Там он ее и увидел. Она стояла по другую сторону круга, их разделяло буквально несколько шагов. В чем-то светленьком, легком, он толком не разобрал. Детали растворялись в сиянии, которое – Макар мог поклясться! – окутывало ее, перешибая даже слепящий блеск дня. В этот миг все в мире смолкло и умерло. От машин и людей остались бесплотные тени, губы шевелились, не исторгая ни звука. В этом зачарованном мире ничего не стоило сделать хоть шаг, хоть десять, даже улыбнуться эдак, с раскованным обаянием, и небрежно бросить: «Привет! Я Макар». И Макар пошел, как сомнамбула, вглядываясь в сияние. Девушка очаровательно переминалась с ноги на ногу, и он заметил мягкие круглоносые туфельки, вроде кукольных. Потом определились руки, то стискивающие изо всех сил, то принимающиеся теребить концы длинного пояска. Ее волосы были кое-как собраны в пучок широкой лохматой резинкой. Несколько прядей, удравшие из пучка, тоже лохматились и все равно блестели как миленькие. Наконец Макар узрел лицо – брови сведены, губа прикушена. И вдруг понял, что на этом восхитительном, сказочном лице отчетливо читается тревога, если не страх.
Причина страха открылась, когда между ним и девушкой остались только две полоски рельсов. В кокон нежного сияния вторглась чужая лапища, грубо ухватила девушку за запястье. Лишь теперь до Макара дошло, что она стоит не одна, а в компании типа – беспримерно гнусного – и что компания эта ей явно не по душе.
– Ты поняла, да? Деньги гони, да?
– Я отдам, – пробормотала девушка, глядя мимо обидчика и пытаясь высвободить руку. Тот напирал:
– Не дергайся, платить надо, да?
Богатырем он не казался, да и ростом, прямо скажем, не задался. Однако расслабленно-быстрые движения выдавали в этом крысеныше силу и безжалостность. Прибавьте полное отсутствие мозгов, и можно не сомневаться: вздумай кто вмешаться – прихлопнет одной рукой, даже не вспотеет. Макар и не вздумывал. Нечем ему было думать, голова отключилась начисто. Сейчас им владел могучий инстинкт – назовем его зовом сердца, хотя находятся циники, локализующие его источник несколько ниже.
– Отпусти девушку, – потребовал он, перешагивая через первый рельс. И, недовольный эффектом, добавил максимально грозно: – Отпусти, я сказал!
Оба воззрились на него с изумлением. На первом – и единственном в мире! – лице оно тут же сменилось жалостью, на образине – злобным предвкушением.
– Крутой, да? – обрадовалась образина. – Ну ща я тебе...
В этот самый момент Макаров ноготь наконец-то подлез под упрямую пластиночку на торце скользкой от конденсата банки. Производитель шипучки не пожалел углекислоты, да и Макар постарался, растряс банку по дороге. В жестянке раскрылась щель, и тугая струя яростно вырвалась на волю, распространяя аромат дешевого шампуня.
Незадачливый выбиватель денег, именем которого не стоит засорять ни одно повествование, часто получал в глаз. Но никогда – концентрированным раствором пищевых красителей и ароматической композиции «лесные ягоды». Впечатление было кошмарное, как будто глаза больше нет, а пахучая мерзость выжгла дыру в башке и принялась за мозг. Макар в растерянности кинулся к пострадавшему, бормоча извинения. Про второй рельс он начисто забыл. И не сразу сообразил, почему летит головой вперед и что там такое хрустнуло.
Как известно, у человека в организме великое множество костей. Они неодинаковы: одни весьма хрупки, другие готовы к самым серьезным испытаниям. Одной из прочнейших является лобная – отличная защита для драгоценной начинки человеческой головы. Этой самой костью Макар и впечатался в нос вымогателя – нежный, уязвимый хрящевой орган, обильно снабженный кровеносными сосудами. «Превосходный результат», – с удовлетворением констатировал некто внутри Макара, пока сам он отстраненно созерцал, как остатки шипучки из банки щедро поливают чужие джинсы аккурат под «молнией».
