В комнате было темно; горела только настольная лампа, высвечивая яркий круг на столе, за которым сидел Пол. Перед ним не было никаких бумаг, только пресс-папье, розовеющее еще нетронутой промокательной бумагой.
Пол поднял голову.
– Извини, Пол, ты работаешь? – робко спросила Клер.
– Да. – Он равнодушно посмотрел на нее; в его руках, покойно лежащих на пустом столе, не было ни ручки, ни карандаша. Она нервно откашлялась.
– Я зашла узнать, когда ты пойдешь спать?
– Позднее. Я лягу в одной из комнат для гостей, чтобы не тревожить тебя.
Клер почувствовала острое разочарование.
– Пол, мне очень жаль...
– Мне тоже. – Находясь в круге яркого света, он почти не различал ее в темноте у двери. Если он и заметил ее ночную сорочку, то не подал вида. – Спокойной ночи, Клер.
Не сказав ни слова, она повернулась к двери.
Вздохнув, Пол достал из-под пресс-папье листок с цифрами, который изучал перед тем, как вошла Клер. Если цены на акции «Карстерс Бутройд» резко пойдут вверх в ближайшие десять дней, то у него есть шанс покрыть все потери, а если они вырастут хотя бы вдвое, то он сможет выйти сухим из воды. Но для подстраховки ему нужны деньги от продажи Данкерна.
Вернувшись к себе в спальню, Клер долго стояла, прислонившись спиной к двери. В старом доме никогда не бывает абсолютной тишины. Поскрипывают полы, стонут за окном деревья, с легким потрескиванием остывают батареи центрального отопления. Клер была абсолютно одна. Даже Каста покинула ее, предпочтя остаться у Джулии и лакомиться с ней бисквитами. Кроме Клер в доме находились четверо людей и собака, но ее спальня и ее постель были пусты.
Ее рука автоматическим движением легла на ключ, чтобы запереть дверь и отгородиться от тишины. Немного помедлив, Клер открыла шкаф и достала свечу. Она зажгла ее, и выключив настольную лампу, постояла секунду, глядя на мерцающее пламя. Она чувствовала, как по спине пробегают мурашки. Темные тени в углах комнаты внезапно стали угрожающими. Клер, помедлив мгновение, медленно обошла свечу по кругу; подняв правую ауку, она сделала в воздухе крест и опустилась перед свечой на колени.
Глава двенадцатая
Элис, стоя у приоткрытой двери, смотрела на Изабель, сидящую за столом.
– Ты его не хочешь?! – повторила она глухим от недоумения голосом.
– Да, не хочу. – Изабель устало поднялась со стула. – Разве ты еще не поняла, Эллис, что я не хочу ребенка? Мне не нужен амулет, помогающий от бесплодия! Оставь его у себя. Если ты когда-нибудь выйдешь замуж за своего сэра Генри, он может понадобиться тебе самой. – Она взяла со стола небольшой кожаный мешочек и сунула в руку Элис.
– Но я думала, что ты молишься о ребенке, – заикаясь, произнесла Элис. – Прошло четыре года с того дня, как у тебя был выкидыш; мне казалось, ты в отчаянии оттого, что не можешь забеременеть.
Изабель невесело усмехнулась.
– О Элис, дорогая, если бы ты только знала! Нет, я вовсе не в отчаянии. Я каждый день благодарю Бога за то, что я бесплодна.
– А снадобья? Снадобья, что готовит тебе Майри – это они делают тебя бесплодной? – Глаза Элис стали круглыми от ужаса. – Я думала, они для того, чтобы помочь тебе родить ребенка! Изабель, а если дядя Джон узнает?
– Он никогда не узнает.
Изабель поежилась, Теперь муж велел следить за ней днем и ночью. Она это знала. Джон терял терпение. Возможно, он даже что-то подозревал. Только его участие в войне спасало ее, Что будет дальше – она сама не знала.
Здесь, в Сконе, они были вместе чаще, чем она хотела; спали в этой темной спальне полуразрушенного дворца, который сожгли три года назад по приказу короля Эдуарда и лишь частично восстановили.
