— Иля, выход, плыви в колодец! — Феф дергал меня за ухо и показывал вверх.
— Ага, давай бросай своего мужика, — фыркнул Иревиль, презрительно на меня глядя.
Я их не слушала.
Шипяще-рычащий комок из двух сцепившихся насмерть существ… завораживал.
Жгуты Грифа раздирали то, что я не могла даже поцарапать, его же когти — проходили насквозь. Но и монстр умел многое и шел до конца, вцепившись так, чтобы оказаться как можно ближе и вонзить зубы в шею, а когти — в грудь противника.
— Сдохнет, — Рёва.
Киваю и плыву обратно, не слушая воплей Феофана.
В руке конденсирую разом весь заряд системы, оставляя не больше десяти процентов на жизнедеятельность. Должно сработать.
Меня ловят за талию хвостом, не отвлекаясь и не давая приблизиться. На миг… даже стало его жаль. Он ведь не виноват, что родился и ему нужна самка. Так и должно быть, только… Гриф не отступит. На него даже смотреть страшно — в глазах ничего человеческого, и разрезающие все подряд со смертельной скоростью жгуты, мелькающие вокруг.
Разряд. Прямо на хвост. Парня закоротило, я смогла пробить чешую! И гут же десятки щупалец закончили начатое.
Монстр затих и, когда его отпустили, начал медленно погружаться на дно.
А меня схватили за руку и с силой дернули вверх, увлекая к далекому входу в колодец. Гриф даже не смотрел на меня. Просто очень крепко сжимал кисть, истекая кровью.
Выбираемся из колодца. Гриф вытащил меня на спине, вонзая когти в каменные стены и не обращая внимания на крики заказчика о пользе спущенного на цепи ведра.
Перепрыгнув через борт, парень опустил меня на мостовую и посмотрел на мужика. Тот отчего-то сильно побледнел.
— Через пару дней вода очистится. Я выполнила заказ.
Показываю кусок кожи с чешуей монстра. Кусочек осторожно берут пинцетом и кладут на что-то вроде целлофана.
— Как только… вода очистится… мы заплатим, — Даже стиль речи человека изменился. Теперь — безо всяких там "во-от" и так далее.
Киваю и ухожу с площади. Гриф молча идет следом.
И ведь так и будет молчать. Не отругает, не наорет, даже дурой не назовет. Просто будет идти рядом.
— Спасибо, — тихо.
Зачем сказала?
Он посмотрел на меня. После чего подхватил на руки и понес дальше. Вырваться я не смогла, а потому просто уснула, прижавшись носом к мокрой груди и вдыхая его запах.
Я ведь… так много энергии там потратила. Спокойной ночи.
ГЛАВА 30
Я решила стать писателем! А что? У меня явный талант с рождения. Тем более что в городе как раз открылось первое магическое печатное издательство. И туда требуются авторы!
Так что… сижу в кресле в спальне глубокой ночью, выбираю перо и пытаюсь понять: как же мне начать произведение. Духи сидят на чернильнице, болтают ножками и почтительно ждут. Гриф — где-то в городе разыскивает мне очень доброе, но легкое дело. А ребята давно спят. Симка, кстати, сегодня утром убежал обратно в семью и решил там остаться на некоторое время. У кошек закончилась мирным договором многолетняя война с Тенями, я признана главным освободителем (тайно). И все шпионы смогли вернуться к родным, чтобы теперь вместо забегов по помойкам и дворцам рассказывать по вечерам у теплого камина леденящие кровь истории о сражениях в ночных переулках с полчищами крыс, о выкрадывании секретных материалов из спальни короля. И об отважных героях, так и не вернувшихся с поля боя…
Но я отвлеклась. Снова смотрю на белый лист и хмурюсь, выдумывая роман века. Хм… ну, например.
"Жила-была принцесса…"
Избито.
"Жил-был монстр?"
Как-то… Да нет. И что я буду с ним делать? Ему еще и красавицу надо будет подобрать, которая сослепу поцелует, а потом умрет от разрыва сердца. Не-эт… тут надо идейно!
"Жил-был гном…"
Вспоминается Крут. Фантазия со скрипом начинает работать.
"Огромный, как шкаф и… маленький, как тумбочка".
Не дай бог, Крут прочтет.
"И вот однажды…"
…А что однажды? Опять ступор.
Иревиль слез, обозрел мои кляксы и потребовал тоже листок и перышко. Сказал — к нему пришло вдохновение. Да и скучно смотреть, как я мучаюсь. Феофан, крайне смущаясь, из-за его спины сообщил, что и он бы не отказался попробовать себя на писательском поприще.
Выдаю ребятам требуемое, творим уже втроем. Мне, кстати, обещали потом дать почитать.
Угу.
Та-ак. Гном.
"И вот однажды пошел он в лес. Нет, в поле… В горы!"
Гм, логично, что не в небо… а хотя…
"И вот однажды он улетел…"
Так, куда бы его послать?
"И прилетел в рай.
И сдох".
Жалко гномика. Да и коротко как-то получилось. Ой, я же про внешность забыла. Рост — это еще не все.
"А внешне он был… красив… — На всякий случай — мало ли, Крут все же прочтет. — Черные брови переходили в заросли бороды… — а она у Крута и впрямь очень высоко начинается, почти у висков, — …глаза горели синим и красным. — Красиво. — А белые… клыки!.. Выпирали".
Довольно ставлю точку, перечитываю написанное. Эх. "Выпирали". Сразу ясно, что не иголки там какие-то, а именно клыки. Продолжим.
Феф напевал, что-то строча на выданном ему листочке. Рёва тихо смеялся, вытирая слезы рукавом. Что он там сочиняет-то? А впрочем — не стоит отвлекаться. Мне еще нужно приз за лучшую авторскую работу выиграть (ее напечатают в газете, а точнее, ее подобии).
"И вот наш красавец прилетел… в… в… ввв… в яму…"
Нет, не могу. У меня творческий кризис.
Вскакиваю, бегу из спальни на кухню, вытаскиваю початую бутыль вина и бегу обратно. По дороге — пью. Становится легче, мысли более или менее выстраиваются в ряд.
Снова сажусь за стол, поправляю маголампу и склоняюсь над листком. Кажется, я знаю, о чем написать.
Итак:
"Жил-был гном: огромный, как шкаф, и маленький, как тумбочка. Черные брови его переходили в заросли бороды, а глаза горели синим и красным. Белые клыки его далеко выпирали, а когти наводили тоску даже на гидр.
И вот однажды… он улетел в яму. Очень глубокую и страшную. Но он не испугался, рухнув в центр и застряв вверх головой. Просто замер и стал ждать.
И голос из ниоткуда сказал:
— Кто ты-ы?..
Гном показал два средних пальца и слегка дернул ногами.
— Отку-уда-а ты-ы? — не унимался голос.
Гном ткнул вверх, после чего уперся руками в жижу и попытался выбраться из нее. Но жижа держала крепко… она была разумной, и гном ей нравился.
