— Ладно. — Я отогнал эту мысль. Сейчас не до того. Стряхнув с себя десяток особо деятельных зверьков, я пошел к иве, изо всех сил стараясь не наступить на кого-нибудь из своих спутников. Мы миновали здание, где находился злосчастный Большой Зал, и вошли во двор Колледжа.
— Проклятие! — приветствовал меня Хендрик, помахав дубинкой. Хорьки радушно заверещали в ответ. Около глыбы Хендрика мельтешило какое-то бледно-зеленое пятно. Это был Снаркс. Он то прохаживался туда-сюда, то вдруг переходил на бег, то молотил кулачками воздух, словно сражаясь с невидимым противником. Его поведение выглядело довольно агрессивным даже для демона.
— А, это ты… — рассеянно сказал он, когда мы подошли. — Я не знал, что ты прибудешь в сопровождении толпы грызунов…
— Как, как? Грызунов? — Вот как Снаркс называет моих маленьких помощников! Может быть, я стал слишком чувствительным, но все же демону следовало бы с большим уважением отзываться о моих хорьках. — Друг Снаркс! Это вовсе не «толпа грызунов», как ты изволил выразиться.
— А кто же это, по-твоему, о ты, ходячий коврик из хорьков? — Снаркс безразлично пожал плечами. — Что ж, из них когда-нибудь выйдет приличная шуба.
— Шуба? — взревел я. Это было уже слишком. Ближайшие хорьки, которым передалось мое настроение, оскалили зубы и рванулись к Снарксу.
Заметив такую перемену в моих маленьких помощниках, Снаркс поднял руки вверх:
— Погодите! Я вынужден с тобой согласиться. Хорьки — премилые создания. Они — большое подспорье в нашем деле!
Снаркс сегодня уже второй раз извиняется. Отнести это всецело за счет волнения нельзя. Он сегодня вежливый и обходительный. Что-то тут не так. Уж не заболел ли?
Взглядом приструнив хорьков, я спросил демона, что это его так взволновало.
— Так, мелочь, — пробормотал Снаркс, стараясь говорить самым небрежным тоном. Но гнев его все же прорвался наружу. — Та самая мелочь, что шьет башмаки!
Мне еще не приходилось видеть демона в таком состоянии.
— Домовой? — удивился я.
— Домовой! Вечно этот Домовой! — завизжал Снаркс, рухнул на колени и принялся изо всех сил колотить кулачками по узловатым корням ивы.
— Проклятие, — с тревогой сказал Хендрик.
Я ограничился кивком и попытался собраться с мыслями. Впервые с тех пор, как я его знаю, Снаркс ведет себя так несдержанно. И что еще хуже, его агрессия направлена не на врага, а на одного из наших союзников, на того, кто помогал нам прежде и может пригодиться снова. Ситуация грозила выйти из-под контроля. Первым моим побуждением было обратиться к Эбенезуму, чтобы он уладил конфликт между демоном и Домовым. Но учитель, с его болезнью, не перенесет столь близкого контакта с двумя существами, так тесно связанными с волшебством. Так что, если я не хотел вновь увидеть Эбенезума беспомощным калекой, надо было разбирать проблему самому, как сумею. Я посмотрел на демона и попробовал мыслить, как волшебник. С какой стороны взялся бы за это учитель?
— Да уж! — сказал я, настраиваясь на нужную волну. — Но ведь тебе, Снаркс, уже приходилось общаться с Башмачником, и не раз. Откуда вдруг такая ненависть?
Снаркс задумался на долю секунды:
— Забавно! Об этом я как-то не задумывался. Но теперь, когда ты сказал, я вспомнил, что ведь действительно раньше нормально переносил Домового. Я выдерживал присутствие даже нескольких домовых. — В голосе демона вновь зазвучала присущая ему уверенность. — В конце концов, даже когда их много, они все равно очень маленькие!
— Проклятие! — подбодрил его Хендрик. — Значит, ты не боишься Домового?
