– Возможно, – спокойно сказала Тереза. – Но в данном случае
я говорю правду. Я не вбивала никаких гвоздей, не плюхалась на колени, чтобы
прочесть молитву, не собирала рассыпанное кем-то золото или серебро – словом,
на лестнице меня не было.
– Брошь, о которой идет речь, сейчас у вас?
– Надеюсь. Хотите на нее посмотреть?
– Если позволите, мадемуазель.
Тереза встала и вышла из комнаты. Наступило неловкое
молчание. Доктор Доналдсон смотрел на Пуаро с таким видом, будто перед ним был
некий биологический препарат.
Тереза вернулась.
– Пожалуйста.
Она чуть ли не швырнула украшение в Пуаро. Это была большая,
довольно броская брошь из хромированной стали с вензелем мисс Аранделл,
заключенным в круг. Должен сказать, она была достаточно велика, и поэтому мисс
Лоусон могла без труда разглядеть ее в зеркале.
– Я ее давно уже не ношу. Мне она надоела, – сказала Тереза.
– Лондон завален ими. Все служанки нацепили свои инициалы.
– Но когда вы ее покупали, она стоила дорого?
– О да. Поначалу их почти ни у кого не было.
– А когда это было?
– В прошлое Рождество, по-моему. Да, примерно в то время.
– Вы кому-нибудь ее одалживали?
– Нет.
– А брали с собой в «Литлгрин-хаус»?
– Наверное. Да, точно брала.
– И нигде не оставляли ее? Кроме своей комнаты?
– Нигде. Помню, я приколола ее к зеленому свитеру. В тот
приезд я не вылезала из этого свитера.
– А где была брошь ночью?
– На свитере – я ее не откалывала.
– А сам свитер?
– Свитер, черт побери, лежал на стуле.
– Вы уверены, что никто не снимал брошь со свитера? Пока вы
спали? А потом могли снова приколоть.
– Может, обсудим все это в суде, если, конечно, вы не
придумаете чего-нибудь еще. Говорю же вам – все это какая-то чушь. Неплохо
придумано – запугать меня – сказать, что кто-то меня якобы видел, – но только
это вранье.
Пуаро нахмурился. Потом встал, приложил брошь к лацкану
своего пиджака и подошел к зеркалу, которое стояло на столе в другом конце
комнаты. Он постоял перед ним, затем медленно отступил, чтобы посмотреть, как
брошь смотрится на расстоянии.
– Какой же я идиот! – простонал он. – Ну конечно!
Он подошел к Терезе и с поклоном отдал ей брошь.
– Вы совершенно правы, мадемуазель. Брошь все время
находилась при вас. Я совершил непростительную ошибку.
– Ценю вашу скромность, – усмехнулась Тереза, небрежно
прикалывая брошь к своему костюму. И посмотрела на Пуаро. – Что-нибудь еще? А
то мне пора.
– Остальное мы вполне можем обсудить позже.
Тереза двинулась к двери. Пуаро тихо сказал ей вдогонку:
– Надо сказать, мы подумываем об эксгумации.
Тереза замерла. Брошь упала на пол.
– Что такое?
– Возможно, придется эксгумировать труп мисс Эмили Аранделл,
– отчетливо произнес Пуаро.
Тереза стояла неподвижно, сжав кулаки.
– Это ваша идейка? – разъяренно прошипела она. – Эксгумацию
можно произвести только с согласия всех членов семьи.
– Вы ошибаетесь, мадемуазель. Эксгумация может быть
произведена и по приказу Скотленд-Ярда.
– Боже мой! – отозвалась Тереза.
Она повернулась и быстро прошлась взад и вперед по комнате.
– Я не совсем понимаю, чем ты так расстроена, Теза, – очень
спокойно сказал Доналдсон. – Да, конечно, со стороны эта идея выглядит не очень
приятно, но…
– Не говори глупостей, Рекс, – перебила его она.
– Эта мысль вам неприятна, мадемуазель? – спросил Пуаро.
– Конечно! Это неприлично. Бедная тетя Эмили! Какого черта
вам нужно ее выкапывать?
– Наверное, у мосье Пуаро есть какие-то основания для
сомнений в причине ее смерти, – сказал Доналдсон. Он вопросительно посмотрел на
Пуаро. И продолжал: – Признаюсь, я удивлен. По-моему, нет сомнений в том, что
мисс Аранделл умерла естественной смертью, последовавшей после продолжительной
болезни.
– Помнишь, ты как-то рассказывал мне про кролика с болезнью
печени, – сказала Тереза. – Я сейчас уже плохо помню, но ты ввел кролику кровь
больного, страдающего острой желтой атрофией печени
[70]
, потом ввел кровь этого
кролика другому кролику, а затем его кровь перелил человеку, и этот человек
заболел тем же самым. Я верно поняла?
– Я просто разъяснял тебе принципы сывороточной терапии, –
терпеливо сказал Доналдсон.
– Жаль, что в этой истории участвует так много кроликов, –
усмехнулась Тереза. – Никто из нас не держит кроликов. – Она повернулась к
Пуаро, и голос ее стал другим. – Мосье Пуаро, это правда? – спросила она.
– Да, это весьма вероятно, но есть способы всего этого
избежать, мадемуазель.
– В таком случае попытайтесь это сделать! – Ее голос сник до
шепота. Она требовала, настаивала. – Попытайтесь, чего бы это ни стоило!
Пуаро встал.
– Таковы ваши распоряжения? – официальным тоном спросил он.
– Таковы мои распоряжения.
– Но, Теза… – вмешался Доналдсон.
Она резко повернулась к своему жениху.
– Замолчи! Это моя тетя, понятно? С какой стати ее будут
выкапывать? Как ты не понимаешь? Это попадет в газеты, начнутся сплетни и
прочие пакости! – Она снова повернулась к Пуаро. – Вы должны это предотвратить!
Я даю вам carte blance. Придумайте что угодно, но чтобы никаких эксгумаций.
Пуаро церемонно поклонился.
– Я сделаю все, что смогу. Au revoir, mademoiselle, аu
revoir, Doctor.
– Уходите! – закричала Тереза. – И возьмите с собой своего
святого Леонарда. Хорошо бы мне больше никого из вас не видеть.
Мы вышли из комнаты. На этот раз Пуаро не стал прикладывать
ухо к двери, но и уходить тоже не спешил.
