– Я размышляю о разных людях: о красивом молодом Нормане
Гейле, о грубовато-добродушной Эвелин Говард, приятном докторе Шеппарде,
спокойном, рассудительном Найтоне.
Поначалу я не мог понять, почему он вспомнил о них – о тех,
с кем имел дело в прошлых расследованиях.
– И что же? – спросил я.
– Они все были очень милые…
– Боже мой, Пуаро, неужели вы думаете, что Таниос…
– Нет-нет. Не делайте слишком поспешных выводов, Гастингс. Я
только хочу заметить, что пристрастное отношение к людям часто мешает сделать
правильные выводы. Следует доверять фактам, а не чувствам.
– Гм! – задумался я. – Фактов у нас не так-то много.
Нет-нет, Пуаро, не нужно перечислять их вновь!
– Я буду краток, друг мой, не беспокойтесь. Прежде всего, мы
имеем дело с преднамеренным убийством. Вы согласны, не так ли?
– Да, – не сразу выдавил из себя я.
До сих пор я несколько скептически относился к домыслам
Пуаро относительно событий в ночь на вторник пасхальной недели. Теперь же был
вынужден признать, что его рассуждения были совершенно логичны.
– Tres bier. Раз мы имеем дело с преднамеренным убийством,
значит, есть и убийца. Один из присутствовавших в доме мисс Аранделл в тот
вечер убийца – даже если ему не удалось разделаться со своей жертвой, он
наверняка пытался это сделать.
– Согласен.
– Значит, от этого убийцы и будем отталкиваться. Мы проводим
несколько опросов, расшевелив, так сказать, осиное гнездо, и что же получаем?
Несколько очень интересных обвинений, высказанных вроде бы случайно в процессе
беседы.
– Вы не считаете их случайными?
– В данный момент утверждать невозможно. Когда мисс Лоусон с
самым невинным видом рассказала нам, что Чарлз угрожал своей тетке, она, может,
сделала это без задних мыслей, а может, и нет. Высказывания доктора Таниоса
относительно Терезы Аранделл совсем необязательно должны свидетельствовать о
желании ее скомпрометировать, а просто отражали его мнение. Мисс Пибоди,
рассуждая о наклонностях Чарлза Аранделла, тоже могла быть совершенно искренна,
но и это, в конце концов, всего лишь ее личное мнение. И так далее. Но тут
есть, как это говорится, одно подозрительное обстоятельство – несомненное
наличие убийцы.
– А что вы сами думаете по этому поводу, Пуаро?
– Гастингс, Гастингс, сколько раз я вам говорил, что не
позволяю себе «думать» в том смысле, в каком вы употребляете это слово. В
данный момент я только рассуждаю.
– О чем?
– Например, о мотивах. Что может служить мотивом для
убийства мисс Аранделл? Самое очевидное – корысть. Кто бы выгадал от смерти
мисс Аранделл, умри она в пасхальный вторник?
– Все, за исключением мисс Лоусон.
– Совершенно верно.
– В таком случае один человек автоматически освобождается от
подозрений.
– Да, – задумчиво согласился Пуаро. – Но вот в чем парадокс:
именно тот человек, который ничего бы не получил, случись смерть в пасхальный
вторник, получает все две недели спустя.
– К чему вы ведете, Пуаро? – спросил я, слегка озадаченный.
– Причина и следствие, друг мой, причина и следствие.
Я смотрел на него с недоумением.
– Рассуждайте логически, – продолжал он. – Что произошло
сразу после несчастного случая?
В такие моменты я просто ненавижу Пуаро. Что ни скажи,
наверняка ошибешься.
– Мисс Аранделл уложили в постель, – крайне осторожно начал
я.
– Именно. И у нее было время подумать. А что дальше?
– Она написала вам.
– Да, – кивнул Пуаро, – она написала мне. Но письмо не было
отправлено. К великому сожалению.
– Вы подозреваете, что письмо не отправили умышленно?
– Вот тут, Гастингс, – нахмурился Пуаро, – должен
признаться, не знаю. Думаю, а принимая во внимание последующие события, почти
уверен, что оно просто куда-то задевалось. По-моему – но в этом я не очень
уверен, – никто и не подозревал о его существовании. Продолжаем – что было
дальше?
– Пришел адвокат, – подумав, предположил я.
– Верно. Она послала за адвокатом, и он в положенное время
явился.
– И она составила новое завещание, – продолжал я.
– Именно. Она составила новое, весьма неожиданное завещание.
Коль скоро появилось это завещание, мы должны тщательно проанализировать
заявление Элен. Элен сказала, если вы помните, что мисс Лоусон весьма
беспокоилась, как бы весть о том, что Боб провел всю ночь вне дома, не достигла
ушей мисс Аранделл.
– Но… Понятно… Нет, непонятно. Впрочем, я начинаю понимать,
на что вы намекаете…
– Сомневаюсь, – отозвался Пуаро. – Но если начинаете, то,
надеюсь, осознали, насколько важно для нас это заявление. – И уставился на меня
жестким взглядом.
– Конечно, конечно, – поспешил я его заверить.
– А затем, – продолжал Пуаро, – происходят другие события. В
выходные приезжают Чарлз и Тереза, и мисс Аранделл показывает Чарлзу, по его
словам, новое завещание.
– Вы ему не верите?
– Я верю только тем фактам, которые могут быть подтверждены.
Мисс Аранделл не показала завещания Терезе.
– Потому что считала, что ей расскажет Чарлз.
– Чего он не сделал. Почему?
– По словам Чарлза, он ей рассказал.
– Тереза же утверждает, что он этого не сделал, – очень
интересное и о многом говорящее разногласие. И когда мы удаляемся, она называет
его дураком.
– Я в полной прострации, Пуаро, – жалобно простонал я.
– Давайте восстановим последовательность событий. В воскресенье
приезжает доктор Таниос, вполне возможно, не поставив в известность жену.
– Да я уверен, что она об этом не знала.
– Скажем все-таки, возможно не поставив. Далее, в
понедельник Чарлз и Тереза уезжают. Мисс Аранделл неплохо себя чувствует и
пребывает в хорошем настроении. Она ест полный обед и присутствует на сеансе
вместе с сестрами Трипп и мисс Лоусон. К концу сеанса ей становится плохо. Она
ложится в постель, через четыре дня умирает, мисс Лоусон наследует все ее
деньги, а капитан Гастингс утверждает, что она умерла естественной смертью.