— Вовсе нет! — Физиономия Снаркса озарилась демонической улыбкой. — Не боюсь! Недолюбливаю — это да! Но ведь это совсем другое дело. Все-таки одной лишь неприязнью это нельзя объяснить… — Он больше не улыбался, на лбу собрались темно-зеленые морщины. — Я признаю, что веду себя странно. Совершенно не по-демонски. Что сказала бы моя мама!
— Проклятие, — не унимался Хендрик. — Домового ты не боишься. Стало быть, боишься кого-нибудь другого?
Снаркс уставился на рыцаря:
— Ты не устаешь удивлять меня. Сначала сыплешь красивыми словами, теперь вот занялся психоанализом! Я-то полагал, что за тебя думает твоя дубинка!
— Да уж, — вмешался я, пока Хендрик не вскипел. — А может, Хендрик попал в точку?
— Боюсь ли я? — Демон задумался. Он даже отвернулся от нас и стал смотреть вдаль. — В каком-то смысле — да. Должно быть, все дело в том, что я постоянно воюю со своей родиной. Я все-таки демон, хоть и в изгнанье. Сначала речь шла о спасении Вушты от Голоадии и о том, чтобы разбить Гакса Унфуфаду, которого я всегда не любил. Обе цели были близки мне. Но теперь… — Снаркс тяжело вздохнул. — Все обстояло прекрасно, пока я снова не побывал на родине. Можно было навестить маму. Но я скрывался, как преступник, я вел себя, как чужак, чувствовал себя запятнанным дружбой с людьми. — Демон посмотрел на Хендрика, потом на меня, потом — опять на Хендрика. — И, в общем, правильно чувствовал.
— Проклятие! — Хендрик не желал отклоняться от темы. — Выходит, ты боишься своей мамы?
— Еще бы! — воскликнул Снаркс. — Была бы твоя мама демоном — ты бы ее тоже боялся! Об этом и говорить нечего. Это естественно. Но возвращение в Голоадию всколыхнуло во мне воспоминания! Война, похоже, не кончилась. И я боюсь, что чем дольше она будет продолжаться, тем сильнее меня будет одолевать тоска по родине.
— Проклятие, — мрачно подытожил Хендрик.
— Да уж, — выдавил я, чтобы показать, что в полной мере осознал всю серьезность проблем Снаркса. Мелькнула у меня и еще одна мысль, но ею я предпочел пока не делиться. Дело в том, что демон-изгнанник вел себя в точности так же, как моя возлюбленная. Оба жаловались на одно и то же. Оба устали от борьбы и были несколько не в себе. Трудно вообразить двух существ, столь непохожих друг на друга, как моя юная волшебница и Снаркс. Не странно ли, что демон, как эхо, повторяет сейчас то, что говорила Нори несколько часов назад?
— Добрый день.
Тихий, вежливый голос раздался так близко от меня, что я подскочил от неожиданности. За моей спиной стоял Дилер Смерти в своем черном облачении.
— Насколько я понял, у вас проблемы. У меня тоже. — Киллер машинально разминал кисти рук. — И посерьезнее, чем нехватка кабанов в окрестных лесах. — Что-то я не замечал на его лице обычной ласковой улыбки. — Вы, конечно, помните, — выговорил он медленно и аккуратно, словно опасаясь слишком сильно напрягать лицевые мышцы, — что по контракту я обязан умертвить по крайней мере троих из вас.
— Проклятие! — Рука Хендрика потянулась к зачехленной дубинке. Должно быть, рыцарь, как и я, надеялся, что совместные испытания, выпавшие на нашу долю, борьба за общие цели как бы аннулировали контракт на убийство Хендрика, Эбенезума и меня.
— Не стоит торопиться, добрый рыцарь, — заметил Киллер, разминая ступни. — Хотя, конечно, поразмяться не мешало бы. Но сначала я хотел бы изложить вам кое-какие свои соображения.