Затянувшиеся переговоры верноподданных шотландских лордов по-прежнему проходили под знаменем короля Джона Бейлльола. Сам он был освобожден из тюрьмы, но отправлен в изгнание и жил во Франции. В результате Шотландия все еще не имела настоящего короля, а Брюсы и Комины по-прежнему оставались врагами.
Всю предыдущую осень Роберт Брюс возглавлял оборону юго-западной Шотландии от англичан. В конце января наконец установилась зимняя погода, и вести военные действия стало невозможно. Было объявлено перемирие, к этому моменту Брюс уже принял решение. Оставаясь патриотом своей родины, он больше не будет добиваться восстановления на престоле Джона Бейлльола. Пусть все знают: он прекращает воевать во славу короля Джона и заключает мир с королем Эдуардом.
Лорд Бакан, казалось, совершенно не был удивлен, когда Роберт прибыл с этой новостью в Скону.
– Я никогда не доверял этому двурушнику и предателю, – раздраженно заявил он, влетев в комнату Изабель. На Элис он не обратил никакого внимания, и та бочком выскользнула за дверь, оставив его наедине с супругой.
Изабель, почувствовав, что у нее ослабли ноги, опустилась на стул. Имя Роберта Брюса все еще было способно заставить ее задрожать от тайного желания; сердце ее учащенно забилось при мысли о том, что он в этот самый момент находится с ней под одной крышей, и, возможно, она скоро увидит его.
– Он думает только о том, как бы не потерять свои земли в Англии! – Лорд Бакан порывисто отошел к окну и оперся руками о каменный подоконник. Солнечный свет, проникавший через витражи, цветными пятнами разукрасил его плащ. – Черт возьми, нам в Шотландии нужна его поддержка! Хоть это и презренный человек, но я признаю, что он хороший генерал. Люди идут за ним. Его вражда с Коминами – безумие! Она погубит Шотландию!
– Но ведь эту вражду затеял не он. Как вы не можете понять, что он никогда не признает Джона Бейлльола своим королем? – Она устало посмотрела на мужа и вздохнула: – Трон по праву принадлежит его отцу.
– Ах, да! Как я мог забыть, что говорю с ярым сторонником Брюсов! – Лицо графа исказила язвительная усмешка. – Отец лорда Каррика – безвольный дурак! Это не секрет ни для кого! Как он может надеяться, что Шотландия поддержит его притязания?
– Но Шотландия может пойти за самим лордом Карриком.
– Пойти за ним? – Лорд Бакан мрачно посмотрел на жену. – Ну, вряд ли у нее появится такое желание, особенно после того, как он объявит себя сторонником Эдуарда. Если вы увидитесь с ним наедине, миледи, хотя я думаю, что это маловероятно, – он злобно усмехнулся, – советую использовать все ваше влияние и уговорить его поддержать Джона Бейлльола, когда военные действия возобновятся, если он не хочет, чтобы его сочли предателем. Шотландия не простит ему измены. – Он выпрямился. – Сейчас я иду в зал совета для встречи с моим братом, Бейдноком и де Соулсом. Советую вам оставаться здесь и молиться, чтобы лорд Каррик понял ошибочность своего решения, пока не поздно!
Он ушел. Изабель еще несколько минут посидела в полутемной комнате, воспользовавшись одиночеством, чтобы успокоиться. Она так редко оставалась одна, без соглядатаев. Немного придя в себя, она медленно поднялась и приблизилась к окну. Эта комната была одной из немногих во дворце, не пострадавших от гнева короля Эдуарда. Стекла в окнах не были выбиты, уцелел резной дубовый потолок, стены украшали вышитые гобелены. Она была по-настоящему красива, полна теплых красок. В обычное время комната нравилась Изабель; она с удовольствием рассматривала гобелены, любуясь искусством вышивальщиц. Но сегодня она задыхалась среди них, ей казалось, что они увлекают ее в давно исчезнувший мир. Как мог Роберт предать Шотландию? Наконец, решившись, она повернулась и бросилась к двери.
