Пару раз танкистов посетил амфиптер. Каждый раз, глядя на Великого Дракона, самоверы испытывали трепет и старались не подходить близко. Вытянутое рыло, расширяющееся к ноздрям, начиналось от огромных — размером с футбольный мяч — близко посаженных глаз с узкими вертикальными зрачками. По бокам чудовищной исполинской головы шли перепончатые гребни.
Когда он двигался, голова медленно покачивалась на толстой, крепкой, но довольно изящной и гибкой шее, плавно переходящей в массивную грудную клетку. Удивительно было то, как огромная зеленая туша в природной броне из чешуи может стремительно двигаться, опираясь на лапы с тремя когтистыми пальцами.
Всякий раз, когда Великий Дракон видел эсэсовца, он наливался злобой. Его глаза меняли цвет с желтого на ярко-изумрудный, а перепончатые гребни на голове угрожающе поднимались. Амфиптер не скрывал, что терпит присутствие гарха лишь из-за сложившихся обстоятельств. Краус тоже всегда чувствовал в присутствии Великого Дракона отчетливую угрозу. Ощущение тревоги проходило при удалении.
Линд Уоррен тоже часто заглядывал к танкистам. Но и он со штандартенфюрером Краусом разговаривал без обычного дружелюбия. Ровно, но не более того. Вальтер к этому относился с пониманием и свое общество не навязывал. Он и раньше шел по жизни один. Это его не тяготило. Оставшись в детстве после смерти родителей сиротой, он научился чувствовать себя комфортно, довольствуясь своим собственным обществом. Да и гарх за долгие годы одиночества в чужом мире свыкся со своей ролью.
* * *
Добравшись до Киля, штурмбаннфюрер Кемпке первым делом ринулся в Подводную академию Северного ветра. Надо было уладить определенные формальности с ее начальником.
Это военно-учебное заведение не успело отметить даже десятилетний юбилей, но своим финансированием далеко переплюнуло все университеты Германии, вместе взятые. К ней было приписано несколько подводных лодок со своими экипажами. Поначалу моряки откровенно выражали свое недовольство, закидывая рапортами командование. Они справедливо считали, что за нарушение субординации «дальше фронта не пошлют». Для подводника линия фронта — понятие относительное, и пролегает она на глубине и курсе, которые определяет капитан. Топи корабли, подсчитывай тоннаж врага, отправленный на дно. Железные кресты на грудь, Рыцарские — на шею, почет и уважение, а заодно и дополнительный денежный оклад в марках за выполнение боевых заданий в особо опасных условиях. В славе и почете с подводниками могли соперничать только летчики люфтваффе. Летуны и моряки всегда ходили в любимчиках у фюрера, в отличие от вермахта, кроваво забуксовавшего на Востоке. Когда количество рапортов в Главном штабе военно-морского флота крингсмарин достигло критической отметки, в Подводную академию Северного ветра приехала небольшая группа неприметных людей в штатском, одетых в одинаковые серые костюмы. Последней каплей стало прошение молодого офицера-подводника с просьбой перевести его в боевую флотилию, написанное собственной кровью.
С членами экипажей были выборочно проведены задушевные профилактические беседы. Суть разговоров сводилась к одному: надо служить там, куда тебя определили отцы-командиры. Приезжие гестаповцы с одинаковыми незапоминающимися лицами не утруждали себя поиском задушевных слов. Можно даже сказать, они были косноязычны, но, видимо, в их суконных словах и крылся великий дар убеждения, подкрепленный фотографиями из ближайшего концлагеря, куда попадают все несогласные с военной линией национал-социалистической партии. После посещения неприметных людей из печально известного ведомства больше ни один рапорт с просьбой перевести в боевые флотилии не потревожил покоя адмиралов, планирующих, как понадежнее перерезать морские дороги антигитлеровской коалиции. Морская блокада островной Англии была в самом разгаре. Надо было срочно латать бреши, проделанные миноносцами — охотниками за субмаринами. Истребители подлодок неутомимо утюжили море, радарами выискивая в глубине немцев. Получалось у них неплохо. «Волчьи стаи» редели не по дням, а по часам.
