Ожидание только усиливало волнение Матильды, несмотря на все старания Маргарет успокоить ее. Чтобы унять дрожь в руках, она принялась перебирать четки.
– Пресвятая дева Мария, матерь Божья, пощади, сохрани моего ребенка, молю тебя, убереги его. Пусть не постигнет его кара за злодеяния Уильяма. – Она ходила взад-вперед по комнате, а слова молитв с трудом шли из ее уст. Измучившись, она позволила усадить себя у камина в своей спальне. Маргарет, Нелл и две другие служанки оставались с ней. Она чувствовала, что панический страх вот-вот овладеет ею.
Услышав мерное шлепанье сандалий по лестнице, она не выдержала и встала.
– Архидиакон! – воскликнула она и тут же разочарованно села в кресло. В свете свечи она увидела сгорбленную фигуру отца Гуго.
– Тысяча извинений, миледи, – забормотал он. Огорчение Матильды было очевидным. – Архидиакона нет в Лланддью. Ему срочно пришлось уехать в Сент-Дейвидс, где умер его дядя-епископ. Когда я услышал эту весть, то приехал к вам сам, чтобы сообщить об этом. Я подумал, что, возможно, смогу помочь вам.
Он замолчал и участливо смотрел на нее, сразу заметив в ее глазах беспокойство.
Матильда слабо улыбнулась.
– Вы всегда так добры ко мне, отец Гуго. – Она помедлила. – Может быть, это и глупо, но я услышала о реке Ллинфи и испугалась. – Она потупилась. – Уже много месяцев прошло после тех событий в Абергавенни, с которыми связан мой муж, но кошмары продолжают преследовать меня. Я боюсь, это Господь предупреждает меня, что моего сына ждет кара. – Она с надеждой смотрела на него, страстно желая, чтобы он развеял ее тревоги и сомнения.
Гуго в замешательстве какое-то время молчал. Он видел ее душевные муки и понимал страх за ребенка. До него доходили слухи о необычном цвете воды в реке, но он посчитал их пустой болтовней. Он задумчиво свел брови на переносице, размышляя, как лучше успокоить эту до крайности расстроенную женщину. Ему не часто приходилось вести беседы с женщинами, и он пытался найти такие слова, чтобы из ее глаз ушла затаившаяся в них боль.
– Гоните от себя тревогу, дочь моя. Господь не станет карать невинное дитя. Архидиакон говорил вам то же.
– Но разве не сказано в Писании, что детей ждет наказание за грехи отцов? – тут же спросила она.
Ее вопрос поставил его в тупик, и он не сразу нашелся, что ответить. Потом он наклонился и неловко похлопал ее по руке.
– Я буду молиться. Буду молиться, чтобы Господь просветлил меня, а вам послал счастливое разрешение от бремени, об этом мои ежедневные молитвы. Бог не обойдет ваше дитя своей милостью. Я уверен в этом. – Он поклонился и подождал ответа. Но она молчала, и тогда он со вздохом попятился из комнаты. Шаги его на лестнице постепенно замерли.
Ночью Матильда почти на сомкнула глаз. Она металась по горячим простыням, уставясь на усыпанный звездами прямоугольник неба в щели закрытого ставней окна. При первых проблесках зари, когда свет начал понемногу теснить ночную мглу, она поднялась с постели и села у окна, глядя на опутанную туманом долину. Холодный рассвет медленно полз по лесам, подбираясь все ближе к подножию гор. За ее спиной на низенькой кровати спала Маргарет.
Матильда сидела в комнате вдвоем с Элен и пришивала кайму к маленькой простыне для стоявшей у стены пустующей пока колыбели. Вдруг на лестнице послышались шаги, и перед ее глазами вновь предстал старый священник, запыхавшийся от быстрой ходьбы. Он и сам был сильно взволнован, но когда увидел ее лицо с темными кругами под глазами, то испытал новый прилив сострадания.
– Что вы хотели, отец? – Она приветливо улыбнулась ему.
Его морщинистые старческие руки беспокойно сжимались и разжимались.
– Я говорил вам, миледи, прошлым вечером, что буду молиться о просветлении? Я много часов, преклонив колени, молился Господу и святому Николаю, нашему покровителю. – Его лицо исказила болезненная гримаса, когда он вспомнил о распухших ревматических коленях, которые не защитила даже набитая соломой подушка. – Затем я лег спать и видел сон. Думаю, что он был ниспослан мне в ответ на мою молитву. – Он перекрестился, а вслед за ним и Матильда с Элен, переглянувшись, осенили себя крестным знамением.
– Сон подсказал вам причину, почему вода в реке позеленела? – спросила Матильда дрогнувшим голосом.
– Да, мне кажется, мадам, это так. Во сне ко мне явился старец, который объявил, что Господь недоволен. – Он судорожно глотнул и умолк.
Матильда поднялась, забыв о шитье, которое упало с ее колен на пол. Глаза ее были широко раскрыты, а рука непроизвольно потянулась к животу. Ей внезапно стало нехорошо.
– Но почему, – прошептала она, – почему Господь наш недоволен?
– Это связано с поступками сэра Уильяма, миледи, – понизил голос священник и опасливо оглянулся. – Но это относится к тому, что он сделал здесь. Он оставил у себя часть средств, предназначавшихся для нашей церкви. Они должны были пойти на церковные нужды и благотворительные цели. Но сэр Уильям не передал нам деньги.
Матильда молча смотрела на него, вникая в смысл его слов.
– Вы хотите сказать, что сэр Уильям присвоил собственность церкви?
Старик с извиняющимся видом пожал плечами. Матильда, едва сдерживала истерический смех.
– И это настолько тяжелый проступок, чтобы из-за него вода в горной реке поменяла цвет? – Она отвернулась, чтобы он не видел ее лица. Она не знала, плакать ей нужно или смеяться, но через мгновение уже взяла себя в руки и обернулась. – Вы рассказывали сэру Уильяму о своем сне? – тихо спросила она.
Он энергично затряс головой.
– В таком случае, и я пока помолчу и постараюсь узнать, действительно ли он задержал причитающуюся церкви сумму и сделал ли он это намеренно. Мне кажется, здесь какая-то ошибка. Он никогда бы не покусился на то, что принадлежит церкви.
Как только он ушел, Матильда дала волю одновременно и смеху, и слезам. Наконец, вытерев слезы, она с тоской пожалела:
– Как плохо, что архидиакон уехал, Элен. Он бы знал, что делать. – Она вздохнула. – Он бы нашел объяснение сну отца Гуго и тому, что произошло с рекой. – Она без сил опустилась в кресло и взяла шитье, которое Элен подняла с пола.
– Миледи, в Аберхондду и в Хее народ поговаривает, что река позеленела по другой причине, – осторожно заговорила Элен. – Говорят, это все из-за того, что король совершил тяжкий грех. Он сделал дочь Уолтера Клиффордского – Розамунду своей любовницей, и снова отказался от королевы Элеонор.
Элен пристально посмотрела на Матильду и лукаво прищурилась.
– Думаю, воды в реке Ллинфи сменят цвет скорее из-за грехов короля, чем его подданных, даже и очень могучих, а как по-вашему?
– Может быть и так. – Матильда подошла к узкому окну и стала смотреть на долину. Ветер полосами нес с гор мелкий дождь, и она ощущала теплый и душистый запах земли, поднимавшийся из ее маленького садика. – Дай Бог, чтобы оказалась правдой история отца Гуго или твоя, мне все равно. Лишь бы этот знак не касался меня. А может быть, права Маргарет и все дело в водорослях?
