Я усиленно сопела, уткнувшись носом в его плечо и чувствуя, как каждую частичку мой души наполняет огромное, светлое счастье, сворачиваясь таким теплым котенком в моей груди.
– О какой свадьбе? – все-таки спросила я.
– Нашей, – совершенно серьезно ответил он.
– И ты думаешь, что меня пустят в церковь с рогами, хвостом и стоящими дыбом волосами?!
– Пустят. – И я почувствовала, как он улыбается. – Куда ж они денутся.
– А мы, если что, поможем, – заявил стоявший у двери Филин; лицо его светилось счастьем, и он обнимал за талию немного смущенную Тину, которая так крепко сжимала в объятиях кота, что бедняга уже хрипел, делая мне отчаянные знаки обеими лапами.
– Отпусти Уську, задушишь! – рассмеялась я.
Тина только сейчас заметила плачевное состояние пушистика и немедленно ослабила хватку. Кот сразу начал судорожно глотать воздух и никак не мог надышаться.
А Клин вдруг повернул меня лицом к себе и крепко поцеловал в губы.
– Ура! – заорал Филин и отважился чмокнуть Тину в щеку, но мгновенно отскочил подальше, закрывая руками голову. Однако Тина только усмехнулась, глядя на него, и продолжила почесывать за ухом уже все ей простившего Уську.
Домой мы добрались под вечер. Все довольные и с кучей покупок. Филин еще у ворот отделился от нас и поспешил с донесением к королю (новый горный король успел черкнуть перед нашим отъездом пару строк благодарности и даже намекнул на симпатии к его дочке, чем сильно нас порадовал – мы еще в дороге по-тихому вскрыли письмо, и Филин торжественно зачитал его вслух).
А у порога нашей злобствующей двери уже сидел и мерз новый заказчик, радостно вставший при нашем появлении. Я только тяжело вздохнула, высунув нос из плаща Клина (последние километры я проехала, перебравшись к нему, то засыпая, то болтая о всяких пустяках).
– Нет, ну никакого отдыха. Придется опять работать.
– Ага, и даже не думай об отказе, – раздался сзади голос проснувшегося Уськи, – деньги лишними никогда не бывают.
Пришлось посреди ночи пускать в дом этого посетителя и выслушивать его историю.
Немного отогревшись у камина и сжимая в дрожащих руках чашку горячего чая, человек начал рассказывать:
– Я рыбак и живу в порту. Мы выходим в море на одном из старых судов под началом нашего кэпа, заплываем далеко и ловим сетями рыбу, а то и охотимся с гарпунными пушками на крупных китов или морских чудовищ. – Он хрипло рассмеялся и тут же надрывно закашлялся, вытирая с губ выступившую кровь.
– А ну подожди-ка.
Я положила руку ему на лоб и замерла, закрыв глаза.
– Чего это она?
– Тебе же сказали: замри. – И кот сунул мужчине следующую кружку, полную горячего душистого чая.
Болезнь спряталась в легких, и я попыталась направить именно туда свою силу, полагаясь только на способность самого организма использовать ее в нужных целях. И организм человека справился. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее темное пятно болезни, распространившееся уже даже за пределы легких, начало уменьшаться и светлеть, светлеть, пока и вовсе не исчезло.
Я открыла глаза и устало отняла руку. Человек удивленно прислушался к себе, кашлянул пару раз, и его морщинистое лицо расцвело улыбкой.
– Вот спасибо, госпожа ведьма! У меня еще дочка маленькая больная дома лежит, лоб горячий, и давно уже, дня два, наверное. Жена вся извелась, все деньги докторам отдала, чтоб им пусто было, проходимцам, а дочке все хуже и хуже. Может, вы посмотрите? А я для вас что хошь сделать могу.
Видеть глаза его, горящие надеждой, было невыносимо.
– Ладно, пошли.
– Куда? – перепугался котик. – Не поев, не переодевшись, не отдохнув с дороги.
– Да ладно тебе, Усь, не сахарная, не рассыплюсь.
– Я с тобой. – Клин встал и помог мне накинуть куртку.
Тут отрылась входная дверь и ввалился довольный, но усталый Филин.
– Отдал пакет. Эй, а вы куда это все?
Кот в двух словах объяснил.
– Я с вами.
– Куда?
– Туда, – мотнул он головой и вышел на улицу.
Я только досадливо почесала нос. Нет, ну так же нельзя, я еще понимаю Клин...
– Так, а ты куда? – попыталась я притормозить Тину, уже надевающую грязный с дороги плащ.
– Куда ты, туда и я, – пожала она плечами и вышла на улицу.
Мы с котом страдальчески переглянулись.
– Ну хоть ты-то не ходи, Усь.
– Да куда я пойду, – удивился пушистик, – мне еще ужин готовить, вы ж голодные вернетесь. Кстати, на – подзаряди.
И он сунул мне под нос свой амулет, который я ему постоянно подзаряжала заклинанием левитации.
До дома рыбака мы дошли быстро. Он вежливо придержал передо мной дверь, беспрерывно выражая благодарность за то, что я пришла.
Тина с Филином остались снаружи, так сказать, на свежем воздухе.
С улицы я попала в тесный узкий коридорчик, который вел в небольшую, уютную комнатку. В углу стояла печка, служившая одновременно кроватью для супругов, а рядом находилась небольшая кроватка, в которой лежала девочка лет пяти. Мать сидела рядом на стуле и держала ее за руку. Под глазами у женщины залегли темные круги, и сразу видно было, насколько она устала и как ей тяжело переносить это горе – видеть, как угасает ее единственный ребенок. Она слабо улыбнулась мужу и встала, суетливо торопясь накрыть на стол. Я жестом остановила ее и присела на краешек кровати. Положив ладонь на курчавую головку милой крошки, я привычно сосредоточилась...
Болезнь зашла очень глубоко – темной кляксой закрыла сердце, сжала и высушила легкие и теперь ползла к голове. Малютка чудом была жива, но я сильно сомневалась в том, что смогу ей помочь. Сила, послушная моей воле, хлынула широким потоком в человеческое тело. Кровь потекла быстрее, сердце ее забилось чаще, удивленно и благодарно принимая нежданную помощь. Девочка тихонько застонала. А пятно вместо того, чтобы уменьшаться, вдруг стало увеличиваться, не желая расставаться со столь желанной добычей. Однако я не отступала. Сила текла и текла, зелеными лучами впиваясь в кожу, все быстрее и быстрее наполняя кровь. И болезнь дрогнула, в последней попытке ударила по мне, надеясь проникнуть и в мой организм. Пришлось взять немного силы у стоявшего рядом Клина, чтобы до конца истребить заразу. Зато потом девочка сама открыла глаза, радостно и светло улыбнулась и тихо сказала:
– Мама!
Нас долго не хотели отпускать, но мы все-таки ушли, захватив с собой еще и отца девочки, чтобы он дорассказал, с чем к нам приходил. После кучи благодарностей и заверений в том, что он теперь для нас все... всем... ну, короче, по гроб жизни... мужчина наконец-то закончил рассказ о предстоявшем задании.
