— Уук уук! Скрии скрии! — раздалось в ответ из-за занавеса.
Синдбад вскрикнул, из-за портьер высунулись две волосатые лапы и уволокли его с глаз долой.
Ахмед оторвал взгляд от Марджаны, с которой они, не отрываясь, смотрели друг на друга.
— Вот, значит, что случилось с королевой обезьян!
Спеша отыскать своих подруг, мужчины побросали бурдюки с частями тела Касима на мраморный пол.
— Женщины! — взывала голова Касима. — Вокруг меня не нужно толкаться! И очереди ждать не нужно! Меня можно разделить сразу на шестерых!
— Поаккуратнее! — кричал Гарун наседающим на него женщинам. — Я старый, со мной надо обращаться осторожно!
У Али-Бабы таких проблем не было. Единственной его заботой были около двадцати женщин, окруживших его. И, в полном соответствии с названием этого места, все они были красавицами. Он вполне представлял себе, чего они хотят, и должен был признать, что, женат он или нет, при определенных обстоятельствах он не отказался бы заняться этим делом с любой из присутствующих. Возможно, это мог бы быть очень даже неплохой денек.
Но сразу двадцать, и у всех одно на уме?
«Даже у самых приятных вещей, — понял Али-Баба, — бывает своя изнанка».
Но едва женщины успели повалить его на холодный мраморный пол и сорвать половину его черных одежд, как дровосек ощутил спиной иную, могучую дрожь, словно содрогалась сама земля.
— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?
Он уже слышал этот голос прежде, хотя и не настолько громкий и звучный. Похоже, громадная пещера решила наконец заговорить. А это, разумеется, означало, что земля в самом деле содрогалась.
— ДОВОЛЬНО! ЭТО СКУЧНО! ПОРА ПОСЛУШАТЬ КАКУЮ-НИБУДЬ ИСТОРИЮ!
Тут все, чем бы они ни занимались, застыли. Драматический эффект, несомненно, усиливало то, что все вокруг них отчаянно содрогалось в такт словам.
— Пожалуй, самое время познакомиться? — предложил камень, каким-то образом ухитрившийся остаться у Али-Бабы в руке. Что касается этого обломка скалы, он, похоже, ничуть не был напуган.
— Я — ВЕЛИЧАЙШАЯ ИЗ ПЕЩЕР, — пророкотал могучий голос, сотрясая стены. — ПЕЩЕРА, ПОГЛОЩАЮЩАЯ ДРУГИЕ ПЕЩЕРЫ! ВЫ МОЖЕТЕ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ МОРДРАГ!
«Мордраг?» — подумал Али-Баба. Имя звучало не слишком-то дружелюбно. До этого момента дровосек даже не подозревал, что у пещер могут быть имена. Имя, безусловно, впечатляло.
— Неплохое имечко, — признал камень. — Оно происходит от побочной ветки нашего рода?
— ВООБЩЕ-ТО ОНО НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ. НО МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЗВУЧИТ ВЫРАЗИТЕЛЬНО.
— Это верно, — согласился камень. — О, кстати, тебе привет от дядюшки Сида.
— ЕМУ ТОЖЕ.
— Почему бы тебе не сказать ей, — тихо обратился Али-Баба к камню, — что очень приятно было встретиться и все такое, но теперь нам в самом деле пора идти?
— НО ВЫ В МОЕЙ ПЕЩЕРЕ И В МОЕЙ ВЛАСТИ! — громыхнула Мордраг, прежде чем камень успел вымолвить хоть слово. — ЗДЕСЬ ВСЕ МОЕ!
Однако Али-Бабе до смерти надоело, что его все запугивают, будь то предводитель разбойников (который теперь, когда дровосек думал о нем как о Грязнуле, представал совершенно в ином свете) или самая большая волшебная пещера в мире. Он должен положить конец этой тирании и этой череде чрезвычайно скверных дней.
— Думаю, что нет, — только и ответил поэтому он.
— Неужели ты намерен воспротивиться воле пещеры? — в великом волнении спросил камень.
