На неприязнь в ее голосе Эмма отреагировала не меньшей неприязнью:
– Значит, и это тоже ваше личное место, не так ли? Я думала, гулять на причале можно всем!
– Можно. – У Линдси был усталый вид. – Я подумала, что вы пришли посмотреть на меня.
– Нет. Зачем это мне?
Линдси пожала плечами.
– Вы правы, незачем.
– Из-за того, что вы были так невыносимо грубы ночью, когда я думала, что вас надо спасать, и готова была рисковать своей жизнью ради вас? – Эмма не сводила с нее глаз.
Линдси покраснела. Потом она слегка пожала плечами и улыбнулась.
– Полагаю, что-то вроде этого. Простите меня. Думаю, мы тогда изрядно друг друга напугали.
– Послушайте, Линдси, – вздохнула Эмма, – я забыла, что вы давно здесь живете. Давайте начнем сначала? Хотите, зайдем в кафе, выпьем чаю или еще что-нибудь? Нам незачем враждовать, верно?
Линдси снова пожала плечами. Должно быть, этот жест у нее был припасен на все случаи жизни, им она выражала «да», «нет» и «может быть». Девушка прислонила велосипед к стене, и они пошли по узкой улочке к старым причалам, которые были приспособлены под ателье, галереи. Там они нашли маленькую чайную.
Сев у окна с прекрасным видом на реку, Эмма ждала, когда же Линдси заговорит, но девушка молчала. Эмма вздохнула:
– Алекс о вас беспокоится.
Далеко, среди серых в белых барашках волн, обнажился остов старого затонувшего корабля.
– Алекс всегда о чем-то беспокоится...
– Похоже, он очень добрый человек.
– Да. – Наконец Линдси взглянула на нее. – Он настоящий друг.
– Когда вы тогда внезапно убежали в дождь, он решил, что с вами что-то случилось. Мы оба так подумали.
– Я просто захотела уединиться на время, вот и все. Надо было подумать о том, что произошло.
Эмма изучала лицо молодой женщины. Она опустила глаза на стол, машинально мешая ложечкой сахар в сахарнице, которая стояла между ними.
– Почему вы так не хотите, чтобы я жила в доме Лизы? – осторожно спросила она.
Линдси подняла глаза:
– У меня есть причины.
– Этот дом я знаю с детства, – тихо продолжала Эмма. – Мне так хотелось купить его, что я бросила любимого мужчину, чтобы жить в нем.
– Это было глупо. – Лицо Линдси напряглось.
– Да, – покорно произнесла Эмма.
– Так почему бы вам не вернуться к нему?
– Не знаю...
Они изучали друг друга.
– У меня были ночные кошмары, – продолжала Эмма, разговаривавшая почти сама с собой. – Об этом доме. О том, что происходило здесь в старые времена...
Линдси уронила ложку, рассыпав сахар по столу.
– Простите, я такая неловкая! – Она смахнула сахар на пол.
– Я буду заботиться об этом доме. Я знаю, что этот дом – особенный, – продолжала Эмма. – И я не собираюсь следить за тем, что происходит на церковном дворе. Особенно по ночам и зная, что он никому не принадлежит. – Ей вдруг стало холодно. – Я действительно не шпионила за вами в ту ночь.
– Хорошо. – Линдси сощурила глаза, глядя в окно через реку, в сторону затонувшего судна, над которым среди лохматых облаков открылась полоска чистого голубого неба. – У меня есть важный повод бывать там, и я имею разрешение.
– Понимаю. – Повод, подобный черной магии?
Эмма поняла, что хочет посмотреть прямо в глаза Линдси и спросить, во что же она верит и чем занимается. Девушка выглядела вполне нормальной. Она суеверно скрестила пальцы под столом, и вдруг ей захотелось, чтобы рядом с ней оказался Пайерс. Как бы он смеялся, если бы Эмма призналась ему, что пила чай с местной колдуньей, и как бы он издевался над ней, если бы узнал, что ей было страшно...
42
Воскресенье, полдень
Как он и предчувствовал, в воскресенье магазин был закрыт. Отойдя на середину улицы, Марк всмотрелся в окна здания. Никаких признаков жизни... или чего-либо еще. Марк вздохнул. Можно было попросить ключ у Стэна Баркера, но он не был уверен, хочется ли ему это делать? Улица была безлюдна. Короткие мгновения ясного солнца прошли, надвигались сумерки. Отправившись в обратный путь, Марк медленно спустился по Хай-стрит, пересек дорогу и пошел обратно по другой стороне. Затем он направился к Церковной улице, к дому священника.
Майк снова сидел у компьютера. Он провел Марка в кабинет.
– Единственная комната с камином, – извинился он, указав на одно из потертых кожаных кресел. – Не люблю, когда меняется время года. Внезапно и так сурово приближается зима, и ночи становятся все холоднее.
– Вам не надо проводить службу или еще что-нибудь подобное? – Марк сел. – Я забыл, кажется, воскресенье у вас очень занятой день.
Майк покачал головой:
– Все службы уже закончились. Вы были в магазине?
Марк кивнул.
– Я не входил в него. Там заперто, да мне и не особенно хотелось. – Он откашлялся. – У вас есть видео?
Майк улыбнулся:
– Я не такой уж отсталый. Видео в гостиной.
В комнате царил ледяной холод. Где-то в подвале дома уже начало работать центральное отопление, но пройдет немало времени, пока тепло доберется до этой комнаты. Майк задвинул шторы на больших окнах и включил телевизор.
– Это ненадолго. – Марк вынул кассету из картонного футляра. – Буквально несколько секунд.
Они просмотрели нужный кусок пленки три раза, затем вернулись в теплый кабинет.
– Ну, – Марк упал в свое кресло, – что вы скажете?
Майк присел на угол стола, заметив, что весь дрожит.
– Определенно, что-то было, – произнес он. – Знаете, я сам побывал в магазине после нашего разговора по телефону.
– И что?
Майк медленно сказал:
– Не знаю, было ли там что-нибудь, что нельзя было бы посчитать просто плодом моего воображения.
– Вы не слишком-то уверены?
– Нет. В таких делах очень легко погрязнуть. – Он помолчал. – Там ощущалась какая-то чертовщина. Да, это там было. Но оно, как я уже сказал, могло быть лишь моим воображением. Или нечто все же исходило от Хопкинса или от этих колдуний.
– В конце недели мы планируем провести еще кое-какие съемки. – Марк покачал головой. – Если на пленке действительно чье-то лицо, то это очень интересно.
– Если. – Майк беспокойно нахмурился. – Думаю, это могла быть просто игра света.
– Не могла! – Марк, казалось, пытался убедить сам себя. Мы снова оборудуем площадку, установим камеру в том же положении. Дадим такое же освещение. Надеюсь, возникнут те же тени. Посмотрим, что получится! И я раздобуду более чувствительное оборудование. Мы можем даже попробовать ЭУГ – электронный улавливатель голоса. Слышали о таком? Он улавливает звуки за порогом обычного слуха. – Марк замолчал на миг, всматриваясь в Майка.