Ранулф Поуэр сидел у камина, где ярко пылал огонь. Перед ним были разложены планы строительства замка. Он с видимым усилием поднялся им навстречу. Лисьи черты лица еще больше заострились, и снежно-белыми стали волосы. Он приветствовал их несколько рассеянно, очевидно голова его была полностью занята планами, которые он изучал.
– У нас не так много времени, чтобы закончить стены, – сказал он, показывая Уильяму линию стен на плане. – Валлийцы волнуются. Мне это не нравится. Нам донесли, что зреет смута. Я был бы рад, если бы ваши воины побыли здесь, пока мы не закончим. Я могу выделять для охраны совсем немного людей. – Он с неудовольствием посмотрел на Матильду. – А ваша жена тоже останется здесь?
– Благодарю, нет, – сдержанно ответила она, чувствуя, как к ней возвращается давняя неприязнь к этому человеку. – Я хотела бы съездить в Третауэр, если вы сможете выделить мне охрану. – Она старалась, чтобы насмешка прозвучала не слишком явственно. Но Поуэр не обратил внимания на ее язвительный тон.
– Дайте ей минимум, де Броз. Нам нужны люди здесь. – Он ткнул пальцем в план. – Я чувствую опасность и хочу как следует подготовиться. – С этими словами он вышел из зала.
– Кажется, он тоже встревожен, – заметил Уильям после ухода Поуэра. Он снял перчатки и протянул руки к огню, окидывая взглядом голые стены и неубранную груду необтесанных камней в дальнем углу у помоста. – Вам лучше уехать отсюда, Молл. В любом случае, здесь все еще неустроенно. Как можно быстрее уезжайте из Гвента в Брихейньонг. – Он задумчиво почесал затылок. – Думаю, вам следует отказаться от поездки в Третауэр. Вы будете слишком близко от Абергавенни. Вдруг та женщина говорила правду. Поезжайте прямо через горы от Ллантильо к Ллантони. В святой обители вас приютят на ночь. Оттуда до Хея день пути даже в такую погоду. – Он оглянулся. – Поуэр всегда в этих горах сидел, как на иголках. Он не верит, что Рис способен поддерживать мир в Гвенте, как в остальном Южном Уэльсе. А я считаю, что может.
Матильда вздрогнула. У нее было серьезное подозрение, что Поуэр не ошибался в своих сомнениях. Но она оставила свои страхи при себе и не стала возражать мужу. Уильям чувствовал себя уверенно, а она стремилась как можно быстрее приехать к детям. Если Уильям встревожится, он может не дать ей даже небольшого сопровождения и заставит остаться. Ночь они провели на соломенных тюфяках у камина, не раздеваясь, и на рассвете Матильда уехала. За ночь ветер изменился. Теперь он дул с западных гор, и с ним пришло тепло, превратив подмороженную землю в жидкое месиво. С Матильдой поехали Элен и еще две женщины: Гуэнни и Нэн, а также двенадцать вооруженных всадников. Матильда ехала быстро, позабыв о нездоровье. Ее гнал сильный попутный ветер, а еще подгонял страх, который внушала мрачная пустынная местность, где пролегал их путь. Копыта лошадей поднимали тучи брызг, попадая в мелкие лужицы, на горных тропах, и месили грязь, когда ехали сквозь мрачный, хранящий молчание лес. За поясом у нее был нож, и она по пути немного освободила его из ножен.
Было еще рано, когда они остановились у квадратной башни Ллантильо, занимавшей выгодное положение на вершине холма. Несмотря на желание продолжить путь, Матильда неохотно согласилась заночевать там. Она всю ночь почти не сомкнула глаз. Тошнота прошла, но в душе ее страх перемешался с нетерпением. На рассвете они продолжили путь.
Они поехали по старой дороге на север, туда, где она проходила между горами и следовала вдоль русла Хондду по долине Юиас к аббатству Ллантони. Лошади скользили и спотыкались под сильным дождем. Днем дождь прекратился, и Матильда гнала лошадей так быстро, насколько могла осмелиться в такую погоду.
Они проехали маленькую церковь, тропу к которой отмечал один из каменных крестов, указывавших пилигримам путь в горах. По привычке Матильда остановила лошадь, как часто делала, когда рядом был Уильям. Затем она вспомнила, что одна и спешит и, ограничившись короткой молитвой, пришпорила лошадь. Тяжелые тучи угрожали пролиться дождем, который мог сделать путь через горы невозможным. Перед ней постоянно возникали образы детей, которые оставались со слугами в Хее, где их охранял лишь небольшой гарнизон, кроме того, ворота крепости оставались доверчиво распахнутыми, чтобы в замок могли заходить местные жители.
Раз Элен попросила ее остановиться, если не ради себя, то ради взмокших лошадей и Гуэнни, рыдавшей от боли в боку, но Матильда осталась глуха к этим жалобам. Подкравшаяся незаметно туча заволокла молчаливые горы по обе стороны от реки Хондду. Долину покинули даже канюки. Тишину нарушали заунывные завывания ветра, поскрипывание сбруи, да иногда звучно чмокала грязь, неохотно выпуская лошадиные копыта. Матильда оглянулась и увидела, что охрана обнажила мечи. Это зрелище мало порадовало ее.
Начинило смеркаться, когда измученные лошади добрались до насквозь продуваемых ветром садов, лежавших в глубокой долине к югу от монастыря Ллантони. Бросалось в глаза оживление на стройке. Монастырь располагался близко от границы и раньше, во времена войн, он почти полностью обезлюдел. Теперь Хью де Лейси, лорд Юиас, выделил солидные средства на восстановление монастыря, и уже поднялись почти в полный рост величественная центральная башня и часть церкви. Их пока еще окружали леса.
Матильда вздохнула с облегчением, сходя с лошади. По крайней мере, здесь, среди садов и виноградников, они были в безопасности и могли провести ночь в гостинице каноников, не опасаясь внезапного нападения.
– Ну, Элен, мы почти дома. Мне жаль, что пришлось заставить вас ехать так быстро. У меня не было ощущения, что за нами следят, однако в дороге я боялась.
– Вы? Боялись? Неужели? – недоверчиво хмыкнула Элен. – А как вы себя чувствуете? Намного лучше, как я вижу, а мы совсем из сил выбились. – Она указала рукой на двух женщин, которые спешились за их спинами.
Матильда улыбнулась.
– Бедняжка Элен. Возможно, я выдумала свою болезнь. Может быть, я и не беременна вовсе. – Она с надеждой прижала руку к животу.
– Нет, мадам, мне кажется, вы беременны, но после такой скачки, как бы вам не потерять ребенка. Если он сохранится, это будет настоящим чудом, – она с возмущенным видом направилась впереди госпожи в недавно выстроенное помещение для гостей.
Тепло, свет и вкусная еда с вином из монастырских виноградников вдоль Хондду сделали свое дело: Матильда почувствовала себя значительно лучше.
– Еще несколько часов, и мы увидим детей, – улыбнулась она помогавшей ей раздеться Гуэнни. За три дня она разделась в первый раз.
Гуэнни робко улыбнулась в ответ.
– С ними все будет хорошо, миссис Нелл не допустит, чтобы с ними что-либо случилось.
– А может миссис Нелл устоять против армии? – неожиданно вырвалось у Матильды. Она пожалела о своем резком тоне, заметив, как задрожал у Гуэнни подбородок. – Извини, Гуэнни. Я знаю, что и я не смогла бы сделать большего, но с нами едут двенадцать вооруженных мужчин. – Она тяжело опустилась на постель и взяла гребень из рук Гуэнни.
