XV
Три дня спустя юный Роберт Брюс уже лежал в конюшне, ожидая Элейн.
– Я хочу прокатиться с тобой верхом, – сказал он, едва завидев ее. – Мама говорила, что ты ездишь на здоровенном жеребце.
Элейн почувствовала, как часто забилось ее сердце. Она не хотела, чтобы этот мальчик ездил на ее Непобедимом. Она не хотела даже, чтобы он видел ее лошадь. Ноги ее слегка подкашивались, когда она подошла к Роберту и улыбнулась ему кривоватой улыбкой.
– Видишь ли, он потерял подкову, – солгала она. – Если мы поедем, то на Соболе и Серебряном. – Обе лошади были одного роста, бежали с одинаковой скоростью, оба были хорошо воспитаны и умели бороться в скачках. Элейн потихоньку осмотрела попутчика. Она на два дюйма выше него, но он плотнее и коренастее. Возможно, в седле они будут держаться одинаково хорошо, но, поскольку она весит меньше, у нее будет преимущество.
Роберт улыбнулся ее оценивающему взгляду.
– Знаешь, почему мы здесь? – спросил он нарочито дружелюбным тоном.
Хотя интуиция ей подсказывала, что переспрашивать не следует, инстинктивно ей очень этого хотелось.
– И почему же?
Роберт подошел поближе и доверительно понизил голос.
– Я видел письмо, которое дядя Джон послал маме. Он пишет о тебе ужасные вещи!
– Ужасные? – Пораженная Элейн почувствовала, как краска заливает ей лицо.
– Да, ужасные! – прокаркал Роберт. Он отступил назад, готовясь, если потребуется, обратиться в бегство.
– Я тебе не верю. Как бы то ни было, мама не показала бы тебе письмо Джона.
– А она и не показывала. Я украл его с конторки.
– Но ведь это нечестно. – Элейн начала терять самообладание. Она с недоверием уставилась на мальчика. Кроме Лунед и Изабеллы, у нее никогда не было друзей среди сверстников и конечно же таких, которые так дразнили бы ее. Элейн колебалась, разрываясь между двумя желаниями: броситься наутек и узнать, о чем говорится в письме.
– Не думаю, чтобы ты вообще умел читать как следует, – с презрением бросила она.
Этот ответный удар достиг цели.
– Конечно, умею, – тут же парировал он. – В письме говорилось, что ты странная девочка и что тебя посещают призраки! – сказал он, высунув язык. – В письме еще говорилось, что в каждой тени тебе мерещатся духи и что твоя няня ведьма. – Пританцовывая, он отступил на несколько шагов, как бы побуждая ее погнаться за ним. – Там говорилось, что ты колдунья!
– Нет! – яростно ответила Элейн.
– Да, ведь ты видишь духов.
– Ну и что? А разве ты не можешь?
Перемена настроения девочки заставила его вернуться. Он нахмурился, потом с неохотой отрицательно покачал головой.
– Ты бы сошел с ума, если бы увидел хотя бы одного духа, – торжествующе выпалила Элейн.
– Нет. – Теперь наступил его черед занять оборону.
– Да!
– Нет!
– Ну ладно, так докажи. – Элейн забыла о какой бы то ни было осторожности. – Сейчас я покажу тебе комнату, где видела призрака.
Какую-то долю секунды Роберт поколебался, затем кивнул.
– А как же насчет верховой езды? – улыбнулась Элейн, предлагая ему выбрать путь спасения.
Он решительно покачал головой.
– Позднее, – сказал он.
Оба забыли, что она графиня Хантингтон и хозяйка замка. Подобно двум прогуливающим уроки школьникам, они улизнули из конюшни и побежали через двор замка поближе к крепостной башне, прокравшись незаметно, как это умеют только дети, через нижнюю комнату по темной лестнице к спальне лорда Альбермарля. Забравшись на верх лестницы, они остановились, переводя дыхание.
– Это здесь, – прошептала Элейн. Солнце освещало дальнюю стену башни, и комната оставалась в тени.
Роберт осмотрелся вокруг.
– Ну и как оно выглядит? – свистящим шепотом спросил он.
– Это просто дама. – Элейн улыбнулась. – Красивая дама в странном темном одеянии. У нее ожерелье на шее, – девочка показала руками, – и еще вуаль.
– Она что-нибудь говорила?
Элейн отрицательно мотнула головой.
– Ну так она, кажется, не такая уж и страшная, – засмеялся Роберт.
Элейн нахмурилась.
– Ее нельзя назвать в полном смысле страшной, – ответила она. Ей трудно было описывать чувства, которые она испытывала, когда наблюдала, как эти фигуры проскальзывают через прекрасную газовую занавеску, а затем исчезают. Она осмотрела комнату, затем мелкими шажками прошла через круглую каменную арку. – Иди сюда, – спокойно позвала она. – Я была в маленькой часовне, вот здесь. – И она указала на проход в дальней стене. – Потом я оглянулась и увидела ее тут, возле окна.
Она скользнула в молельню. Роберт полз за ней на четвереньках. В маленькой часовне было очень темно. Дети затаили дыхание, озираясь по сторонам.
– Ты чувствуешь какой-то странный запах? – прошептала Элейн, приложив губы к самому уху Роберта.
– Нет, – ответил он, нервно сглотнув.
– Это ладан, – прошелестела Элейн, – когда она приходила, комната наполнялась запахом ладана.
Роберт почувствовал, как волосы стали дыбом у него на затылке: теперь уже он жалел, что они не поехали верхом.
– Никакого запаха я не чувствую. – Он озирался по сторонам, стараясь не двигать головой. – Здесь ничего нет, пошли.
– Нет, подожди. – Теперь Элейн удалось уловить запах. Сквозь неподвижный воздух молельни едва заметно проникал насыщенный, диковинный аромат. – Она здесь, – выдохнула Элейн.
Роберт отступил назад и сквозь рубашку почувствовал холод грубых камней стены. У него пересохло в горле. Мальчик нервно повернул голову, чтобы смотреть через арку в окне. Там ничего не было. Он нахмурился, стал смотреть пристальнее, следуя за направлением взгляда Элейн. Руки его взмокли от пота.
– Видишь ее? – мягко спросила Элейн. Там ничего не было, и прежний аромат быстро испарился. Она взглянула на Роберта; тот тряс головой, подняв глаза вверх, пытаясь что-то увидеть. Лицо его было мертвенно-бледным.
– Это не дама из замка Фозерингей, – очень спокойно произнесла Элейн. – Видишь, оно большое. И безобразное. Страшно безобразное!
Лицо Роберта стало еще бледнее. Он покрепче прижался к стене, моля Бога, чтобы камни скрыли его.
– Я ничего не вижу, – ответил Роберт, – совсем ничего не вижу. – В его глазах читался молчаливый вопрос, потом взгляд его стал пристальнее.
Лицо девочки осветилось от едва сдерживаемого хохота. Элейн хихикнула.
– О, если бы ты мог видеть сейчас свое лицо, племянник Роберт, – поддела его Элейн.
– Но здесь ничего нет, – медленно проговорил он, страх и ужас исчезли с его лица. – Здесь совсем ничего нет! Ты посмеялась надо мной! Почему ты…
