— Что-то не гак? — Феофан залез ко мне на колени и заботливо заглядывает в лицо.
Его ярко-голубые глазки светятся мягко и понимающе.
Рядом плюхается Рёва и тоже изучает мое лицо, насмешливо щуря ехидные очи.
— Нормально все.
Из плеча Грифа появилась пара жгутов. Они скользнули в сторону и из кучи мусора неподалеку достали что-то блестящее.
— Что это?
В руки кладут цепочку с кулоном, при виде которой Иревиль присвистывает, а Феофан тяжело вздыхает.
— А это, дорогая моя, цацки! — радостно дергая хвостом и касаясь коготками блестящих камешков. — И недешевые.
— Но мы не можем их взять. Они же чужие?
— Угу. — Разглядываю камешки на просвет, Феф восхищенно вздыхает.
— Тебе бы пошло, — Гриф. Даже не глядя на меня.
Да? Вешаю цепочку с кулоном себе на грудь и защелкиваю замочек.
Анрел вздрагивает и оглядывается. Мне тоже что-то послышалось вместе со щелчком, но не пойму что. Словно где-то еще щелкнуло. Громко и отчетливо.
— Ты ничего не слышал?
Гриф смотрит непонимающе.
— Ну… неважно. Спасибо.
Кивает и достает из кармана веревку.
— Держи. Привяжи к правой руке. Не хочу потерять тебя из виду, как вчера.
Смотрю на веревку, хмурюсь. Идея мне не нравится вообще. Я что, похожа на истеричку? Или мне стоит надеть еще и ошейник с поводком… Волна раздражения почему-то проходит от шеи и спускается колкими мурашками вниз. И прежде чем я успеваю подумать, слова слетают губ сами по себе:
— Убери это. А если так за меня опасаешься, то просто не пропадай. Как вчера.
Веревку убрали. Он снова не смотрит на нас. Сижу и ошарашенно думаю, что же на меня нашло? Ну подумаешь, веревка… Ну и ладно. Главное, теперь еще чего не ляпнуть, чтобы… не усугубить эффект. Да и потом — подумаешь, ночь! Я вообще — киборг, и меня не запугать какой-то страшилке, у которой даже тела нет. А может, даже все, что вчера произошло, было и вовсе сбоем в программе или…
— Темнеет.
Поднимаю голову и смотрю в окно.
Гриф прав. Темнело. Да и зажженные им магосветлячки, прихваченные нами из домика в лесу, уже не так радостно прыгали вокруг нас.
— Не волнуйся, — Феф успокаивающе гладит меня по пальцу.
— Мы о тебе позаботимся, — подмигивает Иревиль.
Киваю и улыбаюсь. Да мне и не страшно. Все… хорошо.
Темно. Страшно. Хочется спать. Сижу рядом с Грифом и смотрю на загорающиеся на небе звезды. Они видны через проломы в стене, которые затягиваются. Медленно и неумолимо.
Как и в прошлую ночь — вокруг сам собой наводится порядок, вещи молодеют, а на стенах появляются гобелены и факелы, зажженные словно специально для незваных гостей.
— Почти уютно, — улыбаюсь.
Гриф не ответил. Он встал и осмотрелся. Спокоен и холоден. Просто не хочет, как вчера, угодить в глупую ловушку.
— А здесь даже мило. — Рёва усмехнулся и взлетел вверх. — Я бы пожил. Да, Феф?
— Не мешай. Я молюсь.
Угрюмое лицо нечистика.
— Это обязательно?
— Да.
— При мне?
— Отойди.
— Вот еще. Куда хочу — туда лечу!
— Рёва! — с угрозой.
Тяжелый вздох, и мне уселись на макушку, бурча себе под нос, что мир несправедлив.
Улыбаюсь и осторожно касаюсь крыла маленького анрела, стоящего на колене. Мягкое, как перышко. Приятно.
— А давай я расскажу тебе страшилку? — За волосы больно дернули, и нечистик перебрался ко мне на плечо. — Говорят, есть такая традиция: рассказывать страшилки в жутких местах.
— Тут не страшно, — упрямо.
Разглядывая портреты с надменными лицами и черными провалами глаз. Глаза словно забыли нарисовать, и это выглядит неправильно и… немного пугает.
— Тем более, — убеждал Иревиль.
— Но…
— Не боись, твой защитник, если что, разнесет все тут к едрене фене. Вон как стоит! Того и гляди, сорвется.
Смотрю на освещенную факелами спину Грифа. Рёва прав. Он готов ко всему. Я в порядке. Да и вообще. Разнылась… как ребенок.
— Давай, рассказывай свою страшилку.
Довольный смешок. За волосы снова дернули.
— Слушай!
"В далеком-далеком королевстве жила-была маленькая девочка. И звали ее… Лили".
Усмехаюсь. Рёва продолжает: "И у нее было все: игрушки, куклы, вкусная еда и множество книг. Но не было друзей. Ведь в том королевстве она была принцессой. И отец — король — запретил ей играть с простыми детьми".
Откидываюсь назад и прикрываю глаза, не отрывая взгляд от спины Грифа. Кажется… я успокоилась.
"И вот однажды, роясь в огромной дворцовой библиотеке, она нашла очень старую и странную книгу. На пустых страницах были только рисунки с забавными рожицами. А на самой первой было написано всего одно предложение: "Хочешь со мной дружить?"
Голос прервался, к уху придвинулись ближе и продолжили шептать так, что каждое слово касалось сознания, словно погружая в сон, но не давая уснуть: "Девочка заинтересовалась, принесла эту книжку в свою комнату и положила ее на стол. Она взяла свечу, зажгла огонь и вместо того, чтобы идти в свою кроватку, взяла перо и чернила и неуверенно вывела: "Хочу".
Но бумага осталась чистой. Ничего не изменилось. И девочка легла спать.
Наутро, вернувшись с прогулки и сев рисовать, она с удивлением заметила, что надписей на странице уже три. Ей ответили. И спросили:
"А как тебя зовут?"
Принцесса решила, что это кто-то из придворных или нянюшек решил развлечь ее, и радостно взяла перо в руку.
"Лили. А тебя?"
И снова ничего.
Принцесса ушла на обед, потом долго играла в саду, учила уроки в классе и все время ерзала. Она знала, что ее комнату приберут, и надеялась, что тот, кто ответил ей в прошлый раз, — ответит и теперь. Она даже оставила чернила у книги, правда, не красные, которыми писались ответы, а черные. Но все же…
Вечером, вернувшись в комнату и быстро переодевшись в ночную рубашку, она выгнала придворную фрейлину и бросилась к столу. С большим волнением принцесса открыла книгу и прочитала долгожданный ответ, снова написанный красным:
"Я — Реко. Давай дружить?"
"Давай", — старательно вывела она и легла спать.
Утром была новая запись, и дальше они снова сменялись одна за другой, всегда появляясь только после того, как Лили покидала комнату.
"Мне одиноко, поговори со мной".
