Пока мы поднимались по черным мраморным ступеням, я молила бога, чтобы мы не привлекли к себе слишком большого внимания. Считалось, что мы — граф Еилде и его молодая жена — только что вернулись домой после венчания и медового месяца в Рине. Компанию составляли якобы ее младший брат Тамас, его гувернер и парочка охранников. К счастью, не только мы представляли собой подобную группу. Мне кажется, когда твои гости — аристократы из разных королевств, то большинство их сопровождающих будут чувствовать себя нелепо в непривычно пышном убранстве. Сегодня именно тот случай: Вегард и Ристон выглядели нелепо, а украшенные вышивкой огромные воротники костюмов доставляли им мучения.
На лестничной площадке я заметила не занятую змеиным гербом часть окна — там было прозрачное стекло. Это дало мне отличную возможность окинуть взглядом сады за посольством. Луна шла на убыль, но света давала вполне достаточно. За деревьями виднелась каменная стена примерно в рост человека высотой.
Микаэль приостановился.
— Вон то — внешняя стена разрушенного храма. Мавзолей в центре.
У меня на груди амулет монотонно то ли напевал, то ли урчал, как будто чувствовал приближающуюся встречу после долгой разлуки. К его счастью добавились легкий трепет и волнение. В результате его эмоции передались моему желудку, хотя ему не с чего трепетать ни от волнения, ни от счастья. Одна моя рука самопроизвольно потянулась к солнечному сплетению. Другая — к животу. Волна тошноты — только это не остаточные явления после путешествия на гондоле.
— Окнус был прав. Это то, что нам нужно.
Микаэль тоже был прав. Было много разодетых в пух и прах леди, чтобы составить мне компанию. По сравнению с ними мой наряд выглядел простеньким и незамысловатым. Это были гости, ожидающие в коридоре, когда объявят об их прибытии.
Это порождало, по моему мнению, другую проблему.
Дело в том, что протокол требовал, чтобы перед вступлением в зал для бальных танцев наши имена были объявлены присутствующим. В это время все взгляды будут направлены на нас — и большинство из них далеко не дружелюбные. В зале наверняка есть гоблины, которые две ночи назад видели меня и Пиараса. Прошло не так уж много времени, чтобы мы стерлись из их памяти.
Я в маске, при шляпе, облачена в груду бархата и шелка.
А ощущение такое, будто я голая, как в первый день своего появления на свет.
— Объявлять обязательно? — прошипела я Микаэлю.
— Обязательно. Если ты хочешь выйти в сад.
Так и думала, что он ответит мне нечто подобное.
— Мне показалось, что ты не захочешь привлекать внимание, — напомнила я ему.
— Не совсем так, — пояснил он. — Войти без объявления персоны будет в высшей степени невежливо и грубо по отношению к хозяевам и присутствующим. Это только вызовет нежелательный интерес.
— Невежливо и грубо — это не ко мне.
Микаэль предпочел промолчать. Мудро с его стороны.
Мы сделали шаг вперед, встав на пороге.
Как только стали объявлять наши имена, все повернули головы и посмотрели на нас… И почему-то продолжали смотреть…
Я почувствовала себя мышью в комнате, полной голодных котов.
Зал для бальных танцев, с окнами от пола до потолка, открывающими панораму садов и позади них ярко освещенный порт, полностью занимал заднюю часть посольства. У причала стояло много кораблей, и в свете луны они производили грандиозное впечатление. Полагаю, одно из преимуществ быть богачом хотя бы в том, что можно наслаждаться видом гавани без звуков и запахов, присущих реальному порту.
Пиарас стоял рядом со мной и любовался кружащимися в танце гостями, поражающими воображение яркостью и разнообразием нарядов. У него отвисла челюсть. Я пальцем подцепила его подбородок и потянула наверх. Закрыла ему рот.
— Прошу прощения, — смутился он.
— Чудесный вид, — ответила я. — Наслаждайся, пока можешь; мы здесь будем недолго.
— Хорошо.
Пока Пиарас услаждал зрение, я приметила нескольких леди благородного происхождения обеих рас — гоблинов и эльфов, — которые явно положили глаз на Пиараса. Я смерила их взглядом: ладно, третий сорт не брак, можно потерпеть… Я знала, как только отойду, они все накинутся на бедного мальчика. По моему мнению, такая компания ему совсем ни к чему, а на балу быть в окружении людей Мал’Салина не нужно и подавно.
С южной стороны зала находились не только окна. Были там и стеклянные двери, открывающиеся на террасу. Оттуда ступеньки вели вниз, в декоративные сады, и дальше — к мавзолею. Сегодня двери были открыты, чтобы впустить ночную прохладу, но никто не выходил на террасу, чтобы насладиться свежим воздухом. Тут снова во главе стоял уродливый протокол — правила дипломатического этикета. Пока король не соизволит выйти к гостям, все должны оставаться в зале для бальных танцев. И, будучи теперь знакома с гоблинским чувством драматизма, я уверена, что Сатрик Мал’Салин дождется, пока не соберутся все, чтобы своим появлением произвести максимальный эффект. В таком случае наше ожидание затянется. Тем не менее не вижу смысла, зачем Сатрику морозить свои пятки где-нибудь в передней приемной до полуночи. Знаю одно: если меня с риском для жизни заставили прийти на эту вечеринку, уж я повеселюсь.
Как только король совершит выход, молодой графской жене вдруг отчаянно понадобится глоток свежего воздуха. Она родом из провинции, это ее первое путешествие в ее новый дом, и она, понятное дело, будет потрясена и взволнована всем этим пышным великолепием. А в связи с тем, что это эльфийская леди знатного происхождения, ей вряд ли позволительно бродить в одиночестве в саду. Кроме того, там много деревьев и пышных высоких кустов. Без сомнения, высшее общество рассматривает такое близкое соседство к зеленым насаждениям как угрозу добродетели знатной леди, даже замужней.
Оказавшись в тени деревьев сада, мы избавимся от любопытных гвардейцев и поспешим по своему делу. По крайней мере, таков план. Я заняла позицию ожидания и наблюдения. Это как раз не было частью плана, но здесь все могло неожиданно измениться.
На возвышающейся с противоположной стороны зала сцене располагался приглашенный на вечер небольшой оркестр. Произведения, которые исполняли музыканты, были явно гоблинского происхождения — преобладало тяжелое, драматичное и слегка диссонирующее звучание. Высокий стройный гоблин пересек сцену и встал перед музыкантами. На нем была простая маска, однотонный костюм сшит из темно-синего бархата, а блестящие черные волосы стянуты на затылке лишь серебряной заколкой. Он запел — сначала без аккомпанемента, затем ему стали тихонько подыгрывать музыканты. Его голос был таким же богатым и откровенно чарующим, как и подчеркивающий достоинства его фигуры бархат, в который он был облачен.
Рахимат. Племянник Тэма… и заклинатель принца Чигару.
— Это тот, о ком я подумал? — спросил Пиарас шепотом.
— Не могу представить никого другого.
