Константин молчал. Ольга взяла с нижней полки тележки пепельницу и пачку ароматных папирос. Курила она редко, в минуты глубоких размышлений, считая, что это помогает.
— Костя, что у вас произошло перед тем, как последний самолет стал падать?
— Я сидел спиной к башне и видел только самолет. Иван остановил танк, а через миг самолет резко отвернул в сторону и упал — вот и все. Потом Ковалев и Волк забрались к нам на броню, и танк рванул дальше, скорее в лес.
— Волк — вот. — Ольга выдернула из стопки рисунок. — А где Ковалев?
— Его здесь нет. Вот Андрей Аристархович, профессор, вот Андрей Метляк… Вот танк… Это мы за башней, точно так и сидели. А вот Ковалев и Волк, перед танком.
Ольга сбросила халат и юркнула под одеяло:
— Я все поняла! Я умница, скажи! Нет, скажи!
Пригород Москвы начался унылыми темными деревеньками, полустанками и депо. Вскоре пути стали ветвиться, перекрещиваться и превращаться в целые поля из полированных змеящихся путей со стрелками и семафорами. В Москву въезжали поздним вечером. К этому времени Ольга подогнала по Костиной фигуре новенькую гимнастерку и брюки с кантом, найденные девушкой Машей в бездонных закромах спецвагона, а также прикрепила к форме свои погоны. Таким образом, из бронированного вагона в Москве вышел молодой статный полковник самого устрашающего и могущественного ведомства в сопровождении миловидной девушки в очках и с портфелем, по всей видимости — секретарши. Служебная машина ждала у перрона, и Ольга облегченно вздохнула, закрыв за собой дверцу. Теперь точно все в порядке. Машину с этим номером не посмеет остановить никто.
— Домой, Ольга Михайловна? — спросил водитель.
Ольга подумала секунду и сказала:
— Нет, сначала на Волхонку.
* * *
Серапионов смеялся до слез.
— А что же домой не поехали? Маскарад на «отлично», комар носа не подточит. Никакой патруль не посмеет документы проверить. Ну, Ольга, оперативники просто отдыхают!
— Патруль, да, конечно, но наша комендатура проверит легко. Зачем рисковать? — Ольга пила новый чай мелкими глотками, и ей было хорошо и уютно.
— Знаешь, Константин, погоны полковника тебе идут гораздо больше. Завтра с утра оформим приказ. Так, с розыска вас давно сняли — тебя и тех двоих, с кем ты бежал…
Арсен Михайлович разлил по крохотным чашкам остатки чая, сполоснул свой чудо-чайничек, наполнил свежей водой и поставил на спиртовку.
— Значит, Ольга Михайловна, экипаж танка, предположительно командир Ковалев, владеет техникой обмена зрением. Продолжайте, пожалуйста.
— Владеет, да. Заходя на цель, пилот сначала видел танк и людей на броне, а потом его зрение было вытеснено зрением одного из танкистов. Ладугину показывали его собственный самолет, летящий от солнца в лобовую атаку. Человек, который это устроил, должен был видеть все глазами Ладугина, но ни в коем случае не менять направления взгляда, чтобы летчик продолжал видеть самолет, а после того, как отвернет — солнце в облаках. Это должно было обеспечить неминуемые ошибки в пилотировании.
— Что, собственно, и произошло. — Серапионов встал с места и начал ходить по кабинету.
— Да, именно так. Уже после падения Ладугин продолжал видеть глазами Ковалева танк и людей на нем, а затем все встало на свои места. Подобная техника упоминается в отчете генерала Маннергейма о его экспедиции в Тибет — по непроверенным слухам, это умеют только ламы.
— Разрешите, товарищ генерал, — встрепенулся Константин. — Когда Ковалев присоединился к нам на броне, он выглядел очень странно — смотрел по сторонам и часто моргал, словно ему запорошило глаза и он ничего не видит. Когда мы въехали в лес, он снова был в порядке. Выходит, его изрядно ослепило солнце.
— Хорошо, дети мои. — Серапионов был доволен, что все вернулись, и говорил шутливо-торжественно, — теперь немедленно отдыхать. Завтра с утра продолжим. Жду вас в девять ноль-ноль.
— Арсен Михайлович, разрешите? — Кухарский встал и одернул гимнастерку.
— Ах, да! — генерал выглянул в коридор. — Андрей, вызови машину для Шалдаевой, и отдельно в распоряжение Кухарского — автомобиль и взвод сопровождения.
Бодрый Еремин начал звонить в гараж. Серапионов прикрыл дверь и вернулся к столу.
— И где твой Метляк должен тебя ждать?
— В Ивантеевке, у тетки. У нее свой дом на Советской, там он должен быть.
— Ну, хорошо, в дороге еще и выспишься. Имей в виду, завтра без опозданий! Свободны. Оба.
— Есть! — Константин открыл дверь и галантно пропустил Ольгу вперед.
Усевшись в машину, Ольга приоткрыла дверцу и негромко сказала Косте:
— Ты хоть на этот раз не исчезай, хорошо?
Выезжая на Волхонку, Ольга заметила легковой автомобиль и фургон со взводом красноармейцев.
Дома она рухнула в постель, прикидывая — ехать завтра на службу в гражданском, или надеть старую форму. Определиться так и не удалось — сон накрыл Ольгу мягким крылом, и в ее комнате появились Волк, старый профессор Вельский, Костя и капитан Ковалев. Капитан отчего-то был к ней спиной, лица его не было видно, а рассмотреть хотелось. Ольга пыталась незаметно обойти Ковалева, но неизменно оказывалась у него за спиной. Профессор сидел в кресле, а Волк свернулся возле его ног теплым серым бубликом.
— Хорошо, что вы решили не говорить про Волка и Андрея Аристарховича, — сказал Ковалев незнакомым глухим голосом. — Их бы не оставили в покое. Зачем? Списывайте все на нас, нам теперь терять нечего. Константин Сергеевич, ты как-нибудь проведал бы их, ну, после войны.
Ковалев вышел из комнаты, прошел по коридору и щелкнул замком входной двери. Ольга хотела его догнать и что-то спросить; она открыла дверь квартиры и очутилась в купе бронированного вагона. Костя спал на диване, укрывшись одеялом. Во сне он был похож на ребенка — белобрысого, лобастого и бесконечно родного малыша. Ольга поправила сбившееся одеяло и вышла в пустой коридор вагона. Она прошла к выходу и спустилась по высокой неудобной лестнице. Поезда не было, только вагон, рельсы на коричневых шпалах, трава, пробивающаяся сквозь россыпи щебня, и лес в сизой дымке. Осинки у крошечного озерка зеленели свежей листвой, в траве сияли желтые одуванчики. У озерка сидел крупный волк и провожал взглядом маленький крестик самолета, плывущий в небе. Далеко за лесом засвистел паровоз, и Ольга поняла, что он спешит забрать забытый вагон. Она попыталась подняться на площадку, но ноги вдруг стали ватными и перестали слушаться. Ольга вцепилась в поручни, но сил подтянуться не было. Паровоз пыхтел уже совсем близко, когда на площадку вышла девушка Маша, всплеснула руками и быстро вытащила Ольгу наверх. Паровоз толкнул вагон, зацепил и потащил. Когда обессиленная Ольга с помощью Маши добралась до купе, вагон уже набрал ход. Константин безмятежно спал, и она легла с ним рядом, забравшись под его сильную руку, и тотчас уснула — теперь уже крепко и без снов.
