В дороге мне было не скучно – рассказы Олимпера, как оказалось, тоже могут быть веселыми и интересными. Созданный неизвестно когда и неизвестно кем, он, как оказалось, повидал в своей жизни много владельцев, и Адам был далеко не первым среди его хозяев. Так, до Адама его тридцать лет носил один король, который был уверен, что он воробей, и три раза в день ел только зерна. Закончил он свое правление на радость всем своим поданным вольным полетом с самой высокой башни замка. А до короля владел Олимпером вор, настолько наглый, что один раз умудрился у козлоногого украсть латную рукавицу. Куда он потом ее запрятал – даже Олимпер не знал, а закончил свою жизнь тот вор упав со спины украденного вороного коня. До него медальон почти три сотни лет провисел на шее алхимика, который всю свою жизнь искал способ превратить золото в свинец. Я переспросил, может свинец в золото? Нет, заверил меня Олимпер, именно золото в свинец, наоборот – это слишком просто и тривиально, а тот алхимик искал способ прославиться в истории своей экстравагантностью. Погиб он в собственной лаборатории, взорвавшись во время очередного эксперимента. А до него…
Короче, у Олимпера было много историй – забавных и грустных, веселых и не очень, и дорогу они мне скрашивали прекрасно.
Лагерь вампиров, куда направлялся Архимаг, располагался там, где в будущем будет проходить граница между Старой и Новой империей. В эти времена они еще не были расой изгоев, живущих в северных лесах – пока эти гады занимали еще половину Западного и половину Северного материка, их войска стояли на Южном, и кровь они пока еще пили из людей открыто и с превеликим удовольствием. Оформлялось это как "добровольная жертва своей жизненной силе эльфийским воинам света для борьбы с проклятым черным Врагом и его Империей Зла". Слова заумные и красивые, смысл грязный и подлый. Впрочем, ничего иного от вампиров и ждать не стоит. Природа у них такая.
Рыцари Славы в этой земле были хоть и не персонами нон-грата, но чем-то близким, и, дабы не искушать лишний раз судьбу, от сослужившего мне свою службу костюма я избавился. Взамен решил ничего не добывать – все равно на "эльфа" я ни капельки не походил, а все остальные существа были для них на одно лицо. Низшие, мол, что с них возьмешь. Пока я ехал по их землям, на меня смотрели довольно подозрительно – не внушал им доверия арбалет за спиной. Но на слугу Врага я не очень походил, так что меня не трогали. Кто знает, человеческих войск ныне в штурме Цитадели не меньше эльфийских участвовало, быть может я как раз оттуда. Так что до самого центрального лагеря войск я добрался без лишних проверок.
И если в начале я спешил, то в конце перевел коня с галопа на спокойную рысь. Увы, я не успел. Если до этого я чувствовал, что каждую секунду Архимаг все ближе и ближе, то теперь он опять стремительно удалялся. Настолько стремительно, что у меня не было особых сомнений – господин Нох воспользовался традиционным эльфийским транспортом, верховыми птеродактилями.
Традиционно только эльфы, да самые богатые людские дома, как правило королевские, имели в своем расположении летучих ящеров. Пегасов в это время еще не было, им суждено появиться только через три тысячи лет, когда с остальными тварями они пришли на земли Сумеречных королевств. Так что сейчас эти ящеры были единственным видом воздушного транспорта, при этом быстрым и надежным.
Теперь я, наконец, окончательно убедился в том, о чем догадывался и раньше – Архимаг спешит к Цитадели. Он там был, он знает, что там должно произойти. И он хочет этим воспользоваться. Для этого надо проникнуть на Южный материк, а это можно сделать или по морю, или по воздуху. Судя по спешке, первый способ его не устраивает, вот и избрал он второй. И теперь летит себе над морем-окияном, а на меня, небось, устроил в лагере эльфийском ловушку… Не верю я, что он просто так там полдня проторчал – наверняка задумал что-то подлое, Нох, он известный мастак разные подлянки устраивать…
Нет уж, ты меня, враг мой, извини, не полезу я добровольно в пасть ко льву. Теперь, когда я наконец убедился, что моя догадка верна, у меня уже не нет необходимости гнаться за тобой по пятам. Олимпер, у нас еще есть время? Прекрасно! Этого хватит, закончу свое кругосветное путешествие так же, как я его и начал. Олимпер, тут есть на берегу какой-нибудь порт? Любой, меня любой устроит, лишь бы оттуда можно было до Южного материка добраться. Три дня пути? Вполне устроит! Жди меня, господин Архимаг, медленно, но неотвратимо приближается твоя гибель в моем лице…
Мне иногда становилось интересно – а куда делся тот прагматик, который попал в этот мир много месяцев назад? Тот бы никогда не полез к черту на рога лишь из одного азарта и жажды приключений? Неужели это был я? Да, что уж действительно, прав был классик, утверждавший, что бытие определяет сознание. Еще годик в этом мире поживу – и стану типичным средневековым героем, вершащим подвиги во имя прекрасных дам и с гордо поднятым забралом выезжающим на бой с драконом.
Нет, все. Даю зарок – покончу с Архимагом, и больше ни во что ввязываться не будем! В конце-концов, пора бы уже остепениться, третий десяток лет к середине клонится. Все. Но с Архимагом по любому разделаюсь.
* * *
Архимаг думал. Всю свою жизнь он строил по четкому плану, он знал, что будет завтра, через неделю, через год. Он знал, как поступят другие люди, как он сможет повлиять на их решение. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, он приближался к своей цели. Он не рисковал, он был осторожным игроком, который всегда трезво оценивает свои шансы и не впадает в безумный азарт. Архимаг знал, на что он шел, и он был близок к окончательной победе. Но, поставив все, он проиграл – фактор пришельца испортил планы пяти тысячелетий, и теперь он был опять никем.
Изгой, он не был лишен своей магической силы, но он потерял все те нити, дергая за которые, подобно опытному кукловоду, он вершил судьбы мира. Он лишился всего, и даже права жить в своем собственном времени. Он бежал, позорно бежал в прошлое, использовав свой последний джокер. У него не оставалось ничего, кроме верного к-Чмалеониэля, собственной силы и славного имени. Тут, в прошлом, эльфы признали в нем Архимага. Но это была не власть, это была тень той власти, что в этот же момент в этом же мире обладал Архимаг молодой. Он пользовался плодами своей собственной прошлой славы, и это угнетало великого чародея.
Но ничего еще не потеряно. Архимаг жив, и готов начать новую игру. Но для этого ему нужна сила, много силы. За всю свою жизнь лишь дважды он встречал ту силу, что могла его удовлетворить – при уничтожении пришельцем Спящих и при гибели Цитадели. Тогда еще относительно молодой и неопытный Архимаг, ему было всего полторы тысячи лет, не смог осознать, насколько великий выброс силы он наблюдает и как его можно использовать. Теперь он уже знает это. Он сможет использовать ту мощь, что даст ему Жертва Боли, и сила эта пойдет не на локальное безумство реальности, а на покорение всего мира. Архимаг ни тогда не понял, ни сейчас не знал, почему именно эта Жертва дала такую мощь – даже намного более кровавые жертвоприношения в иные времена не выделяли столько силы. Но, что бы ни было причиной, упускать свой шанс в этот раз Верховный Архимаг не собирался.