В 1943 году был разработан проект «Лафференц», по которому предполагалось нанести ракетами «ФАУ-2» удары по территории Соединенных Штатов Америки. Для выполнения этой операции заручились поддержкой военно-морского флота.
Контейнеры с ракетами были доставлены в Киль специальным железнодорожным составом. Эшелон с грузом «оружия особого назначения» шел под усиленной охраной и без остановки. На всем пути следования состав сопровождали истребители «Мессершмитт». Контейнеры без происшествий разгрузили в порту.
Затем на двух подводных лодках огромные тридцатиметровые контейнеры с ракетами транспортировали в Балтийское море. Прибыв в точку пуска, экипажи субмарин вместе с расчетом и техниками из Пенемюнде перевели контейнеры в вертикальное положение. После контрольной проверки и предстартовой подготовки ракет произвели пуски.
Первая попытка оказалась неудачной. Почти сразу отказала система управления, и «ФАУ-2» потерпела аварию. Длинная черная «сигара», взлетев в небо, резко изменила направление полета и упала в море. К счастью, подрыв произошел на безопасном расстоянии от двух немецких субмарин, лениво покачивающихся на малой волне. До сезона штормов на Балтике было еще далеко. Время для испытаний специально подбирали с учетом погоды. Второй пуск посчитали более удачным.
Стартовавшая в Балтийском море «ФАУ-2» взорвалась на берегу Буга, в районе деревни Сарнаки. Прямого попадания не зафиксировали. Осколками был убит случайный мужчина и ранена женщина. Ракета упала в четырехстах метрах от населенного пункта.
После морских испытаний от обстрела Америки отказались. Слишком дорогое удовольствие получалось. Точность попадания оставляла желать лучшего. Решили остановиться на Англии. Внимательно проанализировав недоработки в системе наведения, Вернер фон Браун доложил командованию: «Лондон, имеющий в диаметре пятьдесят километров, — это не деревня. По городу мы попадем». Его заявление было благосклонно принято. От ракет морского базирования решили отказаться. Выбор остановили на подвижных батареях. Каждая ракетная батарея имела три «Мейлервагена», транспортировавших по одной ракете «ФАУ-2». «Мейлервагены» передвигались с помощью полугусеничного тягача, служившего одновременно и для перевозки боевого расчета установки. За ракетами следовали три автоцистерны: одна — с жидким кислородом, другая — со спиртом и третья — со вспомогательным топливом и остальным оборудованием. Кроме того, у подвижного комплекса имелись генератор электрического тока на автомашине и передвижная установка для проверки ракеты и управления огнем. Офицерский состав батареи размещался в штабных автобусах. Мобильные ракетные батареи имели неоспоримое преимущество. После пусков они быстро меняли свое месторасположение, что делало практически невозможным их обнаружение и ликвидацию.
Больше субмарины Подводной академии Северного ветра в ракетной программе участия не принимали.
…Молодой штурмбаннфюрер и старый адмирал, посетитель и хозяин кабинета, сидели за длинным столом друг напротив друга, разделенные полированной столешницей из темного дерева. Кабинет казался огромным и пустым. Ничего лишнего. На стене огромная карта, закрытая зеленой тканью на случай, если войдет посторонний с низким допуском секретности. На других стенах висели масштабные полотна в тяжелых позолоченных рамах с вычурными завитушками. На картинах были изображены флотские баталии, в которых, понятное дело, крингсмарин были одержаны блистательные победы. В углу стоял шкаф с застекленными дверцами, на полках которого выстроились шеренги книг в темных переплетах. К нему вплотную приткнулся низкий столик на гнутых ножках, заваленный тубусами с лоциями и морскими картами.
