— То, что я услышал прошлой ночью в Руинах, было не еле уловимым сигналом и не маленьким магическим действом, присущим маячку-ориентиру. Я последовал за сигналом и обнаружил вас и вашего заклинателя, слишком юного, чтобы быть таким могущественным. Вы просто уничтожили шесть полностью сформированных Магх’Скиду. Случайный свидетель мог бы сказать, что вы совершили эту проделку вполне самостоятельно. — Он помолчал. — Но я не случайный свидетель.
Он отвернулся от меня, надел халат и позволил простыне свалиться на пол.
Я сглотнула.
Он завязал пояс и повернулся ко мне лицом.
— Прошу прощения, госпожа Бенарес, но ваши природные таланты в лучшем случае незначительны — по крайней мере, были такими. То, что вы совершили прошлой ночью, — это уровень таланта и мастерства, который вам, увы, не по плечу. Вы прошли через маячок-ориентир и воспользовались Сагредом. Как — не знаю. Я никогда не соглашался с Сарадом Нукпаной ни в чем, но в этом он прав. Вы играете в опасную игру.
Не знаю, обижаться ли на его менее чем скромную оценку моих прежних способностей или беспокоиться по поводу такой скрупулезности. Но его последнее высказывание задело меня за живое.
— Никто даже не спросил меня, хочу ли я играть, паладин Илиесор. Я искатель. Причем хороший. Я могу за себя постоять, и в рукавах всегда держу пару-тройку трюков. Вот так я жила до сих пор, до позавчерашней ночи. Большинство в этом городе даже не подозревают, чем я теперь обладаю. Для меня нет ничего лучше, чем швырнуть этот кусок метала в ближайший канал! Если б я смогла!
Хранитель выглядел озадаченным.
— Не можете?
— Не могу! Помните тот час, после того как я покинула склад Стокена?! Вы сказали, что почувствовали маячок-ориентир снова?
— Да.
— Это произошло, когда я попыталась снять его. Это был словно удар молнии, обвившей мою шею. Он меня чуть не убил. Вот я и вынуждена теперь носить его на себе.
Илиесор искал на моем лице признаки чего-то, известного только ему. Все время, пока я сидела под этим внимательным испытующим взглядом благородного, одетого в шелка хранителя Конклава, мне хотелось исчезнуть. Я сопротивлялась этому порыву так же хорошо, как и некоторым жизненным побуждениям, которые пытались привлечь мое внимание. И я очень надеюсь, что Илиесор не читает мыслей. У меня и так достаточно трудностей сегодня ночью.
— Невероятно, — произнес он, когда прошла, как мне показалось, целая вечность. — Эмалиэль приспособил его для себя. Никто другой не может им пользоваться!
— Я не пытаюсь им пользоваться. И я не знаю этого вашего Эмалиэля, и мне наплевать на его вкус к украшениям. Я просто хочу знать, как мне избавиться от этой штуковины и остаться в живых.
— А вы не можете?
По какой-то причине этот единственный простой фактик до него не дошел.
— Думаю, мы это уже установили, — произнесла я, быстро теряя остатки того маленького терпения, с которым пришла сюда. — Почему я не могу его снять?
— Из того, что я узнал, ваш партнер, которого зовут Квентин Рэнд — возможно, вы забыли его имя, — талантливый вор, но он не лучший. Сарад Нукпана мог сделать это гораздо качественнее. Гоблин, преданный делу Кринсани, должен был сделать более логичный выбор. Думаю, Нукпана выбрал не вашего партнера, госпожа Бенарес, а вас. Он назвал вас по имени на том складе, и по вполне определенной причине. — Он сделал шаг ко мне. — Я хочу знать, что это за причина.
Я не шелохнулась и тут же выпалила:
— Так же, как и я! Не понимаю, откуда Сарад Нукпана знает меня. Я его знать не хочу. Это правда.
— Вы увязли в этом деле гораздо глубже, чем думаете. — Голос Илиесора потерял свою резкость. Может, он испытывал некоторое удовлетворение, что мой мир получал пинки, а парочка из них принадлежала ему?.. — Сарад Нукпана точно знает, насколько глубоко. Я не знаю. Вам я тоже не верю. Но я найду ответ.
Не сомневаюсь, что найдет.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Расскажите мне о своем отце.
Я тут же вспомнила слова Сарада Нукпаны, сказанные несколькими часами ранее. Мне не хотелось об этом даже думать.
— Я его не знала, а моя мать умерла, когда мне было меньше года. Какое отношение к делу имеет то, о чем у меня нет никаких сведений?
— Это может иметь отношение ко всему. Если вы связаны кровным родством с Эмалиэлем Ангуисом, тогда вполне логично, что маячок-ориентир отзывается на вас. Отсюда следует, что, вероятно, вы способны иметь прямой контакт с Сагредом без всякого побочного эффекта.
— Побочные эффекты?
— Контакт с Сагредом вызывает галлюцинации, сумасшествие, потом смерть. Но до этого времени владеющий камнем способен воспринимать полную мощь Сагреда. Вы воспользовались камнем, и вы совершенно не попали под его негативное влияние. Это говорит мне только об одном.
— Об одном? — Я осознала, что спрашиваю. Потом снова, словно не расслышала. Может быть, я была в бреду.
— Что вы каким-то образом связаны с Эмалиэлем Ангуисом. Это должна быть близкая связь, не более двух поколений, чем ближе — тем больше эффект. Принц Чигару что-нибудь о нем вам рассказывал?
— Только то, что он умер лет девятьсот назад. Он слегка староват, чтобы быть моим родственником ближе чем в двух поколениях.
— Эмалиэль пропал без вести, не умер, — поправил меня Илиесор. — Вдобавок, будучи связанным с Сагредом, маячок-ориентир является меткой жизни. Эмалиэль адаптировал маячок-ориентир только для себя. Если бы он умер, задача соединения с маячком-ориентиром была бы трудной, как процесс соединения с Сагредом. События последних двух дней показали, что связь остается. Если соединение остается, значит Эмалиэль жив.
Это умозаключение имело такой подтекст, который я не была готова так сразу воспринимать. Я знала, кем была моя мама, и, если верить словам Гарадина, она не была девятьсотлетним эльфом-магом, ставшим хранителем Конклава. Она была хорошей чародейкой, хотя не очень талантливой — иначе она до сих пор была бы жива. Тогда остается вероятность, что Эмалиэль Ангуис был моим отцом. Эта вероятность тревожила, но другое было слишком ужасающим, чтобы предполагать. К несчастью, я сказала, а потом подумала… что лучше бы мне промолчать.
— Девятьсотлетний? — прошептала я.
— Это не редкость для связи с объектом силы, продлевающей жизнь. Сагред как раз этим известен.
Не редкость в его мире, возможно. Хорошо, что я сижу. В моей голове в панике кружились, налетая друг на друга, мысли и вопросы. Один главенствовал над всеми. Интересно, как моя кровь не стынет в жилах, или я не взяла сюда с собой свою кровь?..
Я услышала голос Микаэля Илиесора как будто из другой комнаты.
— Госпожа Бенарес?
— Райни, — услышала я свой ответ. — Зовите меня Райни. Вам можно.
