Она автоматически пристегнулась, хотя слова его не задерживались в ее сознании. Она была далеко. И ни разу не взглянула на него. «Дворники» сметали снег на лобовом стекле в белые арки, слегка похрустывая при сильных взмахах. Фары высветили дорожку, а потом шоссе, на которое Пол вывел машину. Обочины и поля за ними были белы, но асфальт еще оставался черным и мокрым, когда Пол нажал на акселератор и устремился на юг. Слева, за деревьями, небо начало слабо светиться.
Арчи вышел из кабинета.
– Линия в гостинице все еще занята. Должно быть, что-то случилось с телефоном. Ты действительно хочешь поехать в Эдинбург? Прогноз погоды был очень плохой.
Его жена в коричневой каракулевой шубе выбирала шарф и перчатки.
– Конечно, я хочу поехать. Не пропущу этого ни за что на свете. Внук, Арчи! Мой собственный родной внук! И Пол прав, что забирает ее домой. Дома она забудет все эти глупости вокруг Данкерна. Забудет Изабель. – Она вздрогнула. – Арчи, Пол был так взволнован. Надеюсь, что у них все уладилось.
Арчи хмыкнул, влезая в теплое пальто.
– Я никогда не считал, что дела Клер так уж плохи. С моей точки зрения, ребенок – это как раз то, что ей необходимо для душевного здоровья. Что еще нужно молодой женщине, чтобы вернуть ее на землю?
Серое небо было затянуто снеговыми тучами. Сара уже сидела в «вольво», столь же взволнованная и возбужденная новостями, как Антония. Когда в машину запрыгнули собаки, Арчи закрыл дверь дома и запер ее на два замка. Затем, бросив обеспокоенный взгляд на небо, заложенное тучами, уселся рядом с женой на водительское место.
Когда Пол и Клер проехали Абердин, уже совсем рассвело. Шел густой снегопад, асфальт покрылся белой коркой. Глаза Клер были закрыты. Пол вел машину быстро, его руки в перчатках цепко держали в руль. Дорога была пуста.
– Почему, Пол?
Он оглянулся в тревоге, внезапно услышав ее голос после долгого молчания, и увидел, что она смотрит на лобовое стекло.
– Почему что? – он переключил передачу на крутом повороте.
– Ненависть. Ярость. Махинации в Сити. Нам не нужны были деньги.
Его губы сжались.
– Деньги всегда нужны.
– Ты попадешь в тюрьму? – Она по-прежнему не смотрела на него. По мере того, как они удалялись от побережья, снег над дорогой валил все гуще.
– Сомневаюсь. У меня хорошие адвокаты.
– Хорошо, что Данкерн все еще на моем имени. Иначе бы его могли забрать за долги. – Она вызывающе расправила плечи.
– Данкерн уже продан. – Он мрачно усмехнулся. – Ты что, газет не читаешь?
– Что ты имеешь в виду? – Впервые она повернула голову и взглянула на него. Его напугала ее бледность.
– То, что я сказал. Он продан.
– Но я ничего не подписывала.
– Да... – Он самодовольно рассмеялся. – Это сделал я. Твою подпись удивительно легко скопировать. Никто не усомнился.
Клер уставилась на него.
– Я тебе не верю.
– Это правда.
– Но я опротестую... – внезапно ее зрачки расширились. – Вот почему ты хотел убить меня...
– Клер, я не хотел тебя убить. Ружье было нужно для того, чтобы заставить тебя поехать со мной, если бы ты начала сопротивляться.
Он взглянул на часы. Было почти одиннадцать. Арчи с Антонией сейчас на пути в Эдинбург.
В окрестностях Данкелда снег лежал сугробами, и Полу пришлось снизить скорость, когда он разворачивался на занесенном шоссе и выезжал на дорогу. На миг он испугался, что Клер может попытаться выпрыгнуть, но она не двинулась.
– Я все расскажу отчиму. Он этого так не оставит.
Пол остановил машину перед домом. Тот выглядел совершенно пустым, шторы были опущены, и Пол с облегчением улыбнулся, когда въезжал на пустынный двор и выключал двигатель. Он побаивался, что снегопад может удержать Антонию и Арчи от отъезда.
Он тщательно обдумал свой план. Довольно давно, из чистого любопытства, он обследовал двор и пристройки. И теперь, когда у него возникли проблемы с Клер, все неожиданно встало на свои места. Это было так очевидно. Все, что ему понадобилось – это замок.
– Похоже, что они уехали, – сказал он. – Тебе придется пока отложить свою беседу с отчимом.
Мгновение никто из них не двигался, затем Клер стала расстегивать ремни безопасности. Она потянулась к двери и распахнула ее, надеясь, что почувствует себя лучше и тошнота прекратится. Ее ноги подгибались от слабости. Все, чего ей хотелось – войти в дом и согреться.
Глядя, как она хватает ртом холодный воздух и изо всех сил пытается удержаться на ногах, Пол напрягся. Он чувствовал, как его сердце внезапно дико заколотилось о ребра. Выбираясь из «рейнджровера», он был крайне бдителен. Нервы были напряжены до предела. Он быстро подошел к Клер и взял ее за руку.
– По правде говоря, я знаю, что их нет. Они на весь день уехали в Эдинбург. – Он улыбнулся. – Нам сюда, дорогая.
– Что? Куда мы идем? Пол!.. – ее голос осекся, когда Пол подхватил ее на руки. Он свернул от дома к старому гаражу и конюшням, которые были выстроены по северной и восточной сторонам.
– Там есть кое-что, что я хотел бы тебе показать, дорогая, – сказал он, не обращая внимания на ее попытки освободиться. Он легко мог донести ее, но перед гаражом поставил на ноги и, крепко сжав плечо, толкнул тяжелые старые двери. Створки со скрипом открылись. Внутри стоял полумрак. Свет падал только из высоких грязных окон, почти исчезнувших за бахромой паутины. Гараж был почти пуст. В углу – старый проржавевший автомобиль, не тревоженный лет двадцать, два велосипеда, груда потрепанных ящиков из-под яблок, небрежно сваленных на каменном борту дренажного лотка. И все. Пахло сыростью и плесенью.
Клер оглядывалась, привыкая к тусклому освещению.
– Зачем ты привел меня сюда, Пол? – Она отчаянно пыталась вырваться, напуганная его холодной, расчетливой жестокостью.
Пол отпустил створки дверей, и они со скрежетом захлопнулись. Неожиданно он освободил ее плечо и сомкнул схватку на запястье, резко выкрутив ей руку назад.
– Давай вон туда. Через боковую дверь.
Охваченная страхом, она спотыкаясь пошла вперед, подталкиваемая в спину Полом. Он подтащил Клер к двери и распахнул ее. За маленьким боковым двором виднелся ряд старинных каменных стойл. Пол вытолкнул ее наружу, и внезапно она поняла!
В дальнем углу двора стояла собачья клетка. Прутья проржавели, пол усеян мусором, дверь открыта.
– Нет, Пол! НЕТ! – ее голос перерос в вопль, когда он стал подталкивать ее туда. Она начала бороться всерьез, пинаясь и нанося свободной рукой удары ему в лицо. С проклятием он скрутил ее еще сильнее, волоча по неровным булыжникам двора.
Втолкнув ее так резко, что она распростерлась среди мусора, он захлопнул дверь и вытащил из кармана новый замок. Повесив его на место, он отступил тяжело дыша. Потом торжествующе расхохотался.
