Сама Ронвен в это время была внизу, в главном зале, где вместе с другими обитателями замка слушала странствующего музыканта, что появился в Карнарфоне накануне.
– Нет, мама, ты не права! Ронвен меня любит и никогда не причинит мне зла!
– В самом деле? Может быть, не знаю… Но я уверена, что она, не колеблясь, переступит через любого, кто встанет на ее пути. Или на твоем, если, как ты говоришь, любит тебя. – Джоанна горько усмехнулась. – Ведь это она подговорила тебя выдать Уильяма и меня твоему отцу, помнишь? – Это было первый раз, когда мать за многие годы заговорила о событиях той давней ночи.
– Мама! Это было так давно! Все уже забыто… – Элейн закусила губу.
– Забыто? – Глаза Джоанны сверкнули. – Нет, ничего не забыто. Я любила его, хотя и не так, как твоего отца. – Она взяла Элейн за руку умоляющим жестом. – Пойми, дочь, все это было каким-то новым, странным и запретным… Это было единственной радостью для меня, ведь я уже почти смирилась с тем, что становлюсь старой… Я привыкла, что придворные льстят мне, но Уильям… Это было совсем другое. Он заставил меня понять, что я – живая… – Джоанна закрыла глаза, ее рука, державшая пальцы Элейн, ослабла. – А ведь ты ревновала, дитя мое, верно? Ты не хотела, чтобы твоя старая мать отбирала у тебя его внимание, ты хотела, чтобы он смотрел только на тебя и на эту ужасную лошадь… Ты не понимала меня. А я ни за что на свете не предала бы твоего отца, я ведь так любила его… – Джоанна замолкла.
Помимо своей воли Элейн снова увидела свою мать и Уильяма – в постели, обнаженных… Она вздрогнула. Но теперь Элейн понимала. Пытаясь найти правильные слова, она тихо сказала:
– Да, ты любила отца, но он никогда не мог доставить тебе удовольствие…
Джоан открыла глаза и долго внимательно смотрела на дочь, а потом медленно произнесла:
– Теперь ты понимаешь…
– Думаю, что теперь да. – Грустно улыбнувшись, Элейн кивнула.
– Значит, и у тебя так же? – Джоанна снова сжала пальцы Элейн. – Но твой муж добр к тебе? Ливелин всегда был добрым и ласковым. Но с другим…
Элейн яростно замотала головой:
– Я никогда не изменю своему мужу, никогда! – Прозвучало это неестественно лицемерно, и в тот же миг Элейн пожалела о своих словах. Она хотела сказать совсем не то, и думала она не о муже, а о себе…
– Это так легко сказать! – Джоан горько усмехнулась. – Наверное, у тебя еще не было подходящего случая. Но поставь себя на мое место. Что бы ты сделала, если бы однажды твой возлюбленный поманил тебя и поцеловал – ночью, под луной? Если бы он похитил тебя, увлек прочь ото всех, посадил на коня, и ты оказалась с ним наедине, на берегу озера, среди шиповника и фиалок?.. – Джоанна начала всхлипывать.
– Мама! – Элейн наклонилась и поцеловала мать в лоб. – Мама! Не надо плакать!
IX
Сентябрь 1235
Элейн не хотела так скоро возвращаться в Шотландию, не хотела она и ехать в Честер. Болезнь матери серьезно обеспокоила ее, она рассчитывала остаться в Карнарфоне и подождать, пока приедут ее сестры, но отец был непреклонен.
– Это твой долг, дитя мое, ты должна доставить наши послания. О твоей матери есть кому позаботиться, ты у нее не единственная. Да и в самом деле, не собирается же она умирать!
Элейн вгляделась в лицо Ливелина, пытаясь понять, действительно ли он думает то, что говорит. Но, увидев его решительно сжатые губы и серьезный, почти суровый взгляд, Элейн поняла, что отец прав. Она должна была сделать то, что от нее требовалось.
Ей удалось провести с Джоном в Честере всего три дня, после чего Элейн снова пустилась в путь. Сопровождали ее только Ронвен и Лунед да несколько рыцарей в качестве охраны. Официально это была поездка к Джоанне, которая срочно вызвала племянницу к себе в Кингхорн по случаю своей болезни. Но в подкладке платья Элейн были зашиты два письма для короля – одно от отца, другое от мужа.
Не обремененный обозом с домашним скарбом, как это было в последний раз, маленький отряд двигался быстро. Но чем дальше на север они продвигались, тем сильнее нервничала Элейн. Мысли об Александре терзали ее все сильнее. Страстное желание оказаться с ним рядом, услышать его голос, взглянуть в его глаза боролось в ней с чувством горького стыда и греховности этих желаний. Она знала, что за одни только мысли ее душа может быть проклята, но прогнать их была не в силах…
Погода между тем портилась с каждым часом и с каждой милей пути. Поднялся ветер, тучи закрыли небо и опустились на холмы, все чаще спины лошадей и плащи седоков поливал дождь. Элейн, закутанная в мокрую холодную шерсть, дрожала от холода и стискивала стучавшие зубы.
Река Форт встретила их белыми шапками на гребнях волн, яростно ударявших в прибрежные скалы. В Далмени путники оставили лошадей и взошли на паром, направившись к противоположному берегу, утонувшему в дожде и тумане. В помощь гребцам был поставлен старый залатанный парус; рулевой изо всех сил старался удержать судно на нужном направлении.
Ронвен сидела рядом с Элейн, ее глаза слезились от холода и ветра. Пониже опустив капюшон, она постаралась обнять окоченевшую и дрожавшую Элейн.
– Потерпи, милая, – сказала она, – осталось совсем немного. Паромщик сказал, что до королевского поместья в Кингхорне ехать недолго!
Услышав слово «королевский», Элейн снова уронила голову на руки.
– Что с тобой, тебе плохо, девочка? – спросила Ронвен.
– Нет, – сказала Элейн, – я просто очень устала. Пожалуйста, дай мне немного посидеть и отдохнуть…
На другом берегу их ждали свежие лошади, дорога была наезженной, и в скором времени впереди показались стены Кингхорна.
Джоанна ждала гостей в своем будуаре, с ней была только старшая фрейлина, Ода де Боэллис, и паж Хью де Гарли. Распахнув объятия навстречу Элейн, королева воскликнула:
– Смотри, как я плохо выгляжу! Мы должны убедить всех в королевстве, что ты полна сострадания и приехала к моему смертному одру. Как ты думаешь, здесь поверят в такую историю?
Элейн рассмеялась, поддавшись настроению королевы. Александра в замке не было, это стало очевидным сразу. Конюшни были наполовину пусты, и смотровая башня над воротами была украшена флагом королевы, а не короля. Разочарованно, но в то же время и облегченно Элейн вздохнула.
– Ты выглядишь намного лучше, чем в прошлый раз, тетя!
– Естественно! – Джоанна схватила Элейн за руку и подвела к очагу, приказав слугам оставить их. – У меня есть новость! Похоже, у меня снова будет ребенок! – Радости Джоанны не было предела.
Элейн изумленно взглянула на нее. Король был тут же забыт.
– Ты уверена?
– Пока еще нет. Но прошло уже больше месяца, а я сухая. О Элейн, милая моя девочка, я думаю, Господь услышал меня и внял, наконец, моим молитвам!
– Король должен быть рад. А где же он? – Элейн сжала кулаки.
