— Здравствуй, добрый человек, — поклонился Вертодуб, — пусти нас переночевать!
— Всех? — испуганно спросил пастух, косясь на змея. — И его тоже?
— Я хороший, — пискнул Вова.
— И его, — кивнул Вертодуб. — Ну пустишь, что ли?
— Пущу, — со вздохом сказал хозяин, — только куда же я чудовище ваше дену? Разве что во дворе привязать…
— Не надо меня привязывать, — взмолился змей, — я и так никуда не убегу.
— Цыц! — рявкнул на него Вертодуб и мило улыбнулся хозяину. — Можно и во дворе. Это очень даже хорошо, ежели во дворе.
— Ну входите тогда, — вздохнул пастух еще горше и отворил калитку.
Вся компания быстро вошла во двор, а Вова, разумеется, протиснуться не смог, потому отбежал немного, взмахнул крыльями и осторожно перелетел через плетень, едва не вышибив одной головой окно, затянутое бычьим пузырем. Вертодуб достал из мешка моток веревки и, обмотав ее вокруг одной змеиной шеи, крепко-накрепко привязал Володимира к яблоне.
Хозяин, смотря на змея с испугом, пригласил гостей войти в дом. На пороге он еще раз оглянулся, скорбно покачал головой и зашел следом.
— Только мне вас потчевать нечем, — развел он руками, — вы уж простите. Хлеб ржаной есть, да и того в обрез, молока малость, только что чай забелить.
— О том не беспокойся, старик, — усмехнулась Яга, — у нас все с собой. За стол присесть можно?
— Можно, — кивнул пастух, — а змея вашего кормить надобно? Не съест ли он у меня с голоду какую животинку?
— Не съест, — успокоила его чародейка, — сейчас мы его мигом накормим. Эй, Баян, где ты там?
— Я здесь! — с готовностью завопил кот, сверкая голодными глазами. Глядя на него, было ясно, что если такого не накормить — съест не то что одну животинку, а угрызет все стадо, опустошит курятник, повыдергает на огороде весь овощ да еще и добавки потребует.
Яга подхватила кота на руки и вышла с ним во двор, где сидел очень грустный змей и теребил веревку.
— Покушать дадут? — с грустью спросил он. — А то я совсем уж от голода ослаб.
— Дадут, — радостно заурчал кот, — нельзя не дать! Мы с тобой, брат, звери хлипкие, нежные, нас кормить надобно и спать укладывать, а то совсем занеможем.
— Ишь ты, — покачала Яга головой, — какие нежные нашлись! Чего есть будете? Говорите живо!
— Мне бы молочка, молочка побольше, — быстро заговорил кот, — еще бы сладкой кашки, тоже на молоке, рыбки печеной, яблочек моченых, сочного мясца, мисочку холодца, борща горшок, вкусный пирожок, супа с курочкой, сладкую булочку. Вот. А еще хочу котлетку.
— А мне бы все то же самое и тоже котлетку, но лучше две, — скромно сказал Вова.
— И мне две, — воодушевился Баян, — и квасу.
— Будут вам и котлеты, и квас, — кивнула Яга. — И как только в вас это влезает, чудища прожорливые!
— Брюхо — оно такое, — облизнулся кот, — широкое! Для всего местечко найдется!
— Ясно все с вами, — махнула рукой чародейка и произнесла какое-то сложное заклятие. В воздухе тут же запахло чем-то паленым. Яга нахмурилась: — Тьфу ты, опять рыбу пережгла. Ну да ладно, и так слопаете.
Что-то вспыхнуло, заискрилось, затрепетало, и тут же на землю прямо перед голодающими посыпались миски и блюда с чем-то шкварчащим, шипящим и пахнущим. Последним плюхнулся огромный кувшин с квасом, на который кот бросился грудью и обнял всеми четырьмя лапами.
— Квасок мой, — бормотал он, облизывая кувшин, — родненький! Как же я по тебе соскучился! Эй, Вова, а ты квас любишь?
Но змей был так занят борщом, что не услышал Баяна. Тот что-то еще невнятно пробормотал и залез в миску с холодцом всеми четырьмя лапами. Видно было, что ему очень хорошо.
