Так вот, Бинго мигом превратил кошмарные капитанские воспоминания в золотую мечту, показавши, каков он на деле — настоящий-то хаос. Без жертв обошлось только потому, что себя разить он был решительно не согласен, а иных желающих не приключилось — один из стражников сунулся было в дверь, привлеченный грохотом, убедился, что бьют тут не капитана, и от греха ретировался. А оружие падало и падало, пока не кончилось вовсе.
Последним со звоном повалился на кольчугу, оказавшуюся под ним, топор на кривом древке, позаимствованном от косы. Единственное, что устояло во время общего погрома, но не выдержало сфокусированных на нем изумленных взглядов капитана и гоблина.
— Если подумать, — рассудил Бинго, аккуратно вкладывая меч в ножны, — то к мечу я не очень способен. Тем более что у него, кажется, раковина где-то в верхней трети — слышал, как загудел, когда я вон тот горшок откидывал?
Амберсандер молчал. Это было лучшее, что он мог сейчас сказать — потому что даже подобающие ситуации эмоции решительно отказывались оформляться в слова. Бингхам на это молчание, расцененное им как одобрительное, сам себе кивнул, меч в ножнах на руке взвесил в последний раз и небрежно запустил в кучу обрушенной экипировки.
— Если не добудешь книгу, — выдохнул наконец капитан, разворачиваясь к двери и ухватываясь за торчащую из нее кинжальную рукоять, — я для тебя другую работу знаю. В поганом Порвенире пожить недельку. А после того, как они прибегут сдаваться на нашу милость, лишь бы тебя уняли, сможешь отдохнуть, пока мы себе нового заклятого врага выбираем.
И дернул. Пальцы бессильно скользнули по чуть завибрировавшей рукояти. Капитан нахмурился и повторил попытку. Невзирая на недостаток роста, слабаком он никогда не был… тем не менее кинжал торчал в толстом брусе, как прибитый хорошими гвоздями.
— Пожить — это здорово, — демократично согласился Бинго. — Чего ж не пожить-то. Жить — оно это… хорошо. Вот это мне, пожалуй, больше по руке будет!
И со скрежетом выволок из-под громоздящихся вокруг завалов длинную граненую палицу. Как же, как же… была и такая идея предложена, да только не нашлось среди стражи охотников таскать этот обитый толстым железом шипастый лом. А гоблин — ничего, легко взмахнул, сэр Малкольм даже позволил себе сардонически фыркнуть — мол, что еще собираешься порушить? Осталось только стены снести! Однако до стен не дошло — из-под чиркнувшего под ногами Бингхама оголовка палицы стремительно выбросился и едва не пришиб капитана тяжелый топфхелм.
— Легковат, но сойдет, — определился Бинго. — По пути всякое налипнет — станет совсем что надо. Вот еще это, пожалуй…
За окованный железом край был ухвачен и извлечен из свалки круглый щит — по счастью, без опознавательных знаков. Бог бы с ней, с политически корректной анонимностью, но не хватало только ставить араканское клеймо в виде росписи: дескать, за проделки сего вандала счета просим представлять араканской короне… как обыкновенно делается, но данный случай уж никак не в заурядных рамках. За то, что он накрушит, потом три поколения королей не расплатятся.
— Ну что ж, хоть на приличного бандюгана стал похож, — мрачно одобрил его капитан. — На благородного воина — едва ли, но на это я б и не надеялся, хоть бы и в доспех тебя забить по самые уши. Но уже и не базарный побирушка.
— А так? — с надеждой осведомился Бинго, ссутулился и постарался свернуть плечи, чтоб прекратили дискредитировать. Плечи не так чтоб свернулись, зато резко ушли вниз, вздув неумеренными валунами мышцы трапеции, а на раздавшейся спине треснула и расползлась по последним целым швам куртка, составлявшая доселе неотъемлемую часть имиджа бывалого разбойника. Бингхам вяло помянул Стремгода и кланового Мастера Боя Громелона, чтоб ему вовеки к хрену мяса не подавали, — не дал вырасти чахлым хлюпиком, каким Бинго себя всегда чувствовал в глубине души!
