— Погоди, погоди, Ваня, успокойся.
Линд подошел к танку, и как раз в этот момент башня отделилась от корпуса и медленно поплыла на канатах куда-то в сторону.
Бородатый мужик в холщовой косоворотке и светлых брюках подал невидимому крановщику последние сигналы, убедился, что все в порядке, а затем повернулся к Линду. Через минуту он был представлен экипажу: его звали Никита, и оказался он совсем молодым человеком, лет двадцати.
Именно Никита руководил модернизацией танка, на которой вчера во время дружеской попойки настаивал Линдворн, получив единогласное одобрение экипажа, и о которой сегодня вторично упомянул Линд. Ковалев задал Никите несколько вопросов и впал в ступор: молодой человек знал устройство тридцатьчетверки в таких деталях, какие не были известны самим танкистам. Суворин умоляюще заглядывал командиру в глаза и что-то тихо говорил. Очнувшись, Ковалев понял, что Ваня хочет участвовать в процессе переборки. Прекрасно зная, как скоро безделье доводит Суворина до взрывоопасного состояния, Ковалев сразу согласился. В мастерских делать было нечего, и Линд предложил экипажу прогуляться по Китежу, а сам откланялся, сославшись на множество дел.
У ворот мастерских к Эмсису и Ковалеву присоединился Чаликов.
— Проводил?
— Да.
— Ну и как?
— Что — как?
— Марис, оставь! Помнишь, как мы ее увидели в первый раз?
— Ты сравнил, командир! Нам было тяжелее, чем Виктору!
— Это в каком смысле? — поинтересовался Чаликов.
— Да в таком. — Белобрысый Марис смешно зажмурил левый глаз. — Ты помнишь, командир, как она была одета? В серебряный костюм в обтяжку! Ваня наш не знал, куда глаза девать. А сегодня в сарафане, так можно хоть на детский утренник.
— Да ну тебя! — внезапно рассвирепел Виктор. — Шутки твои…
Чаликов резко развернулся и пошел вниз по переулку. Марис растерянно посмотрел на командира, а Ковалев ехидно улыбнулся:
— Все, Марис. Похоже, пропал наш московский хулиган.
— В каком смысле?
— Да в таком, самом простом. Теперь о госпоже Принципал ни одного шутливого слова: Витька не поймет. Любовь штука тонкая. Так что приказываю догнать его и как-нибудь загладить нашу неловкость, сержант Эмсис!
Марис бросился искать Чаликова, а Ковалев не спеша отправился вслед за ними, посмеиваясь и качая головой.
* * *
— Я вот чего понять не могу, Великий Дракон: это тот самый Китеж, который на дно озера от врага ушел?
— Ой! — Дракон дурашливо испугался. — На какое дно? Сашенька, казак мой ненаглядный, тогда вокруг рыбки должны плавать да нас доедать. Ах-хах-ха-ха!
Вдоволь посмеявшись, Линдворн отдышался и стал серьезен:
— Откуда такая информация?
— Легенда такая есть, да и опера…
— Опера? А я недавно ваш словарь обновил, теперь уж вы меня с толку не собьете. — Линдворн нажал когтем чешуйку у себя на плече и закатил глаза, покачивая головой в такт не то мыслям, не то словам, слышным ему одному.
— Нет, Александр Степанович, в либретто том только одна линия соответствует истине, а остальное все — художественный вымысел. Люди и в Глионе, и здесь — да все равно, где, — мыслят совершенно одинаково. Они принимают только те объяснения, в которые сами способны поверить.
— Что же это за линия?
— Как вы уже поняли, мы не на дне озера. Могу добавить, что даже и не рядом. В доступной обычному пониманию системе координат граду Китежу места нет. Помните, я вам давно рассказывал, как устроены перекрестки? Впрочем, Виктора с вами не было, был Неринг, так что повторю, да и вам напомню, если позабыли.
Наличие высших сил, действующих вне человеческого общества, объективно и неоспоримо. Люди воспринимают высшие силы не такими, какие они есть, а в соответствии с уровнем развития своего общества. Когда общество находится на первом, начальном этапе своего развития, процветает обожествление животных. Звери являются источником мяса, меха и шкур, а также смертельной угрозой. С ними связано все — и радость, и горе. Стоит ли удивляться поклонению медведям, тиграм и коровам? Второй этап — это обожествление ветра, воды, огня. Стихии управляют благополучием человека, и он платит им дань, обожествляя их жестокие капризы. Третий уровень — это преклонение перед существами, управляющими энергией стихий: огнедышащими драконами, морскими царями, водяными. Четвертый уровень характеризуется появлением в сознании человека единого бога, подобного человеку своим обликом. Этот бог управляет не только всем вокруг, но и тем, что происходит в душах людей и в общественном сознании. Пятый уровень — высший. Общество пятого уровня совершает последний переход: от безусловной веры к абсолютному знанию. В посредниках-идолах больше нет нужды, все воспринимается и понимается непосредственно и без искажений. Время течет в таком обществе иначе, и совсем по-иному решаются вечные вопросы и мелкие проблемы. Итак, уровень перекрестка определяется уровнем развития общества, существующего вокруг перекрестка. Мы с вами находимся на перекрестке-пять.
— Вот это да!
— Да, Марис. Китеж — второй в нашем мироздании, и перекрестков пятого уровня больше нет.
— А первый? — брякнул Суворин первое, что пришло на ум каждому.
— Извини, Иван Акимыч, не понял? — переспросил Дракон.
— Первый пятого уровня… где?
— Ах! Ха-ха-хо! Да я и не бывал там никогда. — Дракон снова тронул чешуйку и вслушался в неслышимые остальным звуки. — Атлантида! И опять легенды несколько лукавят — отнюдь не умышленно, а по неведению. Итак, в основе трансформации лежит вера. И в Китеже, и в Атлантиде вера и моральный закон стали единственным источником, регулирующим отношения между людьми. Именно в такой момент Великое Уравнение сходится: все от мала до велика, причем без исключения, руководствуются божьими заповедями, и иные мотивы не просто предосудительны, но практически невозможны. Вот и все.
— А как же враги в лесу? Бедяй, Бурундай, Орда? — Ковалев не мог отрешиться от того, что читал и слышал раньше.
— Да никак, Александр Степанович. Были и такие князья в Орде. Были и другие. Неужели ты думаешь, что такой город мог нырнуть под воду силой страха перед врагом? Это как раз и есть вымысел. Все было иначе. Великое Уравнение сложилось, и судьба Китежа была предрешена. Праведники всегда гибнут под натиском современников, внезапно обезумевших от ненависти. Если провести аналогию из метеорологии, Китеж и Атлантида — в свое, разумеется, время, — превратились в область низкого давления, и туда должны были неминуемо хлынуть и столкнуться воздушные массы разной температуры, влажности и скорости.
Суворин потряс головой, как пес, выбравшийся из воды. Иван не понимал практически ничего из сказанного Линдворном, но видел, что командир, Марис и Виктор соглашаются с Великим Драконом, причем с видимой неохотой, словно подчиняясь неумолимому натиску. Иван почувствовал необходимость вступиться; ему казалось, что его товарищей унижают и заставляют сдаться.