— Ну, — вздохнула Яга, — с этими вроде разобралась. Теперь бы еще остальных накормить. Хорошо, что они не такие привередливые!
Вернувшись в дом, чародейка быстро оглядела стол, прикинула, как расставить миски так, чтобы ничего не уронить, и снова повторила непонятное заклинание. На этот раз все вышло гораздо удачнее, на стол приземлилась ситцевая скатерть с вышитыми краями, а на нее уже стали падать миски с кушаньями.
— Ух ты оно как! — уважительно сказал пастух. — Вы, видать, могучие чародеи?
— Я — да, — с гордостью ответила Яга, — а они так, со мной.
Вертодуб крепко обиделся и затаил обиду на бессовестную чародейку. Но ужин, приготовленный ею в буквальном смысле из ничего, оказался таким вкусным, что молодец решил простить по первости.
Пастух, все еще с опаской поглядывая в окно, где звери с исступлением поедали ужин, предложил гостям отправиться почивать. Было еще не очень поздно, но все были утомлены долгим перелетом и решили лечь пораньше. Стрелка с Витомыслом пастух снабдил одеялами и отправил спать в сарайчик, Вертодубу постелил прямо на полу в доме, Яге же, как барышне, было предложено лечь на хозяйскую постель, но она отказалась.
— А ты вообще спать-то будешь или вы, чародеи, вовсе без сна обходитесь? — спросил Вертодуб, укладываясь поудобнее.
Яга только смерила его презрительным взглядом и выскользнула за дверь. Вертодуб усмехнулся, повернулся на бок и тотчас уснул.
Чародейка, убедившись, что все спят, вышла со двора. Не обращая внимания на сгустившиеся сумерки, она все шагала и шагала вперед. Вот-вот должна была наступить ночь, черный всадник Темнополк уже седлал своего коня, а Яга и не думала возвращаться назад. Впереди раздался стук копыт, и из темноты показалась фигура всадника, который мчался прямо на чародейку.
— Здравствуй, — улыбнулась Яга, протягивая руки.
— Здравствуй, — отвечал он, едва касаясь ее своими пальцами.
В неясном свете луны черный всадник был похож на фарфоровую куклу. Иссиня-черные волосы струились по плечам, кожа была белой как снег, черты лица изящные и тонкие, а черные глаза смотрели ласково и в то же время строго.
— Я хочу поехать сегодня с тобой, — тихо сказала Яга, не отнимая рук.
— Со мной? — Брови всадника взлетели вверх. — А ты не испугаешься?
— Испугаюсь, — с улыбкой призналась чародейка, — но иначе нельзя. Смутное время наступило для великих царств, Темнополк, черные дни наступили для этого края. Я должна кое-что увидеть.
— Что же?
— Сама не знаю пока. Но когда увижу — сразу пойму. Просто возьми меня с собой.
— Хорошо.
Темнополк подхватил Ягу легко, будто перышко, и усадил на коня впереди себя.
— Не бойся ничего, что увидишь, — тихо шепнул он ей на ухо, — пока ты со мной, ничто не причинит тебе зла.
Яга кивнула, припав головой к груди темного всадника, и он, хлестнув коня плетью, как ветер поскакал по ночному миру.
Вертодуб проснулся на рассвете от жажды. В горле со всем пересохло, но, сколько он ни шарил по столу, там не нашлось ничего, кроме пустых стаканов. Вздыхая, Вертодуб вышел во двор и, ежась от утреннего холода, босиком затопал к колодцу. Там он набрал воды, напился прямо из ведра, умылся, подумал немного и скинул рубаху. Окатив себя ледяной водой и едва сдержав вопль, Вертодуб шустро побежал обратно в дом, снял с вбитого в стенку гвозди ка вышитый рушник и вытерся насухо. К тому времени пробудились и остальные. Стрелок, зевая, бренчал рукомойником, позади него переминался с ноги на ногу Витомысл, решающий непростую задачу — надо ли сегодня умываться или нет. Вертодуб, до глубины души возмущенный таким разгильдяйством, вышел во двор.
