Очевидно, этот факт имел место. Неважно, что свидетели
восприняли его по-разному. А объяснить это, если отбросить всю спиритическую
шелуху, следовало так: в этот вечер дыхание мисс Аранделл было фосфоресцирующим.
Доктор Доналдсон беспокойно задвигался в своем кресле.
– Да, – кивнул ему Пуаро, – вы тоже начинаете понимать.
Имеется не так уж много фосфоресцирующих веществ. Первое, и самое известное,
натолкнуло меня на то, что я искал. Я прочту вам короткую выдержку из статьи об
отравлении фосфором.
«Дыхание человека может фосфоресцировать еще до того, как он
ощутит воздействие яда». Именно это увидели мисс Лоусон и сестры Трипп в
темноте: светящееся дыхание и светящуюся дымку. А вот еще: «Поскольку наблюдается
разлитие желчи, то желтуха (ярко выраженная) может быть принята не только как
симптом, характерный для токсического воздействия фосфора, но и как
свидетельство серьезных нарушений в желчевыводящей системе, что порой не дает
возможности отравление фосфором отличить от определенных поражений печени,
таких, как, например, острая желтая атрофия».
Вы понимаете теперь, как разумно все было сделано? Мисс
Аранделл уже долгие годы страдала дисфункцией печени. Симптомы отравления
фосфором были похожи на еще один приступ болей. Ничего нового в этом не было,
ничего удивительного тоже.
Да, задумано было отлично! Заграничные спички – вот вам и
фосфор. Кстати, для убийства требуется совсем небольшая доза: от одной сотой до
одной тридцатой грамма.
Voila. Каким ясным, каким удивительно ясным становится все
это дело. Доктор, естественно, ничего не подозревал, к тому же, как я выяснил,
у него потеряно обоняние, а ведь запах чеснока изо рта – верный симптом
отравления фосфором. У него не было никаких подозрений – откуда? Никаких
настораживающих обстоятельств не существовало, и единственным, что могло
навести его на верный след, было явление, о котором он никогда не слышал или,
если бы слышал, счел бы спиритической чепухой.
Теперь, после бесед с мисс Лоусон и сестрами Трипп, я уже не
сомневался, что было совершено убийство. Но оставался вопрос: кем? Я исключил из
списка служанок – им не хватило бы ума додуматься до такого. Я исключил мисс
Лоусон, поскольку в противном случае она вряд ли стала бы уделять столько
внимания светящейся эктоплазме. Я исключил Чарлза Аранделла, поскольку он видел
завещание и знал, что ничего не получит в случае смерти тетки.
Оставались его сестра Тереза, мистер и миссис Таниос и
доктор Доналдсон, который, как мне стало известно, ужинал в доме накануне
происшествия с собачьим мячиком.
Вот здесь мне мало что могло помочь, никаких зацепок.
Пришлось опереться на психологические моменты убийства и на личность убийцы.
Оба преступления были, так сказать, написаны одним почерком. Оба были довольно
простыми, хотя продуманы до мелочей и виртуозно проделаны. Для этого
требовались некоторые знания, но не бог весть какие. Нужные сведения об
особенностях фосфорного отравления заполучить нетрудно и само вещество
раздобыть нетрудно, особенно, как я уже сказал, за границей.
Сначала я решил проанализировать действия мужчин. И тот и
другой – врачи, и очень неглупые люди. Им ли не знать опасных – а в нашем
случае полезных – свойств фосфора, но история с мячиком Боба никак не вязалась
с мужской психологией. Такое могла придумать только женщина.
Вероятнее всего, полагал я, Тереза Аранделл. Она обладала определенными
задатками – безрассудная, безжалостная и не очень щепетильная. Вполне
эгоистичная и жадная до удовольствий. Она привыкла ни в чем себе не отказывать.
И как раз в это время ей отчаянно нужны были деньги – для себя и для человека,
которого она любила. Из ее поведения я также сделал вывод, что ей известно о
том, что ее тетушка убита.
