— Да уж, — не мог не согласиться Ваня, — правда ваша, никто.
— Ладно тебе, тестюшка, про лошадок сказки рассказывать, — вмешался Максюта, — а ты‑то, Ваня, тут откуда?
— Я? — Ваня замялся, подумал и решил все рассказать как есть. — Я, понимаешь ли, вроде как на службе у царя Кусмана. Есть у него в заводе кобылицы‑молодицы…
Старик и Максюта слушали, затаив дыхание, ловя каждое слово и боясь что‑то пропустить. Когда Иван договорил, Максюта, сорвав с головы шнурок, бросил его оземь.
— Да что ж ты молчал! Эх, повезло, что мы тебя встретили! Тестюшка любезный, — он повернулся к Велебе, — а ты чего ровно онемел? Видишь, подсобить Ванюшке надо, как‑никак не чужой человек тебе, а мне так и вовсе словно бы брат родной!
Старик молчал, почесывая голову и, видно, о чем‑то натужно думая. Наконец он с неохотой произнес:
— Я вообще порыбачить спокойно думал, свадьба эта, служба опять же — устал больно. Да что поделаешь, раз уж такое дело, помочь надо.
— А ты можешь помочь? — изумился Ваня. — Как?
— Что значит „как“! — обиделся старик. — Говорю же, сколько лет конюхом царским прослужил, мне ли не знать, как с норовистыми кобылками обращаться! Эх ты, тоже мне! А ну‑кась!
И Велеба, завязав потуже кушак на тощем животе, присвистнул ухарски, зашелся соловьиной трелью, застучал в ладоши. Тут же раздался громкий топот копыт, и на берег вышли два прекрасных пегих коня с гривами, заплетенными в мелкие косы. Старик, посерьезнев лицом и будто бы даже став выше ростом, строго спросил Ваню:
— Сколько, говоришь, кобылиц у царя Кусмана?
— Три, — пролепетал Ваня, не веря своему счастью, — белы, как снег, гривы золотые до земли.
— Знаю, знаю, — отмахнулся Велеба, — чай, не первый день в конюхах. Эй, Максютка!
Максюта, безуспешно искавший в траве скинутый шнурок, махнул рукой, поднялся и с развевающимися волосами лихо вскочил на одного жеребца. Старик, с неудовольствием посмотрев на него, сначала осмотрел второго коня, долго щупал подпругу, затягивал ногавки, оглаживал седло. Напоследок он еще раз оглядел коня со всех сторон, видимо, остался доволен и наставительно сказал Максюте:
— Сколько тебя учить, Максютка! Конь, он почти что человек: не углядишь чего сразу — после горя не оберешься!
И, ворча на нерадивого зятя, старик забрался в седло сам.
— Ты, Ванюша, — Велеба пристально посмотрел на Ваню, — не плачь, не горюй да нас поджидай. Мне служба не в тягость, надо же как‑то Максютку к делу приставлять: помру я, кто на конюшне останется? Иди‑ка ты, любезный сватушка, к царскому дворцу, к вечеру смотри да посматривай — приведем мы тебе царских кобылиц.
Крикнув по‑молодецки, Велеба поставил коня на дыбы и сорвался с места.
— Жди нас к вечеру, милый братец! — крикнул и Максюта, хлестнул коня и умчался вслед за тестем.
