже не нашел в себе сил просто жить! Ведь если бы не случай, не вся эта история с Выкройкой, я наверняка наложил бы на себя руки! Из-за такой уж дикой, непереносимой любви к Ларисе, которую я потерял? Но почему же тогда я так быстро забыл о ней, встретив Илму? Разве так можно, разве это правильно? Или же я просто не способен на настоящую любовь, просто я не могу быть один, я боюсь быть один, я не умею быть один? Оттого и жажда уйти из жизни — от страха остаться одному, он неумения жить в этом мире, от слабости, от собственной никчемности…
Ведь даже все это невероятное приключение, даже здесь я оказываюсь всегда в роли какого-то бесхребетного, беспомощного слизняка, не умеющего не то чтобы справиться с ситуацией, а даже просто принять какое-то серьезное решение, довести до конца начатое дело… Один лишь раз решился на что-то стоящее — пожертвовать собой для победы над невидимками, так и то Илма легко отодвинула меня своим нежным плечиком и сделала все сама…
Даже само решение отправиться за Колей — это решение Спиридонова! Даже самое начало всей истории — голова Тгера, — ведь это Митрич загорелся идеей найти разгадку, пригласив его, Алексея, за компанию! Раненой Илме оказал первую помощь Лекер, черный алмаз и призму дал Туунг… Нашедшийся Колька — чистая случайность! Я даже не попытался хотя бы «дернуться» на Реге, легко, без малейшего сопротивления став подопытным кроликом! И даже сейчас у меня появился какой-то шанс только благодаря Магу! А что же я сам?! Кто же я?! Пустота в Пустоте! Боже, как же я сам себя презираю! А еще пытался осуждать Лекера! Да он порядочней, решительней, самостоятельней наконец, чем я в сотни раз! Он ради сына, ради любви к нему, пошел на такое… Этому даже трудно подобрать определение… Он пошел против себя. И он же еще просит у меня прощения! Боже, как же я гадок и как же он свят!
— Ну, не настолько уж я свят… — раздался в мозгу Алексея знакомый голос Лекера.
— Ты все слышал? — ужаснулся Алексей.
— Честно говоря, да, — признался Лекер сразу, видимо, врать ему уже надоело, да и ни к чему больше было. — Я даже позволил себе насчет моего сына тебе подсказать… Ты же не знал?
