– Совсем она не устала, – сказала Джо, когда бабушка уже не могла услышать ее слова. – У нее энергии хоть отбавляй, раз в десять больше, чем у меня.
– Она хочет быть тактичной. – Ник приподнялся и налил себе еще кофе. – Ей кажется, что нам нужно дать возможность побыть одним.
– Бабушка сильно заблуждается, – слишком поспешно возразила Джо и вздрогнула, когда новая вспышка молнии прорезала небо. Вдали глухо заворчал гром. – Она вполне могла бы не уходить. Нам нечего обсуждать наедине. – Джо чувствовала, как тяжелеют веки. Сказывался напряженный день. Глаза закрывались сами собой. Она с усилием открыла их.
Ник стоял спиной к ней, наблюдая за щедро поливавшим сад дождем.
– Мне есть о чем поговорить с тобой наедине, и ты знаешь об этом, – проговорил он тихо и медленно.
Джо поднялась со своего места и устало опустилась в бабушкино кресло.
– Сейчас не время для такого разговора. Господи, как я ненавижу грозу. На этой неделе они особенно зачастили.
– Ты раньше относилась к ним спокойно. – Ник обернулся и внимательно посмотрел на нее.
– Я не говорю, что боюсь их, но у меня сразу начинает болеть голова и я как-то напряженно себя чувствую. Может быть, это всего лишь усталость. Я проработала всю прошлую ночь. – Она закрыла глаза.
Ник поставил на стол чашку и подошел к ее креслу. Положив ей на плечи руки, он стал массировать сзади ее шею.
Джо расслабилась, ощущая сквозь шелк платья тепло его пальцев. Головная боль постепенно слабела под действием мягких круговых движений. Сильный порыв ветра метнул в стеклянные окна оранжереи потоки дождя.
Внезапно она замерла, какое-то мгновение ей не удавалось вздохнуть. Она безуспешно пыталась открыть глаза, но руки, лежавшие на плечах, скользнули вперед и обхватили ее горло, сдавив так, что ей стало нечем дышать. Она приподнялась и отчаянно старалась ухватить его запястья. Она царапала его руки, лицо; но вот раздался удар грома, прорвавший удушливую полуденную жару, и она почувствовала, что падает.
Из последних сил она пыталась отдышаться, но усилия ее оказывались бесполезными. Она чувствовала тяжесть в руках, а в ушах появился странный шум.
За что, Ник, за что?
Ее губы беззвучно шептали эти слова в то время, как она проваливались в душившую ее черноту.
12
Перед ней плыли смутные очертания двух лиц. Она напряглась, пытаясь сосредоточиться, чтобы расплывчатые образы обрели четкость. Сначала к ней приблизилась одна пара глаз, затем другая, они слились, затем вновь разделились, разойдясь в стороны. Она видела шевелящиеся губы, но не могла разобрать слов. Мыслей не было. Она чувствовала только тупую боль там, где пальцы сдавили горло.
Она попробовала говорить, но безуспешно. Ее рука потянулась к одному из лиц – синеглазому с рыжеватыми усами, неожиданно отчетливо на лбу проступили борозды морщин. Оно отступило в тень, и она уже пыталась коснуться другого лица. Оно выглядело моложе, более светлый оттенок имели глаза, и была гладкой кожа.
– Я позвонила доктору Грэхему, – отчетливо произнес рядом с ней женский голос, гулким эхом отозвавшийся в ее голове. – Слава Богу, он оказался дома, а не отправился играть в свой дурацкий гольф. Он обещал через пять минут быть. Как она?
Джо сдвинула брови. Это Сиклифф. Ну конечно же, за двумя мужчинами, почти вплотную к ним, стояла Сиклифф.
Она медленно вздохнула и уже отчетливо увидела перед собой лицо бабушки. Судорожно глотая, снова попыталась заговорить.
– Что случилось? – удалось на этот раз ей пробормотать.
Сиклифф села рядом. Только тогда Джо обнаружила, что лежит на диване в полутемной гостиной. Сухая бабушкина ладонь закрыла ее руки.
– Ты свалилась в обморок, глупышка. Совсем как девица из чувствительных романов.
– А там кто? – Джо смотрела мимо нее, вглядываясь в тени.
– Это я, Джо. – В голосе Ника чувствовалось напряжение.
– Почему так темно? – Она откинулась на подушки, у нее кружилась голова.
– Гроза не унимается, дорогая, буря разыгралась не на шутку, – помолчав, ответила Сиклифф. – Темно так, как будто конец света наступил. Зажги свет, Ник. – Голос её зазвучал резче.
Три настольные лампы мягким светом оживили комнату, прогнали унылый полумрак. Тугие струи дождя оглушающе барабанили по листьям цветов, росших на клумбе под окном.
– Где доктор? – оглядела комнату Джо.
– Он еще не приехал, – грустно улыбнулась Сиклифф.
– Но я же его видела.
– Нет, дорогая. – Сиклифф переглянулась с Ником. – Послушайте, наверное, это его машина. – Даже сквозь шум дождя все ясно услышали шуршание шин по гравию. Через минуту распахнулась стеклянная входная дверь, и в прихожей появилась плотная фигура доктора.
Сиклифф поднялась с дивана. Она встретила Дейвида Грэхема в темной столовой, где пахло смесью сухих цветочных лепестков и розами.
– Я вызвала тебя к внучке, Дейвид, – объяснила она вполголоса, пока он отряхивался и снимал непромокаемое пальто.
Светловолосому Дейвиду Грэхему было под шестьдесят. Несмотря на жару, на нем был твидовый пиджак и галстук. Он с нежностью поцеловал Сиклифф.
– Может быть, дело в погоде, Силия? У некоторых людей такую реакцию может вызывать погода. Но, возможно, это сказался твой кулинарный талант. Надеюсь, ты не кормила ее карри, которым угощала нас с Джоселин? – Он подхватил свой саквояж и направился в гостиную, не успев заметить на ее лице притворное возмущение.
– Я вас оставлю, – как-то неуверенно улыбнулся Ник.
– Да, пожалуйста. – Дейвид Грэхем на мгновение задержал взгляд на лице Ника, но успел заметить напряженное и усталое выражение, отразилось в нем и что-то еще. Доктор поставил саквояж рядом с Джо и ждал, пока Ник покинет комнату. Ему вдруг пришло в голову, что еще привлекло его внимание в лице Ника. Это было чувство вины. Да, Ник Франклин выглядел виноватым.
Доктор сел рядом с Джо и взял ее за запястье.
– С вами часто случаются подобные истории, моя дорогая? – тихо спросил он.
– Прежде такого никогда не было. Я чувствую себя симулянткой. Это гроза подействовала, точно. У меня в грозу всегда голова болит и какое-то появляется внутреннее напряжение.
– А вы не беременны, как вы считаете? – улыбнулся он.
– Определенно могу сказать, что нет. И предупреждая ваш вопрос, отвечу, что бросила курить. Почти бросила.
– У вас что-нибудь с горлом?
– Болит немного, вот и все. – Джо слегка отодвинулась от доктора. – Наверное, я простудилась.
Доктор неопределенно хмыкнул, склонился к своему саквояжу и достал деревянную лопаточку.
