— Этого не может быть, — быстро заговорил Пересвет, качая головой, будто прогоняя назойливое видение, — этого не может быть!
— Может, — улыбалась Веста, — все может.
— Чего ты хочешь от меня? — Голос витязя звучал устало и как‑то безнадежно. — Власти? Богатства?
Веста усмехнулась и, сбросив Ваню со спины, положила передние лапы Пересвету на грудь. Взглянула прямо в глаза, отливающие ледяной голубизной.
— Я хочу мира, княжич. Сложи оружие. Возвращайся домой. И тогда…
— Не будет того! — прогремел громогласный голос. — Царевич Пересвет — верный слуга владыки Елисея! В его власти сровнять с землей любую державу, любое царство! И он никогда не повернет вспять, никогда не нарушит царский приказ!
Ваня, увлеченный странной беседой Весты с медным витязем, не заметил, как к ним подошел высокий человек, весь закованный в железо. Красный плащ с голубым подбоем струился по его плечам, длинные светлые волосы выбивались из‑под бармицы.
— Ступай, ступай, Бровко, — недовольно проговорил Пересвет, — я сам разберусь.
— Негоже царевичу говорить с бродягами, — возразил Бровко, — я прикажу солдатам изрубить их острыми мечами!
— Остынь! — вскричал Пересвет. — Мое дело, с кем вести речь!
— Но царевич, — казалось, Бровко был сильно недоволен, — стоит ли тратить время на оборванцев? Я верный твой дядька, с малых лет в услужении у твоей матушки, великой царицы Рогнеды, так неужто ты не послушаешь моего совета?
— Ты сам учил меня слушать лишь собственное сердце, — усмехнулся Пересвет, — и сейчас оно говорит мне, что стоит расспросить этих… бродяг. Разбить лагерь! — закричал он, обращаясь к войску. — Мы останемся здесь на несколько часов.
— Царевич Пересвет, — простонал Бровко, — не будет ли мудрее…
— Нет, не будет, — перебил его Пересвет и снова обратился к волчице: — Почему я должен слушать тебя?
— Потому что того желает твое сердце, — лукаво проговорила Веста. — Разве ты никогда не думал о том, что твоя мать совершает слишком много зла?
— Да как ты смеешь? — закричал Пересвет, побагровев от гнева. — Воины мои верные! Отдыхать будем после! Убить их!
— Садись мне на спину, — быстро шепнула Веста, — ну, живо!
Ваня в одно мгновение вскочил, и волчица помчалась быстрее ветра. Пересвет, кусая губы, приказывал своим людям догнать, во что бы то ни стало догнать неугодных бродяг, но все было напрасно: ни один конь не мог сравниться с быстроногой волчицей. В скором времени Веста скрылась из глаз. Бровко разразился проклятиями, Пересвет же, мрачный, как туча, крепко задумался.
— И зачем ты это сделала? — изумился Ваня, когда они отъехали уже довольно далеко. — Ты его только разозлила!
— Ничего, отойдет, — усмехнулась Веста, — я его знаю. Не пройдет и часа, как он уже будет жалеть о том, что так с нами обошелся, назавтра же будет искать новой встречи.
— Тебе виднее, — вздохнул Иван, — меня так он до смерти напугал.
— Да, он такой, — словно бы с гордостью сказала волчица, — он умеет внушить страх. Он может наломать дров и наделать таких бед, которых потом не расхлебать, но не со зла, а от излишней горячности. Молод еще, ну да со временем остынет.
— Может быть, — Ваня согласно покивал, — а мы теперь куда? В Золотое царство?
— Да, — кратко ответила Веста.
Иван задумался. Он не понимал многих действий волчицы, не понимал, зачем ей понадобилась эта нелепая встреча с Пересветом, не понимал, почему она помогает ему, Ивану. Конечно, было хорошо, что ему не приходится исполнять странные прихоти царей в одиночку, хорошо иметь сильную подругу, которая всегда готова его защитить, но сомнения все равно закрадывались в душу. Вдруг все обман, и Веста, такая мудрая и добрая, на самом деле хочет его погубить? Но тогда почему она не сделала этого раньше? Непонятно.
Ваня задумался и не заметил, что Веста уже входила в ворота Золотой державы. День был на исходе, солнце уже готовилось нырнуть куда‑то за самый край земли. Скоро должны были вернуться Велеба с Максютой и, если им повезет, прийти не одни, а вместе с царскими кобылицами. Что будет в том случае, если они не смогут поймать этих резвых лошадок, Ваня не хотел и думать.
— Прямо во дворец? — спросила Веста так неожиданно, что Иван вздрогнул.
— А, что?
— Где вы договорились встретиться с этим твоим Василем?
— Максютой, — поправил Ваня, — а договорились встретиться у самого дворца, на площади.
— Хорошо, — кивнула волчица, — туда и отправимся.
— Как‑то быстро день прошел, — заметил Ваня, — будто только недавно утро было.
— Да, быстро, — согласилась Веста, — ты голоден?
Иван смущенно кивнул, волчица рассмеялась:
— По‑моему, ты всегда голоден. Но не беда. У нас еще есть время, ступай в харчевню, закуси. Только, прошу тебя, ничего не пей.
— Хорошо, — кивнул Ваня и покраснел.
Несмотря на голод, идти никуда не хотелось, но, подумав о том, что завтра поесть, быть может, не удастся, Иван встряхнулся и зашагал куда‑то по незнакомой улочке, надеясь на то, что рано или поздно он набредет на нужное заведение. Ноги его не обманули, и Ваня, с наслаждением принюхиваясь, зашел на постоялый двор. Наученный предыдущим опытом, он сел в самый дальний угол, подозвал хозяина и приказал принести чего‑нибудь поесть. Чего именно, не уточнил, но хозяин его понял и шустро затрусил за кушаньями.
Ваня, не разбирая, что ест, быстро умял все, что ему принесли, расплатился и, не поблагодарив хозяина, побежал обратно к Весте. Немного покружил по запутанным улицам города, пару раз проходил мимо одного и того колодца, ругался, возвращался обратно. Наконец нашел верную дорогу и быстро зашагал по ней к городской площади. Веста лежала на том же месте, где он ее оставил и, судя по всему, крепко спала. Ваня не стал ее будить и тихонько сел рядом, поджидая Максюту и его чудо‑тестя. Волчица во сне слабо рычала, шевелила лапами и, как показалось Ивану, даже с кем‑то разговаривала. Слов он не разобрал, но улыбнулся.
— Вон он где! Эй, Иванко!
Задремавший было Ваня быстро вскочил и протер глаза: Прямо перед ним стоял улыбающийся Максюта.
— А где Велеба? — начал было Иван, но тут же сразу увидел старика. Увидел и едва не затрясся от радости: Будиволн держал в поводу трех великолепных кобылиц, каждая из которых равнялась по красоте луне и солнцу. Только сейчас Ваня смог как следует рассмотреть царских лошадок. Были они и вправду белы, как снег, копыта были обиты белым и розовым жемчугом. Длинные золотые гривы, гладкие, как шелк, спускались до земли, разделенные на пряди, и в каждую была вплетена пурпурная лента. Хвосты были заплетены в мелкие косы, перевитые нитками жемчуга, на груди у кобылиц висели серебряные колокольчики, звенящие очень тихо, но мелодично. Стояли лошадки смирно, поводили только ушами да искоса поглядывали на мирно спящую Весту.
