Джо нахмурилась. Она взглянула на часы, затем на дверь спальни.
– Возможно, я еще застану ее до того, как она уйдет. Спасибо. Я позвоню ей прямо сейчас. – Она проследовала за миссис Гриффитс вниз. – Мисс Ганнинг в некотором смысле мой начальник, – объяснила Джо, когда миссис Гриффитс провела ее в комнату, которая явно являлась ее личной гостиной.
Бет была в ванной.
– Джо? Слава Богу, что ты позвонила! Где ты?
Джо огляделась: маленькая, аккуратно убранная комнатка, глубокие кресла. Из кухни доносился запах жареного мяса.
– Снова в Хее. Что за срочность, Бет?
– Джо, дорогая. Я даже не знаю, как это сказать. В среду мы ужинали с Ником и много говорили. Джо, послушай, Я знаю, это звучит нелепо, но мне кажется, он опасен. Мне кажется, он не в себе, что он тебя ненавидит, Джо. Я не знаю, какой дьявол в него вселился, но он способен убить тебя!
На секунду воцарилась тишина, а затем в трубке снова зазвенел голос Бет:
– Джо? Джо, ты слышишь меня?
– Слышу, – тихо отозвалась Джо.
– И?..
– И, я думаю, ты ошибаешься, – голос Джо звучал глухо. – Я очень надеюсь, что ты ошибаешься.
В Лондоне, в маленькой уютной гостиной Джуди Керзон осматривалась по сторонам. Здесь все было безупречно расставлено. Белая софа с двумя черно-белыми подушками геометрического рисунка, была чуть ли не единственной мебелью, если не считать белого стола и книжных полок на стене, музыкального центра, видеомагнитофона и телевизора.
– Выпьешь что-нибудь, Джуди? – Пит Левесон провел ее в гостиную, закрыв входную дверь.
– Спасибо. – Она все еще с любопытством оглядывалась по сторонам.
Заметив это, он печально улыбнулся.
– Это вся мебель, оставшаяся после того, как две мои жены обчистили меня. И это все, что мне надо. Что-нибудь, на чем можно сидеть, книги и музыка. – Он протянул ей стакан.
– Я тоже придерживаюсь этого принципа, только я сажаю своих гостей на жесткие табуретки или на пол. – Она опустилась на софу. – Ты уверен, что я не помешаю?
Пит подошел к окну и устроился на подоконнике, выкрашенном белой краской.
– Я рад, что ты пришла. Мне нужен был кто-то, чтобы поболтать. Так что нового в Фулхаме?
– Я готовлю новую выставку.
– Уже? Так быстро? – он поставил одну ногу на подоконник, на котором сидел, и обхватил ее руками.
– Да, у меня хватило бы материала и на две. Эта, кстати, будет очень даже интересной, она пройдет в Париже. Но я пришла поговорить не об этом. Мне нужна твоя помощь.
– Ты не нуждаешься ни в какой помощи, Джуди. Но, если уж ты так хочешь, я помогу тебе. Мне понравилось писать о последней твоей выставке, да и мысль о том, чтобы поехать в Париж и написать о следующей, сама по себе приятна. – Он широко улыбнулся. – Может, я даже куплю какую-нибудь твою картину.
– Я говорю не о выставке! – не обращая внимания на очевидный комплимент, Джуди вскочила и, подойдя к книжному шкафу, стоящему у стены, уставилась на ряд заглавий.
– Я хочу, чтобы ты… то есть… – чувствуя себя неловко, она повернулась к нему. – Ты ведь знаешь Тима Хичема?
Пит едва сдержал улыбку.
– Конечно.
– Ты знаешь, что он любит Джо Клиффорд?
– Да, кое-что слышал об этом.
– Она не просто ему нравиться, Пит. Все гораздо, гораздо серьезнее… – На мгновение Пит увидел в ее глазах боль, и его интерес удвоился. Одетая в темно-зеленую рубашку, ладно сидящие джинсы, с мальчишески взъерошенными волосами, Джуди излучала очарование, которое, однако, не могло скрыть решительность, руководившую сейчас всеми ее действиями.
Его глаза остановились на ее широких, почти мужских руках с аккуратными ноготками. Он предпочел бы ярко-красный маникюр, в ней, безусловно, было что-то, какой-то неуловимый намек на сексуальность, который безумно нравился ему. Он встал и потянулся к ее бокалу.
– Давай я налью тебе еще, – тихо произнес он. – Я предполагаю, ты считаешь, я мог бы помочь их роману?
– Да. И для начала ты мог бы поведать всем, как этот самодовольный Ник ведет свои дела.
– Подожди-ка. Мне казалось, что ты сама неравнодушна к Нику.
Серые глаза Джуди приобрели стальной блеск.
– С чего бы это? Если ты боишься открыто критиковать его деловые качества в печати, попробуй-ка вот что. Причиной того, что Ник все больше и больше игнорирует работу, кроется в том, что он тоже подвергался гипнозу, как и Джо. И в своей предыдущей жизни он знал ее. Знал и ненавидел так, что готов был убить. – Она взяла вновь наполненный бокал и улыбнулась ему хитрой улыбкой заговорщицы. – Ведь ты мог бы написать такое, Пит?
Повесив трубку, Джо стояла неподвижно, словно окаменев, глядя в окно на крышу местной церквушки, почти не видной из-за деревьев.
– Уже закончили? – Марджьяд Гриффитс заглянула в приоткрытую дверь. – Если поторопитесь с ванной, успеете как раз к ужину, он будет на столе через пятнадцать минут.
Невидящими глазами Джо посмотрела на халат и свои банные принадлежности, лежащие на стуле; медленно подняла их.
– Я оплачу звонок, – произнесла она хрипло.
– Плохие новости, да? – миссис Гриффитс зашла в комнату. – Вы такая бледная, – она заговорщически улыбнулась Джо. – Выпейте стаканчик шерри, это поможет прийти в себя. Можете взять его в свою комнату.
С благодарностью приняв из рук миссис Гриффитс малюсенький стаканчик сладкого шерри, Джо отправилась наверх. Дверь в спальню была все еще закрыта. Заперев за собой дверь, Джо отодвинула штору и, не снимая запачканных джинсов и блузки, подставила тело под струю теплой воды. Вода сбегала по ее лицу, груди, волосам, пока они не превратились в поток влажных шелковых нитей на ее спине.
Марджьяд Гриффитс, немного запоздав с ужином, была взволнована.
– Это все из-за вина. Пришлось послать Дорин в «Лебедь», чтобы она купила бутылочку для вас. Не знаю, хорошее ли оно. Мой покойный муж – вот он знал толк в вине, а я ничего в этом не понимаю, да и не люблю вино. – Она неуверенно протянула Нику бутылку, а затем и штопор.
Ник внимательно посмотрел на бутылку:
– Как мило, спасибо вам большое. Поблагодарите свою дочь от нас за ее старание, – произнес он с улыбкой.
Когда хозяйка удалилась, он расплылся в широкой улыбке:
– До своего путешествия сюда из «Лебедя» это было «Камбре» и, кажется, неплохое, судя по этикетке. Но по пути его так взболтали, что теперь это почти шампанское.
Джо заставила себя рассмеяться:
– А мне в моем состоянии все равно, какое оно. Лишь бы в этой жидкости был алкоголь.
