У того ручьями текли слезы из глаз.
– Она три дня мучилась в родах. Три дня! Она умерла с воплями! Кричала в агонии, истекая кровью! Она умерла, а с нею и мой ребенок.
Мясник говорил сдавленным голосом, рот его кривился, тыльной стороной грязной руки он провел по глазам.
– Такова воля Божья, – равнодушно сказал Мэтью. – Тут уж ничего не поделаешь. Ступай домой, хорони жену. Ступай с Богом!
Он взглянул на дверь – кто-то еще вошел с улицы и спешил наверх. Это была Сара.
– Ну, мистер Хопкинс, довольны ли вы результатами своего правосудия?
Мясник, всхлипывая, побрел вон из комнаты, Сара же перегнулась через стол Хопкинса, глаза ее горели. Сара явно осмелела, отчаяние придало ей силы.
– Что же еще вы придумаете? Сколько еще людей должны умереть от ваших истязаний?
Хопкинс поднял голову и посмотрел ей в глаза, уверенный, что Джон Стерн, стоящий возле окна в углу комнаты, всегда придет на помощь и выпроводит ее за дверь.
– Я занимаюсь богоугодным делом, сударыня.
Сегодня он слишком устал, чтобы спорить. Он и так чувствовал себя опустошенным после визита мясника, а тут еще эта лихорадочная слабость...
– Смотрите, как бы и вас не обвинили в служении дьяволу!
– Куда вы дели Лизу?
– Лиза в Колчестере, – ответил он, вздыхая. – Ее будут держать в темнице, в подземелье, потом отправят в Челмсфорд для судебного разбирательства, а затем наверняка повесят.
– Этой леди нет в списке, Мэтью? – тихим голосом прервал их Джон Стерн и шагнул вперед. Он был выше и старше Мэтью, лицо его избороздили глубокие старческие морщины. Он подошел к Саре, оглядел ее с головы до пят, затем повернулся к Мэтью и ткнул указательным пальцем в лежащую на столе тетрадку.
Через открытую дверь ворвался сквозняк, от свечи в черном железном подсвечнике потянуло копотью, и Мэтью закашлялся.
– Проверь-ка еще раз имена, – продолжал Стерн, – помнится, Мэтью, ты записывал сюда госпожу Паксман! – И он снова оглядел Сару с головы до пят. – Всякий раз, как мы ее видим, она упорствует, беспокоится об этой ведьме, и это выдает сообщницу дьявола!
Но на этот раз Сара не теряла почвы под ногами.
– Все это ерунда, мистер Стерн. Друзья моего мужа в Колчестере говорят, что не верят вашему списку. Они не верят, что такие женщины, как Лиза, могут быть ведьмами! Что же она вам такого сделала, мистер Хопкинс? Это доброе, великодушное создание, она всеми силами пыталась облегчить страдания своих ближних. Например, той же бедняжки Джейн, жены мясника!
– Кто она? Она, сударыня, одна из тех ведьм, что собрались возле моего дома и вызвали это сатанинское отродье, огромного медведя, чтобы замучить меня до смерти! – воскликнул Хопкинс, впиваясь в Сару горящими глазами. Из-за коптившей свечи глаза его слезились. Пока что он не нашел доказательств тому, что где-то здесь обитают ведьмы, но, возможно, эта женщина в конце концов наведет его на след! – Нечего говорить мне о доказательствах. Доказательств масса! У этой женщины было всего двое друзей. Да и те – кошки! – воскликнул он, содрогаясь. – И она созналась! Но даже если бы Лиза и не созналась и доказательств бы никаких не было, они бы и не потребовались! Раз ее имя стоит в списке, других доказательств вообще не нужно! Парламент и без того наделил меня достаточными полномочиями.
Хопкинс откинулся на спинку стула. Лицо его было влажным от пота. Синеватые пятна на щеках свидетельствовали о том, что в жилах его бродят бациллы лихорадки.
– Ее имя в списке. – Он взял перо и провел им по странице, подчеркивая имя. – Равно как и ваше, госпожа Паксман!
Почему Сара вдруг перестала его бояться? В прошлый раз она, услышав его угрозы, в страхе отшатнулась и убежала. Теперь же она спокойно и уверенно смотрит ему в глаза. Он вздрогнул. Неужто с этого милого лица глядят на него глаза сатаны? Глубоко вздохнув, Мэтью собрал все силы, чтобы подняться. На голове своей он несет невидимый венец, и он ростом выше Сары, хоть со стороны это выглядит иначе... Но он-то знает!
– Изыди, сатана! – воскликнул он, уставившись на Сару, глядя ей прямо в глаза. Голос его эхом отозвался в комнате...
Майк со стоном проснулся. Библия упала с его колен на пол, он огляделся по сторонам. Сара исчезла. В комнате никого не было.
65
Среда, вечер
– Где ты была? – Алекс поднял голову и посмотрел на входящую Паулу. – Почему ты мне не позвонила?
Она бросила сумочку и портфель на ковер.
– Я звонила, но никто не отвечал. Меня подобрала на дороге Юдит Садлер, и я зашла к ней выпить чаю. А потом она отвезла меня домой. Где дети, Алекс?
– В кабинете, смотрят «ящик». – Он сдвинул брови. – Извини, я, наверное, забыл включить телефон. У нас ведь ты за всем присматриваешь.
– Я так и знала, – сказала она, буквально падая на диван. – А дети сегодня были у Линдси?
– Да, ты сама это прекрасно знаешь.
– С ними все в порядке?
– Конечно.
Алекс отвел глаза в сторону.
Паула резко села.
– Боже, что случилось? Что она с ними сделала?
– Ничего она не сделала... Джеймс случайно порезался ее ножом. Но все уже в порядке. Лин смазала ему руку какой-то зеленой мазью и заклеила пластырем. Паула, что с тобой?!
– Джеймс! – закричала она.
Алекс ошеломленно смотрел, как Паула кинулась в кабинет, схватила мальчика за руку и потащила его вниз, в прихожую. Сорвала пластырь и, несмотря на крики и сопротивление, стала отмывать Джеймсу руку.
Крики сменились воплями, когда в открытую ранку врезалась щетина щетки для ногтей, которую Паула прихватила по дороге.
– Эй, Паула! Постой! Да что ж ты делаешь!
Алекс бросился вслед за ней в маленькую комнатку и выхватил из ее рук щеточку.
– Джемми, не вопи, сейчас мы с тобой найдем тюбик с каким-нибудь антисептиком и новый пластырь, – говорил Алекс, недоуменно глядя не жену. – Паула? Что это еще за чертовщину ты устроила?
– Знаешь, что она кладет в этот бальзам, Алекс? Знаешь?..
– Бархатцы... Она сама мне так сказала...
Алекс оторвал от рулона кусок туалетной бумаги и как следует вытер Джеймсу руку, немного покопался в висевшем на стене шкафчике с лекарствами и достал мазь и коробочку с яркими цветными пластырями, купленными специально для детей.
– Жир мертвых младенцев! – воскликнула Паула, содрогаясь. – Вот что она туда кладет!
Алекс и Джеймс в ужасе уставились на нее, не в состоянии произнести хоть слово. Заговорили они одновременно.
– Фу! – Джеймс вытянул руку как можно дальше от себя.
