Взрывная волна сорвала кальмара с обшивки лодки обратно в реку. Следующие взорвавшиеся связки гранат заставили монстра ретироваться. Выпустив в воду чернильное пятно, гигантский кальмар ушел на глубину. Прочь. Быстрее от опасного места…
* * *
Черная колонна моряков двигалась через лес. За спиной остались перепаханные артиллерийскими разрывами джунгли. Древесные стволы были разбиты снарядами. После артобстрела вокруг было тихо.
Очень тихо. Тропический лес казался зверем, затаившимся перед прыжком. Командиру немецкого отряда обстановка не нравилась. В голове неотвязно крутилась крамольная мысль: «Не пора ли прекратить операцию? Просто повернуть обратно и дело с концом». Он вспомнил холодные глаза эсэсовца, приказавшего им двигаться к скале. Сам капитан робел в присутствии штурмбаннфюрера, как матрос-первогодок перед придирой-боцманом. Хотя тот ни разу не повысил голос в редких разговорах с подводниками. Нет, этот не простит. Моряков снова отправят к проклятой скале, но командовать ими будет уже другой офицер. Придется им топать дальше, как овцам на убой.
Старпом оглянулся на моряков: они шли ходко, как и было приказано. Против обыкновения он был ими почти доволен. Матросы казались чересчур серьезными и собранными. Почти не растягивали строй. Может быть, они не меньше его думают о смерти. Может быть, им не хочется умирать, как и ему. Офицер шел в середине колонны, ближе к хвосту. Вскоре отряд вышел на открытое место, перед ним открылась широкая и вытянутая пустошь в обрамлении неохватных деревьев.
Головной дозор шел впереди колонны главного отряда. Подводники не привыкли бесшумно ходить по джунглям. Их стихия — океан. Под ногами хрустел валежник. Настоящий диверсант-лесовик даже невесомую паутину, растянутую между кустов, не порвет. Обойдет, чтобы ненароком не выдать своего присутствия.
Моряки прошли широкую пустошь и снова углубились в лес, чтобы выйти на небольшую поляну — один, другой и, наконец, все шестеро. Они шли через поляну, переговариваясь на ходу, и уже почти достигли края, когда диверсанты Канунникова, терпеливо ожидавшие остальных, открыли огонь. Били практически в упор. По разведчикам-дозорным стреляли из нескольких автоматов. Засада предназначалась для уничтожения всей колонны, все сразу же были скошены кинжальным огнем наповал.
Первая очередь по колонне ударила позади командира и скосила восемь человек. Первой мыслью старпома было: «Это случилось», а потом он осознал, что все еще жив. Мгновением позже он услышал позади себя крики, стоны и новую очередь, на этот раз очень длинную, точно палец стрелка прилип к спуску и никак не мог от него оторваться.
Со стороны леса раздалась частая дробь выстрелов. Били одной безостановочной очередью. Русские разведчики для создания большей плотности и точности огня применили пулеметный способ стрельбы из автомата. Чтобы оружие при стрельбе длинной очередью не трясло и не разбрасывало пули, «ППШ» ремнем прихватили за ствол дерева. Просто, эффективно и кучно.
Обычно в одну очередь расстреливают один магазин, не больше. Первый огневой налет на колонну длился секунд двадцать. Растянувшийся строй подводников на открытой местности представлял собой идеальную мишень. Трудно промахнуться.
Старпом, не стреляя, просто лежал на земле, пытаясь перевести дух и разобраться в том, что произошло. Все случилось слишком быстро, хотя он почти ждал этого. Офицер нутром почувствовал неладное, когда подводники вышли из леса на широкую прогалину; впереди и справа росли густые заросли кустарника с частоколом деревьев. Русло реки было где-то слева на расстоянии нескольких километров. Он оглянулся и по застывшим в неестественных позах телам моряков понял, что убитых очень много. Уцелевшие подводники, казалось, совсем растерялись. Старпом не мог понять, почему никто не командует. Должен же кто-то командовать. По тому, как лежат тела, стало понятно, что удар нанесли в голову и хвост колонны. Враг рассчитывал уничтожить офицеров, идущих впереди отряда. Вот почему он остался жив.
Главная огневая точка снова ожила, пройдясь свинцовой метлой пуль по залегшим подводникам. Она находилась впереди. Ответного огня все не было. Старпом немного приподнялся, дальше лежала еще одна груда мертвых тел.
Похоже, по ним «работал» пулемет. Он прислушался, стараясь определить на слух, какое оружие использует против них противник, и пришел к выводу, что по ним стреляют еще несколько автоматчиков. Сколько? В разноголосице боя необстрелянному моряку было трудно определить количество вражеских стволов.
Пулеметчик стрелял по залегшим морякам длинными очередями. Офицер огорченно подумал, что враг слишком уверен в себе, раз так неэкономно расходует боеприпасы. В джунглях не стоит зря бросаться патронами. Боекомплект здесь пополнить негде, если только не собрать с убитых.
Рядом лежали подводники. Живые и мертвые. Живые смотрели на офицера, ожидая, что он скомандует им, где и когда они умрут: там, где лежат, или на несколько метров дальше, сейчас или через несколько минут. Старпом вытащил из подсумка гранату и, выдернув чеку, метнул ее в сторону пулеметчика. Она взорвалась в высокой траве, далеко не долетев до кустов. Но все же это был хоть какой-то ответный огонь.
— Чего раскорячились, как полудохлые крабы, — рявкнул офицер, снимая «шмайссер» с предохранителя. — Огонь!
Он прицелился из автомата примерно туда, где находился враг, и, дав короткую очередь, отполз в сторону. Незамедлительно огрызнулся пулеметчик, ответ был гораздо длиннее и уверенней, чем его.
Залегшие подводники пришли в себя. Они начали стрелять, полосуя лес беспорядочными и неприцельными очередями. Падали ветки, срезанные пулями. Джунгли огрызались более точным огнем. Все посторонние звуки растворились в грохоте боя. Невидимый враг продолжал вести наступление. Его интенсивность не снижалась, но теперь отвечали и подводники.
Враг невидим, непонятно, куда стрелять. Но голос командира приказывает: «Огонь! Огонь!» Подводники строчат изо всех сил, но это все равно что пытаться убить океан. Нельзя сразить джунгли.
Старпом пополз к голове залегшей колонны, все больше забираясь в простреливаемую зону и двигаясь все медленней. Он уже хорошо различал очереди из пулемета и автоматов. У чужого оружия был другой звук. Более глухой и частый, нежели у немецких «шмайссеров». Подводник с нарастающим беспокойством гадал: когда же враг ударит в полную силу?
Офицер полз вперед метр за метром, каждую секунду ожидая пулю. Теперь он видел, что авангард колонны пострадал так же сильно, как и замыкающие. Перед ним вповалку лежали трупы. К горлу неожиданно подступила тошнота.
Моряки, те, кто пережил огневой налет, пытались укрыться за еле заметными неровностями почвы. Немцы вели ответный огонь, паля в каждое подозрительное, по их разумению, место.
Старпом дополз до клубка из тел четырех убитых матросов. Среди них лежал моряк, у которого он утром брал дымовые шашки, чтобы скорректировать огонь артиллерии с подлодки. Вот и прорезиненная брезентовая сумка валяется рядом.
Скоро сигнальные лиловые дымы потянулись к небу. Вот только долгожданного горячего «привета» от комендоров подводники так и не дождались. Может, они слишком далеко забрались в джунгли? Комендоры не оставили бы их без артиллерийского прикрытия.