— Полагаю, придется, — ответил Али-Баба, уже почти сожалея о своем решении, — хотя и не знаю, к чему это приведет.
— У меня такое чувство, — великодушно ответил камень, — что свершатся великие дела, и все множество этих людей и коварных замыслов, сплетающихся вокруг тебя, столкнутся друг с другом так, что содрогнется земля. Но вообще-то я всего лишь камень. Что я могу знать?
— В САМОМ ДЕЛЕ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ ЗНАТЬ?
На взгляд Али-Бабы, это был лишь очередной пример откровенного запугивания.
— Хватит! — заявил он, нагибаясь, чтобы подобрать части Касима. — Мы уходим!
— Так быстро? — захныкал его братец. — Прежде чем хоть одна женщина развязала этот мешок?
— ЭТО ТЫ ТАК ДУМАЕШЬ! — мрачно пророкотала пещера.
— Я вообще ни о чем таком не думаю! — заныл Касим. — Я знаю лишь, что ни одна из женщин не развязала ни одного из моих бурдюков! Знаешь ли ты, как это огорчает, когда части твоего тела находятся так далеко друг от друга, что ты не можешь дотронуться даже до самого себя? И при этом быть еще лишенным прикосновения других? Это уже чересчур.
— ТЫ СЛИШКОМ МНОГО ГОВОРИШЬ. Я НЕ ЗНАЛА, КАКУЮ СЛУЖБУ СОСЛУЖИЛ МНЕ ТВОЙ БРАТ, УНЕСЯ ТЕБЯ ИЗ МОЕЙ ВЕРХНЕЙ СОКРОВИЩНИЦЫ.
— И теперь я унесу его снова, — спокойно ответил Али-Баба. — Прошу меня извинить. Предлагаю остальным членам моего отряда следовать за мной.
И тут же к дровосеку присоединились Ахмед и Марджана, идущие рука об руку, затем Аладдин, прокладывающий путь царевне Будур, с тремя евнухами, прикрывающими ее с тыла. Потом появился Гарун аль-Рашид, оправляющий одежду, чтобы сохранить остатки достоинства, хотя он, похоже, тоже зря времени не терял. А потом по лестнице опрометью сбежал Синдбад, безнадежно пытаясь соорудить из жалких остатков халата набедренную повязку.
Еще одна женщина вышла из общей толпы.
— Похоже, обо мне вы забыли?
Али-Баба поднял глаза и увидел, что это жена Касима. И таки да, он был настолько огорчен поведением пещеры, что и в самом деле мог забыть про нее, по крайней мере пока не окажется в более тихом месте.
— Ни в коем случае, дорогая, — заверил ее Касим из мешка, висящего теперь на плече у Али-Бабы. — Ты — главная причина, по которой мы искали этот дворец.
— Прекрасно, — ответила она, неспешно направляясь к дровосеку. — Пожалуй, мы можем воспользоваться этой возможностью и наконец-то познакомиться друг с другом получше.
— НИКТО НЕ БУДЕТ ЗНАКОМИТЬСЯ С ДРУГИМ ПОЛУЧШЕ, — взревела пещера, — БЕЗ МОЕГО РАЗРЕШЕНИЯ!
У Али-Бабы не было ни малейшего желания отвечать. Вместо этого он осмотрел свой увеличившийся отряд и сказал:
— В путь!
— Я ВАМ ПОКАЖУ! — громыхала пещера. — ПРЕГРАДЫ БУДУТ ЖДАТЬ ВАС НА КАЖДОМ ШАГУ!
Глянув вниз с лестницы, Али-Баба увидел, что пещера выполняет свою угрозу. Ибо там, среди сада, их уже поджидала дюжина людей в некогда белых одеждах с саблями наготове. На этот раз, однако, у их противника было одно существенное отличие: все эти люди были без голов.
Глава тридцать первая,
в которой день не просто становится плохим, но и все окончательно запутывается
— Наконец-то! — подал голос Касим из своего меха для воды. — Теперь и я смогу показать, чего стою!
