Дальнейшие события разворачиваются с умопомрачительной скоростью. Свист летящего копья, принц падает с лошади. Убит, ранен? Смотреть некогда — врагов слишком много, они окружают с трех сторон, за спиной пропасть, жив парень — хорошо, нет — еще не повод убиваться.
— А-а-а-а… — вопит Лютик. — Принц… Милый… Убили… Ну берегитесь! Ксеркс Навуходоносор!
Удобно гному — имя и боевой клич совпадают. И вот в сторону дьяволиц катится колобок, выкрикивая грозные проклятия. Было бы смешно, не знай я Лютика. Слезы слезами, но в ближнем бою равных себе гном не имеет. Ему главное — до врага добраться, а уж там войдет в раж, и никому не поздоровится… Летят копья, да колобок быстрее. А за ним уже, кувыркаясь на бегу, мчится эльф, стреляет на ходу. И никакой ветер не в силах сбить прицел Тронгвальда в гневе, ангела смерти во плоти. Ну и следом основная ударная сила — Тын. Колобком катиться не умеет, тройное сальто крутить тоже, зато на дубинах большой гуру, шкура любых доспехов прочнее, а на лице такой гнев, что дьяволиц невольно пожалеешь. Буквально на миг, как о принце вспомнил, так всякая жалость без следа улетучилась. Да, в конце концов, с дьяволицами и без меня справятся, а вдруг сейчас парень умирает и только моя помощь его и может спасти? Бросаюсь к нему — и тут в бок что-то больно ударило, на ногах не удержался, упал. Неужто копье упустил? Да непохоже — в правый бок ударило, а с той стороны только кони, пропасть и Алендас…
Алендас?
Едва успеваю отпрыгнуть — меч богатыря проходит в нескольких дюймах, камень, на котором я только что лежал, на две половинки раскалывается.
— Ты чего? — кричу, ускользая от следующей атаки. — Алендас, это я! Что с тобой?
А он только молчит, глаза безумные, на губах дьявольская улыбка играет, меч в руке восьмерки крутит. И ведь еще в азарт не вошел. Если бы он так, как в степи, бился, черта с два я бы увернуться сумел. Играет со мной, хочет насладиться каждым мигом моей агонии, и, самое обидное, ответить нечем. Попытался выхватить меч — одним ударом из рук выбил.
Я даже встать не могу, по грязи перекатываюсь. Ну да в снегу не в крови. Пока голова на плечах, подставлять ее под чужой меч не намерен. Пытаюсь сообразить, что это на Алендаса за безумие нахлынуло. Откуда? Ведь еще утром был нормальный человек, ну отношения у нас не из лучших, так ведь столько недель друг друга рядом терпели! Столько недель друг другу во сне горло перерезать могли… Почему сейчас? Один вариант в голову приходит — дьяволицы! Наслали на Алендаса помутнение рассудка, ну и пробудилась внутренняя злоба, что все эти годы дремала внутри! Мне от этого не легче — очередной удар уже не мимо, а по кольчуге пришелся, стальные кольца насквозь прорезал, чувствую, кровь течет. Да это мелочи, артерии не задеты, но уже следующий удар в грудь нацелен, плечо подставляю, плашмя приходится, рука совсем немеет. И что делать? Соображать срочно надо. Не глядя спиной в сугроб ныряю, на карачках пячусь, в аршине копье вонзилось… А я про дьяволиц и забыл. Алендас, похоже, тоже. Отшатывается на миг, все, что успеваю, — на ноги встать, меч в десяти саженях валяется, не достать, помощи ждать не от кого. Судя по звукам, Лютику, Тронгвальду и Тыну тоже нелегко приходится, да их там трое, подстраховать друг друга могут, а я один на один с безумцем.
— Алендас, это я, Тиналис, остановись! — делаю последние попытки воззвать к разуму.