— И так. Надо бы тебе кольчугу… И это безобразие занавесишь. — Сэр Малкольм ткнул пальцем, имея в виду то ли чрезмерную гоблинскую мышцастость, то ли змеящегося по коже дракона. — И вопросов в дороге меньше будет… И вот это примерь!
Мстительно подцепил ножнами меча и с натугой метнул в гоблина прямо от пола давешний неподъемный шлем-ведро. Нормальный-то рыцарь его только с турнирным доспехом и надевает, ибо и на плечи давит, и обзора никакого, но гоблину, чего доброго, и пригодится — напялит в нужный момент и проедет неопознанным. Бинго принял снаряд на брюхо, в нем утробно чавкнуло давеча поглощенное, гулко икнул и, подхватив шлем одной лапой, залихватски нахлобучил на башку, нимало не заботясь подшлемником и иной ересью. Наделось — ничего так, сразу и метко, ни ушей не оторвав, ни глазные прорези не пустив на затылок. Бинго мигом перехватил дубину и пристукнул себя по бронированной макушке. Сэр Малкольм лишь досадливо крякнул — мог бы и ему предложить, никогда еще не испытывал капитан такого страстного желания воспользоваться простолюдинской палицей.
— Пахнет плохо, видно плохо, — прогудел Бинго из дыхательных отверстий. — Зато смешно, будто спрятался. И кашу варить можно. Уболтал, возьму. А кольчуги тут по мне не водится… маломерки сплошь.
«Не в королевскую же оружейню его волочь! — мелькнула трусливая мыслишка, пробившая капитана на озноб. — Там, конечно, и на гвардейцев есть снаряжение, и даже на такого бугая сыщется, однако ж, если он и там так разгуляется… А он же и разгуляется безо всяких…»
— Поехали. Отвезу тебя в одну лавку… там авось подберем чего ни на есть.
— Тоже никогда в одну корзину все не валишь, — одобрил Бинго. — Хитро придумано. Как ни старайся, а все сразу не поломаешь! Хотя, ежли поднапрячься, так город у вас не такой и большой…
— Я тебе поднапрягусь! Шагай на выход да вынь эту железку из двери!
Бингхам спешно допил из кувшина остатки и независимо протрусил к двери, походя же шарахнул дубиной снизу по рукояти кинжала. Клинок с сухим треском вышел из дерева и, отчаянно кувыркаясь, убыл в потолок. Где и задержался, столь же надежно впившись в балку перекрытия. Гоблин попытался задрать голову и проследить его путь, но шлем на такие вольности был не рассчитан — выше, чем до дверной притолоки, взгляд возвести не дал. Бинго виновато пожал плечами и вывалился за дверь… А кинжал выпал из балки и обидно стукнул двинувшегося следом сэра Малкольма рукояткой по куполу бургиньота. Капитан воспринял этот подарок судьбы стоически. Мысль, что всего ничего осталось, а потом этот басурманин исчезнет из поля зрения как минимум на какое-то время, грела душу, как хорошо протопленный камин промозглым осенним вечером. И пусть лучше сгинет, чем даже вернется с дурацкой книгой; хоть и драгоценная реликвия, но вовсе того не стоит, чтобы лишний раз с таким ходячим гнусом якшаться. Пожалуй, пора вписать в знаменитый перечень очередной пункт: «Ежели же зовут опрошаемого Бинго и родом он из гоблинов, то немедля его зарядить в наибольший из доступных требушетов и в дальний полет отправить, насколько хватит машинной мощности». Хотя, чего доброго, вокруг него и требушет осыплется, и стража скурвится, и, того гляди, даже бумага не выдержит одного упоминания…
