– Я ему еще не говорила. – Джоанна слегка помрачнела. – Я не осмелилась. Я хочу быть совершенно уверена; представляешь себе, как он расстроится, если я ошибаюсь?
– А где он? – Элейн не могла удержаться от вопроса.
Джоанна улыбнулась.
– Понимаю, тебе не терпится поскорее отдать ему письма! Он вернется завтра или послезавтра. Мы не думали, что ты приедешь так быстро – как настоящий королевский гонец! Александр не хотел быть здесь, когда ты приедешь. Ты же приехала навестить меня! Но мы сегодня же пошлем за ним, он недалеко, в Купаре.
X
Кингхорн
На следующий день, после полудня, король пригласил Элейн к себе, в личный кабинет – маленькую комнату рядом с залом для приемов.
Камергер с поклоном пропустил Элейн и захлопнул тяжелую дубовую дверь, оставив ее наедине с Александром, если не считать крупного пса, лежащего у камина. Элейн приветствовала короля низким поклоном.
Александр стоял у окна и держал в руках какое-то письмо. Повернувшись к Элейн, он бросил документ на стол, улыбнулся, но потом нахмурился и сказал:
– Итак, леди Честер?!
Вся решительность Элейн мгновенно куда-то улетучилась. Нервным движением она протянула руку, сжимавшую послания, и сказала:
– У меня есть письма для вашей милости! – Накануне вечером она лично распорола подкладку платья и достала письма, положив их на ночь под подушку.
– Как поживаешь, Элейн? – Александр не сдвинулся с места, чтобы взять письма. Рука Элейн медленно опустилась.
– Хорошо, дядюшка, благодарю вас!
– А как твой муж?
Элейн опустила глаза, молясь о том, чтобы король не заметил ее волнения.
– Тоже хорошо. Он шлет вам свой почтительный привет. – Элейн ощутила, как ладони ее стали влажными.
– И как тебе нравится роль королевского гонца? – Александр уселся на край стола, обхватив руками колено. Элейн заметила, что нити золотого шитья на его накидке в нескольких местах порваны, а сама накидка мокрая и заляпана грязью. Значит, Александр приехал только что.
– О, сир, это роль мне очень нравится!
– А я полагал, что тебя больше радует игра в шпионов! – Он усмехнулся. – Ты готова отправиться к другому своему дяде, Генриху, в Лондон и выведать у него парочку секретов? – Тон короля был шутливым, но Элейн поняла всю серьезность слов Александра. – Мне иногда хочется, – продолжал он, – взглянуть на вещи глазами женщины. Подозреваю, что вы иногда яснее видите происходящее, чем мы, мужчины. Мы раздражаемся, спорим, цепляемся за разные мелочи и не всегда можем сделать шаг назад и охватить всю картину в целом. Твоя мать всегда помогала твоему отцу в таких делах, и надо сказать, что у нее были не только хорошие глаза, но и уши… У тебя они, полагаю, не хуже?
Элейн с сомнением взглянула на Александра.
– Я совсем плохо знаю дядю Генриха, ваша милость. Конечно, мы встречались много раз с тех пор, как я вышла замуж, но мы никогда много не говорили с ним. Думаю, что он любит меня, но – Элейн пожала плечами – я была всего лишь одной из придворных дам, не более того.
– Но он свободно говорит в твоем присутствии?
– Да, но я боюсь, что не более свободно, чем при любом другом, будь то на приеме или за обедом. Я никогда не присутствовала при его важных разговорах с советниками.
– Даже вместе с твоим мужем?
Элейн покачала головой.
Александр помолчал, а потом, будто нащупав неожиданную мысль, сказал:
– Может, тебе стоит больше пользоваться своим обаянием? Польстить, пококетничать? Я уверен, у тебя это хорошо получится! – Он снова улыбнулся, хитро прищурившись.
Элейн почувствовала, что щеки ее начинают гореть. Александр встал, сложил руки на груди и, к радости Элейн, сменил предмет разговора.
– Я заметил, что ты подружилась с Джоанной. Это хорошо – ведь она пережила трудное время…
Элейн посмотрела на Александра, пытаясь отыскать в его лице признаки того, что он знает или, по крайней мере, догадывается о той новости, что рассказала ей Джоанна.
– Да, – осторожно сказала Элейн. – Сейчас тетя выглядит гораздо лучше. Я рада, что она поправилась.
– Она говорила тебе, что снова ждет ребенка? – Александр подошел к камину, протянул руки к огню. – Можешь не отвечать, я и так знаю, что говорила. К сожалению, это не так. Ее врач говорил мне, что вряд ли у нее когда-нибудь будет ребенок… Так что, милая, если ничего не изменится, то, случись что со мной, ты станешь следующей королевой Шотландии.
Он обернулся и взглянул на Элейн.
– В чем дело? Тебе это не нравится?
– Не дай Бог чему-нибудь случиться с вами! – воскликнула Элейн.
– Ну, я тоже на это надеюсь! – Король расхохотался. – Эй, девочка, ну-ка, давай сюда эти письма, пока ты их не порвала! – Элейн даже не заметила, что от волнения мнет в руках те самые письма, что привели ее сюда, к Александру. Король протянул руку, и на мгновение их пальцы коснулись друг друга. Взяв письма, король отошел к столу.
Элейн стояла у камина, глядя на огонь. Поленья, потрескивая, превращались в кусочки угля, покрываясь серым налетом пепла. Шум дождя за окном соединялся с гулом пламени, создавая странную и тревожную музыку. Капли воды залетали сквозь открытое окно, и на каменном полу уже была небольшая лужица. Спящий пес пошевелился, махнул пару раз хвостом и снова заснул, придвинувшись ближе к теплу.
В языках пламени, трепетавших над кучей дров, Элейн увидела всадника. Припав к шее лошади, он летел сквозь огненный дождь, его плащ, подобно огненному шлейфу, развевался на ветру. Мимо всадника неслись деревья, старавшиеся и не успевавшие зацепить его своими ветвями, молнии сверкали на огненном небосклоне, треск пламени становился громом, сотрясавшим лес… Элейн еще ближе подошла к камину, опустилась на колено, пристально вглядываясь в его глубину. Король опустил руку, в которой держал письмо, посмотрел на Элейн и замер, сдвинув брови.
Она видела, как подковы лошади отбрасывали песок и летевшие песчинки превращались в искры. Она слышала, как воет ветер, видела, как дорога временами пропадает в огненной тени, чувствовала, как вздрагивает лошадь при вспышках молний, как слепнет от них всадник…
– Элейн! – раздался резкий крик короля.
В два шага король оказался рядом, схватил ее за руку рывком поднял на ноги. Она не заметила, как руки ее оказались почти в огне, а несколько искр уже упало на ее вуаль.
– Ты же сгоришь, девочка! Что с тобой?
Какое-то время Элейн стояла, глядя на Александра, но не видя его. Наконец, она почувствовала его пальцы, до боли сжавшие ее запястье, и смогла выговорить:
– Простите, я… у меня просто закружилась голова.
Александр наклонился, пытаясь заглянуть в ее лицо.