Да куда там! Разума и след простыл — один только гнев, одно безумие. Идет по краю пропасти, куртка на ветру развевается, снег под подошвами сапог скрипит, меч восьмерки выписывает, лицо красное, глаза кровью налиты. Кроме меня, ничего не замечает — смерть во плоти, не раз про такую слышал, да встретить впервые довелось. В голову приходит безумная идея — куда там! Я и сам на краю с трудом балансирую, безоружный. Вот если бы кто Алендаса отвлек, можно было бы рискнуть, а так смысла нет! Да кто его отвлечет — я и сам уже шума битвы не слышу. Бывают иногда моменты, когда весь мир уходит на второй план — и только ты, враг да старуха костлявая. В такой момент отвлечь Алендаса может только чудо, и чудо, как по заказу, происходит. Дичайший вой, скрежет, стон да звон, и все это в едином звуке, как будто все пилы мира скрипят в унисон, как будто черти решили сыграть концерт на райских арфах. Звук, от которого всю душу выворачивает, — не выдерживает Алендас, отвлекается на миг, а я в это время с разбега да головой в живот…
Лютик когда-то научил. Фирменный удар — только сам Лютик невысок, и удар не в живот, а ниже приходится. И голова у него покрепче будет, кости прочнее. По словам гнома, в кабацких драках, когда руки заняты, а ноги не держат, лучший способ любого врага на время из строя вывести. А я на время и не собирался. Говорил же я, что Алендас совершенно не разбирается, что нужно с собой в горы брать. Вот были бы у него нормальные сапоги с рифленой подошвой — пришел бы мне конец. А так только рукой махнул на прощание — я едва увернуться сумел — и полетел вниз.
— Йа-а-а-а-а-еще-е-е-е-верну-у-у-у-усь-ь-…— раздается из пропасти, и эхо на сотни голосов повторяет последний вой богатыря.
А следом за хозяином и конь в пропасть сигает. А он-то куда? Вот дурной, никогда «верность до гроба» не понимал. Конь-то не виноват, что его хозяин предателем оказался. Светлая ему память. Животное — оно животное и есть…
Рискованный это был шаг, конечно. Такой удар только при большом везении пройти может, когда враг совсем голову потерял, а ты сам уже с жизнью мысленно попрощался. Так ведь получилось, я вот он, живой и здоровый, а Алендас где-то там, на несколько верст ниже. Осталось только выяснить, что за чудо мне жизнь спасло и кому я теперь по гроб жизни благодарен быть должен…
Действительно, чудо! Серо-буро-малиновое чудо кличут Малиновка, рядом принц, живой и здоровый, рукой машет. Ну все. Честное слово даю — если принц не захочет, сам Малиновку поцелую, а обернется принцессой, так в тот же миг руку и сердце предложу!
— Ну спасибо тебе… — поблагодарил принца. — Если бы не ты, кормить бы мне сейчас ворон…
— Да я тут при чем, — улыбается парень, — ты Малиновку благодари. Я, когда понял, что ты сам не справляешься, попросил, чтоб она Алендаса отвлекла. Она у меня умница, сразу все поняла, дождалась нужного момента и выдала все, что умеет… Честно говоря, я и сам не догадывался, что такое умеет вытворять…
— Да уж… — Такое и на страшном суде не представить. — Спасибо тебе, Малиновка. И извини, что я тебя на колбасу пустить грозился — слово даю богатырское, отныне ты — мой побратим… В смысле посестрим… В смысле верный боевой товарищ, а товарищей своих в обиду никогда не дам!
Или мне показалось, или Малиновка действительно мне подмигнула? Мало того, копыто подала, ну я его и пожал чисто инстинктивно… Нет, точно принцесса заколдованная, отвлечется парень — пойду целовать. Кстати, а сам-то как? Вроде ран смертельных не наблюдается…
— Да жив я, жив, — отмахнулся принц. — Или ты подумал, что меня копьем проткнули? Странный ты, Тиналис, я же тебе сто раз говорил: у меня братья большие шутники и от летящих в голову копий да иных острых и тяжелых предметов я еще в детстве уворачиваться научился. Как копье заметил, так мигом в укрытие лег. Видишь, очень удобное — и со стороны не заметно, и не простреливается. Ну а дальше за вами стал наблюдать. Сначала думал, что ребятам помочь придется, только они и сами справляются. А вот с Алендасом без моей помощи ты бы не смог справиться… Уж я-то знаю…
