К вечеру стало понятно: Магистра не было во Дворце, и не было уже очень давно. Приказы подписывались секретарем, донесения отдавались первому помошнику, а на важных встречах, которые Магистр не имеет право пропустить, его роль играл наемный актер, похожий внешне, но пахнущий совершенно иначе.
В свете заходящего солнца одинокая ворона устремилась в сторону Академии Магии…
— Вы меня так напугали! Мастер Иосиф, я могу вам чем-то помочь? — вздрогнув, с заискивающей улыбкой поклонился Мортан де'Силв.
— Божьим благословением, сын мой… Не желаешь ли ты облегчить свои грехи и открыть душу перед Господом? — поинтересовался Иосиф Киану.
— О чем вы? Какие грехи? Вам не понравился мой гусь, фаршированный курицей, говяжьим языком и фромажем из печени птицы, запеченный в слоеном тесте с зеленыо и фруктами? Помилуйте, но я старался — это было одно из моих лучших блюд, я не могу понять, как…
— О, оно было прекрасно, сын мой, благодарю Господа, что мне довелось изведать столь прекрасное блюдо, — искренне признал святой отец — к счастью, постов сейчас не было, и он мог себе позволить местные деликатесы.
— Тогда, может быть, форель, фаршированная судаком, креветками, маслинами, декорированная раками, овощами, зеленью и лимоном? Но, помилуйте, лучшие заморские продукты, последние запасы, привезенные из морской экспедиции полгода назад, — я вложил в него свою душу. Неужели я добавил слишком много лимона? Скажите, оно было кислым, да? О горе мне, я так и знал, но эти диковинки, не произрастающие в наших краях, с ними всегда столько проблем, никогда не знаешь…
— И сие блюдо вышло отменным, сын мой.
— Но в чем же тогда мой грех? Мастер Иосиф, скажите, я не понимаю, чем я не усладил ваш вкус?
— Дитя, — начала Иосиф Киану, — Господь любит всех своих детей и радеет за счастье каждого…
Слова давались с трудом: седобородый великан нарушал одно из главных правил — нести слово Господа лишь тем, кто желает его услышать, тем, кто готов признать свою греховность, покаяться во всех злодеяниях. Морган де'Силв считал себя невинным. Он был на проповедях святого отца, но они не нашли ни малейшего отклика в сердце — убежденный в собственной правоте человек не готов был принять новую веру. Заставлять принять веру силой противоречит канонам, но иного выхода не оставалось. Человек, организовавший похищение Огня Прометея, должен был рассказать все, что знает. Потому и применил Иосиф Киану свой дар — проклятый магический дар, доставшийся от предков, дар вести за собой одним лишь словом. Дар, поставленный на службу Господа, — проповеди святого отца только в его устах имели магическую силу, силу шаманов-троллей, силу древнюю, волшебную, но направленную на святое дело. Впрочем, Иосиф Киану обычно сдерживал свой гипнотический дар, но не сейчас. Сейчас настало время взять на душу еще один тяжкий грех и отмаливать его потом длинными зимними ночами…
Задача была проста — найти Игрока. В душу великана запали слова Олега: «Наш враг — это призрак. Игрок, он может быть праведником, страдающим за веру, или же еретиком, упорствующим в своей ереси, может быть невинным младенцем или же греховной куртизанкой. Что бы мы ни делали, Игрок всегда на шаг впереди, его ошибки отрепетированы, он не всемогущ, но неуловим. Йося, я, верховный вампир, как ты говоришь, отродье бесовское, признаю: я не знаю, как вычислить Игрока. Тут нужно чудо, а это уже больше по твоей части. Уж не знаю, ответят тебе высшие силы или нет, но только настоящее диво нам поможет. Найди Игрока, Йося, — попробуй начать с твоего Мортана, вряд ли он что-то знает, но будем надеяться на чудо… И молись…»
Последнее наставление было излишним — Иосиф Киану и так постоянно молился. За мир во всем мире, за спасение грешных душ, за счастливый исход их дела — разве что за Олега не молился, все равно вампир такого не оценит. Вот и сейчас читал де'Силву проповедь и молился, чтобы злодей проникся глубиной своего проступка.
— …Ибо лишь праведники, сын мой, после Суда Господнего обретут вечное блаженство в раю! — закончил святой отец.
Воцарилась тишина.
— Так я не понял, — секунд через тридцать отозвался Мортан де'Силв, — мастер Иосиф, вы хотите, чтоб я вам что-то особое приготовил? Специально для вас могу сделать свинину с курагой и баклажанами, фаршированную в тесте с сыром…
Такого тяжелого случая Иосиф Киану в своей практике еще не встречал: вера в собственную правоту переполняла де'Силва, слово «грех» пролетало мимо его ушей, он не ассоциировал свою жизнь с понятием греховности. Говорить такому о покаянии все равно, что учить ежа летать — занятие бесперспективное, а значит, как бы ни хотелось святому отцу обойтись легким внушением, пришлось использовать тяжелую артиллерию.
— Сын мой, волею Господа имел я вчера тяжелый разговор с супругой твоей…
— Алнаро? — тут же встрепенулся Мортан. — А она тут при чем? Я не понимаю! У нас все в порядке, мы любим друг друга. Какое она имеет к вам отношение, мастер Иосиф?
— Неистинны твои слова, ибо в семье вашей корни пустило зерно сомнений и раздора…
Каждый священник должен быть немного психологом и, когда надо, обращаться не только к возвышенным, а и к более земным материям. Например, уметь убеждать, что институт семьи под угрозой и что муж, если хочет сохранить свою жену и детей, должен отказаться от своих глобальных планов по изменению мирового порядка. И то ли упоминание «скорбящей супруги», «страждущих детей», то ли общий тон, то ли шаманья магия повлияла — Мортан де'Силв пустил скупую мужскую слезу.
— Я всегда этого боялся, — с неподдельной горечью в голосе сказал он/— Я ведь так люблю Алнаро… И детей люблю… Крошку Хота и малыша Бури… Спасибо вам, мастер Иосиф! Я все понял! Я был не прав, я долгие годы ошибался, но сейчас я наконец все понял! Да, я приду сегодня домой и сделаю им лучший ужин, лучший из всех, что я когда-либо делал! Гусь, фаршированный рисом, сладкими каштанами и…
Иосиф Киану вздохнул — он, конечно, понимал, что не все грешники одинаково просто становятся на путь истинный, но настолько запущенный случай был первым в его многовековой практике. Даже семейные ценности со всей магией голоса не помогли, а значит, придется идти на крайние меры. Использовать уже не «тяжелую артиллерию», а «атомное оружие» — Багду-Дабаг, «последний и неоспоримый довод» на языке троллей.
Старый, добрый Багду-Дабаг — сколько дорог с ним хожено, сколько бед он помог пережить! Сделанный из ветви Ганду-Абуду, «священного дуба», самого древнего дерева на Земле, растущего глубоко под поверхностью, в подземельях троллей, Багду-Дабаг был живым, имел собственный несносный характер и отличался умом и сообразительностью. Да еще и обладал своей, древесной магией — магией столь же древней, как и сами деревья. Вот только в применении он не отличался экстравагантностью — нужен был обязательно глубокий тактильный контакт, а проще говоря, им надо было стукнуть, причем чем сильнее, тем лучше. Вот уж действительно последний и неоспоримый довод — когда тролль-великан бьет тебя дубовым посохом по темечку, уже не поспоришь.
