Она попыталась улыбнуться.
– Это не ты, Питер. Ты все еще в Сингапуре.
– Почти. Мне придется вернуться туда 8 ноября.
– На какой срок?
– На три недели.
– Но ты же вернешься домой к Рождеству, Пит? – Она вдруг прижалась к нему. – Джулия обидится, если ты не приедешь.
– Перестань, Эм. – Питер отстранился, испытывая неловкость от такого, по его мнению, чрезмерного проявления чувств. – Конечно, вернусь: я еще ни разу не пропустил Рождество. – Он зевнул. – Послушай, дорогая, я хочу принять душ и поспать пару часиков. Полет был ужасно утомительным, а мне надо встать в три часа, чтобы позвонить в офис в Сингапуре.
– Конечно. Питер, – окликнула она, когда он направился к двери, – ты что-нибудь привез Джулии?
– На этот раз нет, Эм. Прости, у меня не было времени.
После того как он поднялся наверх, она еще долго сидела на кухне, глядя в пространство, потом потянулась к бутылке виски, которую он привез, открыла ее и пришла с бокалом в гостиную, затем она включила телевизор, но долго не могла на нем сосредоточиться.
Она расслышала шум душа, потом все стихло. Если бы Питер действительно скучал по ней, он позвал бы ее в постель, но он не сделал этого. Измученный бесконечными переговорами и шестнадцатичасовым перелетом, Питер заснул, как только его голова коснулась подушки.
Со вздохом Эмма выключила телевизор и, поддавшись порыву, потянулась к телефону.
Клер стояла в саду и смотрела на небо. Ночь была светлая и очень холодная. Клер сунула руки глубже в карманы пальто и поежилась, когда на край полной луны постепенно начала наползать темная тень. Дверь кухни за ее спиной открылась.
– Вам не холодно, миссис Ройленд? – Сара выглянула в темноту.
– Нет, спасибо. – Клер отвела взгляд от луны. – Не хочешь выйти и посмотреть? Полное затмение луны – очень интересное явление. Это своего рода чудо.
Сара поморщилась.
– Я потом погляжу, когда приготовлю ужин. – Она решительно закрыла дверь.
Клер грустно усмехнулась: еще один минус, еще один признак того, что она на пути к гибели.
Тень уже закрыла часть луны – странный, зловещий, растущий шрам на сверкающем серебре. Подняв повыше воротник, Клер спустилась с террасы и пошла по влажной траве. Стояла полная тишина – не было видно ни сов, ни летучих мышей, ни шороха, ни писка не доносилось и со стороны клумб. Может быть, вся природа замерла в благоговейном страхе перед явлением, происходившем на небе. Клер поежилась. Затмение навевало на нее странную печаль, ощущение безысходности. Оно продолжалось почти час. Когда луна окончательно скрылась, и небо стало совершенно черным, Клер уже всю трясло от холода, а на глазах у нее выступили слезы.
... В последний раз она очнулась после медитации, дрожа от холода, с затекшими руками и ногами. Свеча почти догорела. Задув ее, она встала. Еще не стемнело окончательно, и она постояла несколько минут у окна, глядя на серый сад. За живой изгородью на полях уже собирался туман. Она решительно задернула шторы и зажгла свет, потом посмотрела на себя в зеркало...
Она долго размышляла о насилии; о хладнокровном совокуплении мужчины с испуганной сопротивляющейся женщиной с единственной целью зачать ребенка. Отличалось ли испытание, которое переживала Изабель в руках лорда Бакана, от ее собственного, когда они с Полом усиленно занимались сексом только ради ребенка?
Может быть, эти драматические видения прошлого сказались на ее психике, помешали ей легче переносить собственные испытания? Не были ли ее безудержные фантазии своеобразной компенсацией своей неспособности иметь ребенка? Может быть, боль, ненависть и страх Изабель, которые она так живо представляла, на самом деле были отражением ее собственных эмоций?
Клер обнаружила, что совершенно спокойно думает о Поле. Он не спал с ней с того самого дня, как они узнали результаты анализов – все выглядело так, как будто теперь, когда исчезла возможность иметь ребенка, пропала необходимость в сексе. Пол потерял к ней интерес, и она впервые поняла, что он не любит ее, и вероятно, никогда не любил. А она все еще любит его? Клер не смогла ответить на этот вопрос; а если она не любит Пола, то почему до сих пор остается его женой?
Вздрогнув, она отвернулась от зеркала, охваченная грустью. В ее видениях Изабель отказывалась иметь ребенка. Означало ли это, что она, Клер, подсознательно пытается притвориться, что бездетность – ее собственный выбор? Не обманывается ли она, убеждая себя в своих фантазиях, что все же могла бы забеременеть, если бы захотела?
Значит, опасения Джеффри и Зака были напрасными. Изабель не существует, она – продукт ее разума, озабоченного гинекологическими проблемами. Вернувшись к окну, Клер раздвинула шторы и с грустной улыбкой посмотрела в сад. Ее мать сказала бы, что у нее грязные мысли.
Клер обернулась на звук открывающейся двери, и в комнату протиснулась Каста, виновато виляя хвостом и умоляюще глядя на хозяйку. Собака ткнулась носом в руку Клер и начала тихонько скулить, пока та не присела рядом с ней и не обняла ее за шею. Странно, что Каста исчезла, когда Клер начала медитировать – как будто она испугалась. Чего она боялась? И почему тетя Маргарет тоже видела Изабель, если это был сон Клер? Может быть, Изабель все же была духом, или памятью, передаваемой через годы по генетическому коду семьи? Было ли простым совпадением то, что ее тоже волновали проблемы рождения детей? Или это вообще свойственно всем женщинам: бремя, которое они все несут через тысячелетия, проклятие Евы. Клер уткнулась лицом в шерсть собаки и неожиданно для себя заплакала...
Почти сразу же начало светлеть. Чуть заметный серебряный ободок появился на дальней стороне лунного диска – затмение заканчивалось. Клер медленно вернулась к дому и открыла заднюю дверь. Она уже снимала туфли, когда раздался телефонный звонок и Сара подошла к аппарату.
– Это миссис Кассиди, – сказала она, передавая трубку Клер. В кухне было жарко и пахло тушеными овощами.
– Привет, Эмма. Как дела? – Она постаралась придать голосу жизнерадостную интонацию.
– Я на пределе. – Эмма была необычно подавлена. – Мне просто надо было кому-нибудь позвонить.
– Что случилось? – Клер, держа трубку в одной руке, стянула с себя пальто. Она нахмурилась, пытаясь избавиться от собственного скверного настроения. Сара тактично вышла из кухни.
– Питер вернулся.
– Но ты должна этому радоваться.
– Да, должна. – Эмма фыркнула. – Но он опять уезжает, почти сразу же.
– О Эмма, как жаль. Это ужасно.
– Да. – Последовало молчание, потом Эмма заговорила уже более оживленно. – Хочешь услышать сплетни?
– Почему бы и нет? О ком мы будем говорить? – Клер постаралась проявить заинтересованность.
– Обо мне. – Эмма вдруг невесело усмехнулась. – Я, кажется, нашла себе другого мужчину. Если я его захочу. – Последнюю фразу она произнесла почти шепотом.