Дальше пошла чехарда. Макар почти ничего не понял, да и запомнил не все. То ли потому, что в голове малость шумело, а может, из-за девушки, ее благодарного взгляда, просветлевшего лица, мелькнувшего и вновь исчезнувшего. Рассудок сбоил. Вот избитый и облитый придурок. Стоит, трагически запрокинувшись, и стекает на землю, будто тающее мороженое. А вот уже незнакомый переулок, где в узкой щели между домами оглушительно грохочет стройка. Или это в ушах гремит то ли собственный пульс, то ли победный марш в честь героя? В общем, несколько минут после битвы ноги Макара вели себя умнее головы – исправно несли хозяина подальше от места схватки. Он и не ведал, где находится, когда, придя в себя, отликовавшись, успокоившись, сообразил: девушка вновь исчезла. Он ее не винил. Такой уж расклад: пока рыцарь потеет на поле битвы, принцесса устремляется к свободе и безопасности. Это он, он сам упустил свой шанс. Теперь уже, конечно, навсегда.
Он брел неведомо куда, постепенно погружаясь в болото уныния и самоедства. Бедный старый ослик Иа-Иа делал то, что удавалось ему лучше всего, – страдал. Да так самозабвенно, что едва не сбил зазевавшуюся «Оку». Или это «Ока» его чуть не сбила? Он не вникал. Взбешенный водитель высунулся из открытого по жаркому времени оконца и заорал. Макар вдумчиво посмотрел ему в переносицу. С этого малосимпатичного объекта взгляд перескочил на проезжую часть. Пестрая движущаяся полоса. Посреди потока высится некто величавый с полосатой палкой. На другом берегу...
Елки-палки! На другом берегу пестрой реки стояла темная большая машина подозрительного вида. Стекла бандитски затонированы, дверь со стороны тротуара распахнута. А рядом очередной отталкивающий тип хватает ее за руку. Схватил, стиснул. Дергает! Лицо у девушки исказилось. Беспомощно озираясь, она неумело пыталась высвободиться. Все происходило слишком быстро. Уличный шум заглушал перепалку, машины толкались в пробке на проезжей части, пешеходы – на тротуаре, регулировщик вальяжно пошевеливал жезлом. Никого, похоже, не заботило, что упирающуюся девушку тащат к нехорошей машине. Макар ринулся к месту драмы. Он пер поперек движения, как буйвол, переходящий вброд желтую тропическую речушку, и все вокруг расступалось. Многоголосая ругань, яростные гудки, скрип тормозов... И, перекрывая гам, вслед Макару понесся властный свист. Его же ничто не заботило, он целеустремленно двигался спасать возлюбленную.
До цели добрались одновременно: он – до бандитской тачки, тяжелая рука закона – до его плеча.
– Ты че, мужик...
– Нарушаем?
– А ну пусти ее!
Потом было скучное, бессмысленное разбирательство. Макар пытался растолковать представителю власти, что поступить иначе он ну никак не мог, но полицай попался тупой, талдычил про правила, грозил и обзывался. Поганая машина, разумеется, исчезла, взвизгнув покрышками. Принцесса, как водится, испарилась.
К исходу вторых суток Макар был убежден в трех вещах. Во-первых, у любимой неприятности. В самом деле, то денег требуют, то в машину тащат, то догоняют... Ну неспроста это! Во-вторых, найти ее плевое дело. Собственно, и искать не надо. Просто идешь куда глаза глядят, в любую сторону, – и вот оно, чудесное явление. Как обычно, в какой-то передряге. Впору подумать, что это не он, а она его специально разыскивает. Испытывает, что ли? Дает шанс проявить героизм и познакомиться со спасенной. И вот это уже было «в-третьих». В-третьих, познакомиться с ней Макару не светит. Ее же сначала поймать надо! На лету.