Ваня постоял, подумал, решил про себя, что большое это дело — хорошие друзья. Радостный, зашагал он обратно к Весте, но тут вдруг выяснил, что понятия не имеет, в какой она стороне. Покричал было: „Веста, Веста!“, но никто не откликался. Тогда Иван пошел наугад, решив, что рано или поздно волчица сама его найдет. А тем временем солнце припекало все сильнее, день обещал быть жарким, и Ваня уже жалел, что ушел от озерца, полного прохладой воды. Вокруг Ивана нарезал круги неугомонный овод, которого Ваня пару раз сбрасывал с руки в траву сильным щелчком. Но овод не терял надежды и вновь примерялся, куда бы сесть поудачнее. Наконец Ваня прихлопнул его сильным ударом ладони, отмахнулся от назойливых мошек, которые так и лезли в глаза и, отерев пот со лба, зашагал чуть быстрее. В небе не было ни единого облачка, на горизонте виднелись далекие горы, и заунывно кричала где‑то кукушка. Ваня без устали брел посреди зеленого моря, ища местечко, где можно прилечь и дождаться Весты. Но спасения от солнца было не найти, в воздухе парило — неужто снова собиралась гроза? Во рту у Ивана было горько и кисло от сжеванной травинки, очень хотелось пить и съесть что‑нибудь посущественнее травы. Как же много он ест, не переставал удивляться Ваня, но, сколько ни удивляйся, есть все равно хотелось.
— Вот он куда забрел! — послышался насмешливый голос волчицы. — А то я тебя уж было потеряла.
— Это я тебя потерял, — улыбнулся Ваня, — зато кого нашел!
И он рассказал Весте про сватовство Максюты, про его тестя и все, что случилось за сегодняшнее утро. Волчица слушала, недоверчиво покачивая головой, и все приговаривала: „Вон оно как“. Когда Иван закончил, она, зевнув, сказала:
— Говорят, у каждого свой дар. У тебя, как я погляжу, настоящий талант заводить друзей везде, где только можно. Впрочем, — она со смехом посмотрела на босые Ванины ноги, — заводить недругов у тебя тоже отлично получается.
Иван посмеялся вместе с Вестой, потом снова забрался к ней на спину и с замирающим сердцем помчался обратно в Золотое царство.
Быстро бежала волчица, видно, она хорошо отдохнула. Вот уж поле закончилось, дорога пошла в гору, и вскоре путники снова оказались у золотых ворот.
— Не могу, пить хочется, — призналась Веста, — здесь был где‑то неподалеку колодец или родник.
Ваня слез, огляделся по сторонам и действительно обнаружил небольшой деревянный колодец. Он быстро набрал ведро воды, поднес его волчице, и та выпила едва ли не половину. Потом Ваня напился сам, остатки вылил прямо на голову, довольно зафыркав от холода. Освежившись, оба — человек и волк — направились прямо в город. Ваня нахально подмигнул толстому стражнику, в кои‑то веки не спящему на посту, тот зевнул и махнул рукой. Веста хмыкнула:
— Да, к такому‑то царству и с войском подходить не надо — можно брать голыми руками.
Ваня молча кивнул, думая только о том, что зря он, наверное, выпил столько ледяной воды. И точно, через пару шагов живот свело, в голове помутилось, и Иван рухнул как подкошенный, сотрясаясь в мучительных спазмах. Волчица испуганно бегала кругом, не зная, как помочь и только кричала: „Иванушка, Иванушка!“
— Нормально, — прохрипел Иван, только чтобы ее успокоить, — нормально все. Сейчас отойду.
— Точно нормально? — не поверила Веста и осторожно тронула его лапой. — Что с тобой, Иванушка?
— Уже ничего, — гораздо бодрее ответил Ваня, — все прошло.
Волчица посмотрела ему в лицо и ткнулась в грудь мокрым носом:
— Ты меня напугал. Я уж думала, тебе совсем худо.
— Уже все в порядке, — еще раз заверил ее Ваня и попытался встать на ноги. Его зашатало, и Веста тут же подставила ему свою спину.
— Садись‑ка ты, Иванушка, на меня, — сказала она, как никогда, ласково, — а то на тебя смотреть больно.
Ваня благодарно потрепал ее по шерсти и взгромоздился верхом. Во рту был ужасный металлический привкус, его мутило, но он старался не подавать виду, чтобы снова не напугать Весту. Волчица ступала осторожно, стараясь не трясти Ивана. Медленно, шаг за шагом, вошли в город, мостовые, мощенные желтым камнем, были так горячи, что чуть не дымились. Волчица бережно донесла Ваню до небольшого садика, который был огорожен только низким заборчиком.