Надо сказать, в ее отношении к брату была некоторая
натянутость, впрочем, и с его стороны – тоже. Я полагаю, они просто-напросто
подозревали друг друга. Чарлз старался ей внушить, чтобы она призналась, будто
она знает о новом завещании. Спрашивается, зачем? Да ведь если она знает, то ее
не будут подозревать! А что Тереза? Тереза считала, что Чарлз врет – не
показывала ему тетушка никакого завещания! Это уловка, не слишком удачная
попытка отвести от себя подозрение, думала она.
По ходу дела я приметил еще одно немаловажное
обстоятельство. Чарлз проявил непонятное отвращение к слову «мышьяк». Позже я
выяснил, что он расспрашивал старика-садовника о составе различных гербицидов.
Ясно, что не просто так.
Чарлз Аранделл заерзал на своем кресле.
– Я думал об этом, – признался он, – но, слава богу, у меня
не хватило для этого решимости.
Пуаро кивнул.
– Именно, потому что это не соответствует вашей психологии.
Ваши преступления будут всегда преступлениями человека слабого. Украсть,
подделать чек – да, потому что это легко, но кого-то убить – нет. Чтобы убить,
нужно обладать особым складом ума, способностью сосредоточиться только на одной
идее.
Он продолжил свою лекцию:
– Тереза Аранделл обладала, на мой взгляд, достаточной силой
ума и волей, чтобы совершить задуманное, но я не мог не принять во внимание и
прочие ее качества. К примеру, привычку потворствовать каждой своей прихоти.
Жила она свободно и только для себя. Люди подобного склада обычно не решаются
на убийство, разве что в порыве внезапного гнева. И все же я был уверен, что
гербицид из банки украла именно Тереза Аранделл.
– Я скажу вам правду, – вдруг заговорила Тереза. – Я думала
об этом. Я и вправду отсыпала немного гербицида в «Литлгрин-хаусе». На большее
меня не хватило! Я слишком люблю жизнь и поэтому не могу лишить кого-то
возможности ею наслаждаться. Может, я и никудышный человек, и эгоистка, но есть
вещи, через которые я не в силах переступить! Я не способна убить живое
существо!
– Верно, – кивнул Пуаро. – И вы не такая уж дурная, какой
себя только что изобразили, мадемуазель. Просто вы еще слишком молоды и
безрассудны.
И продолжил:
– Остается миссис Таниос. Едва ее увидев, я понял, что эта
женщина чего-то боится. Она мигом сообразила, что я это заметил, и тотчас
начала наживать себе на этом капитал. Принялась очень убедительно разыгрывать
из себя женщину, которая боится за своего мужа. А позже изменила тактику. Она
проделала это крайне ловко – но меня она обмануть не сумела. Женщина может
бояться за своего мужа или может бояться своего мужа, но нельзя бояться за
кого-то и этого кого-то одновременно. Миссис Таниос остановилась на второй
роли, играла она превосходно – даже выбежала вслед за мной в холл отеля, сделав
вид, что хочет мне что-то сказать. Когда ее муж вышел вслед за ней, чего она,
собственно, и ждала, она притворилась, что не может говорить в его присутствии.
Я сразу же понял, что она совсем не боится своего мужа. Она
испытывает к нему неприязнь. И тут, подытожив все свои наблюдения, я понял, что
передо мной именно тот человек, которого я ищу. Она была не из тех, кто
потакает своим желаниям, она попросту не могла себе этого позволить.
Непривлекательная на вид девица, ведущая скучное существование, неспособная
понравиться тем мужчинам, которые нравились ей, она в конечном итоге была
вынуждена выйти за человека, который был ей не по душе, – не хотелось оставаться
старой девой. Я мог бы проследить, как росло в ней отвращение к жизни, к
прозябанию в Смирне, вдали от всего, что она ценила. Затем – рождение детей и
страстная к ним привязанность.
