– Dеpеchonc-nous, Гастингс, – сказал он. – Мы должны
вернуться в Лондон, и как можно скорее.
– Я готов. – Я ускорил шаг, стараясь не отставать от него. И
еще раз посмотрел на его мрачное лицо. – Что у вас в мыслях, Пуаро? – спросил
я. – Прошу вас, расскажите. Вы верите, что на лестнице была Тереза Аранделл или
нет?
Пуаро не ответил. Вместо этого он сам спросил меня:
– Вам не кажется – подумайте прежде, чем ответить, – что в
рассказе мисс Лоусон было что-то странное?
– Что значит «странное»?
– Если бы я знал, я бы вас не спрашивал.
– Да, но в каком смысле «странное»?
– То-то и оно, что – я не могу уточнить. Но когда она
говорила, я явственно чувствовал: что-то не так… словно в ее словах была
какая-то неточность – да, именно такое чувство я испытывал, – что-то было не
так…
– Она, по-видимому, не сомневалась, что видела Терезу?
– Да-да.
– Но ведь свет был очень тусклым. Я не могу понять, откуда у
нее такая уверенность.
– Нет-нет, Гастингс, вы меня только сбиваете. Меня смутила
какая-то мелочь, какая-то деталь, связанная со… да, да – со спальней.
– Со спальней? – удивился я, стараясь припомнить все
находящиеся в комнате предметы. – Нет, – сказал я, – здесь я вам не помощник.
Пуаро с досадой покачал головой.
– Зачем вы снова заговорили об этом спиритизме? – спросил я.
– Потому что это очень важно.
– Что именно? «Превращения» светящейся ленты, о которых вам
толковала мисс Лоусон?
– Вы помните, как сестры Трипп описывали сеанс?
– Им привиделся ореол вокруг головы мисс Аранделл. – И тут я
не смог удержаться от смеха. – Причислить ее к лику святых я бы все-таки не
рискнул! Мисс Лоусон, по всей видимости, боялась ее до ужаса. Мне было так жаль
бедняжку, когда она рассказывала, как лежала без сна, беспокоясь, что ей
попадет из-за того, что заказала слишком маленький кусок телятины.
– Да, это был интересный момент.
– Что мы будем делать по приезде в Лондон? – спросил я,
когда мы зашли в «Джордж» и Пуаро попросил подать ему счет.
– Мы должны немедленно повидаться с Терезой Аранделл.
– И установить таким образом истину? А что, если она от
всего откажется?
– Mon cher, ничего преступного в том, что человек преклоняет
колени на лестнице, нет. Может, она нашла шпильку, которая должна была принести
ей счастье, – или что-то другое в этом духе.
– А запах лака?
Больше мы ничего друг другу не успели сказать, потому что
нам принесли счет.
По дороге в Лондон мы больше молчали. Я не люблю
разговаривать, сидя за рулем, а Пуаро так старательно прикрывал шарфом свои усы
от ветра и пыли, что его речь все равно была неразборчива.
Мы прибыли на квартиру без двадцати два.
Джордж, английский камердинер Пуаро, как всегда безупречный,
открыл нам дверь.
– Вас ждет доктор Таниос, сэр. Он здесь уже с полчаса.
– Доктор Таниос? Где он?
– В гостиной, сэр. Заходила также какая-то дама, сэр, хотела
с вами повидаться. Она, мне показалось, была очень расстроена, узнав, что вас
нет дома. Это было еще до вашего звонка, сэр, поэтому я не мог сказать ей,
когда вы вернетесь в Лондон.
– Опишите ее.
– Пять футов семь дюймов
[67]
ростом, сэр, темноволосая, со
светло-голубыми глазами. В сером костюме и шляпе, сдвинутой на затылок, хотя
обычно женщины носят их чуть набок.
– Миссис Таниос, – еле слышно произнес я.
– Она, по-моему, была очень взволнована, сэр. Сказала, что
ей совершенно необходимо разыскать вас.
– Во сколько это было?
– Около половины одиннадцатого, сэр.
Направляясь к гостиной, Пуаро огорченно покачал головой:
– Вот уже второй раз я не могу услышать, что хочет сообщить
мне миссис Таниос. Что скажете, Гастингс? Судьба?
– Повезет на третий раз, – утешил его я.
Пуаро с сомнением покачал головой.
– Будет ли этот третий раз? Что ж, послушаем хотя бы, что
скажет нам ее муж.
Доктор Таниос сидел в кресле и читал одну из книг по
психологии из библиотеки Пуаро. Увидев нас, он вскочил.
– Прошу извинить, что явился без приглашения. Надеюсь, вы не
рассердитесь на меня за то, что я решился войти.
– De tout, de tout. Прошу садиться. Позвольте предложить вам
стаканчик хереса.
– Спасибо. По правде говоря, у меня есть важная на то
причина, мосье Пуаро, я обеспокоен, крайне обеспокоен состоянием моей жены.
– Вашей жены? Очень жаль. А в чем дело?
– Вы ее давно видели? – спросил Таниос.
Вопрос казался вполне естественным, но взгляд исподтишка,
которым он сопровождался, показался мне странным.
– В последний раз я видел ее вместе с вами в отеле вчера, –
самым обычным тоном ответил Пуаро.
– А! А я-то думал, что она зайдет к вам.
Пуаро сосредоточенно разливал по стаканчикам херес.
– Нет, – слегка рассеянно отозвался он. – А что, у нее была
причина навестить меня?
– Нет-нет. – Доктор Таниос взял свой стакан. – Спасибо.
Большое спасибо. Нет, особой причины не было, но, откровенно говоря, я очень
озабочен состоянием здоровья моей жены.
– Она плохо себя чувствует?
– Физически она совершенно здорова, – медленно отозвался
Таниос. – Но, к сожалению, я не могу сказать того же о ее рассудке.
– Вот как?
– Боюсь, мосье Пуаро, что она на грани нервного срыва.
– Дорогой доктор Таниос, мне очень жаль слышать это.
– Это ее состояние постепенно усугубляется. В последние два
месяца ее отношение ко мне совершенно изменилось. Она возбуждена, легко
пугается, ее одолевают странные фантазии, даже более чем фантазии – я бы назвал
это бредом.
– Вот как?
