– В тартарары катится! – Олег не собирался оставаться в долгу. – Лети быстрей, ночная сыть. Шабаш без тебя уже начался. Пропустишь самое интересное, потом год ждать придется.
– Я не ведьма! Я колдунья! – оскорбилась рыжеволосая. Она показала им сломанную деревянную палку и нравоучительно пояснила: – Дожили! Не могут волшебный посох отличить от помела.
Дальше вдаваться в особенности магических предметов не стали. На том и разошлись, обменявшись колкостями.
Очутившись на свежем воздухе, Бормотов начал громко ругаться:
– Ну, козел. Поймаю Плевка, лично закопаю поглубже! Не поленюсь, вобью ему кол в грудину, – ярился Леша. Похоже, он не знал пословицы: «После драки кулаками не машут». – Поганый мужик. И выглядит погано. С такой рожей только в гестапо служить.
– Это был не он, – Шаржуков прервал приятеля. Вошедший в раж Бормотов еще долго мог перемывать косточки тому, кого выбрал в жертву.
– А кто? – недоуменно спросил Алексей.
– Да фиг его разберешь. Будем думать. Анализировать. Собирать по крохам любую информацию.
– Прыткий гад. Верткий. Да он просто ускорителями обкололся. (Ускоритель реакции «Рывок-2Х» стимулировал работу гипофиза, заставляя его выплескивать в кровь кучу адреналина, в связи с чем резко повышалась скорость движения, реакции на внешние раздражители и острота слуха и зрения.) – Бормотов всегда был за простые решения.
– Пораскинь мозгами, – менторским тоном школьного учителя произнес Шаржуков. – Почему дозу «Рывка» разрешено колоть лишь тогда, когда рядом с тобой напарник? – не дождавшись ответа, Олег продолжил пояснять прописную истину: – Да потому, что потом сразу идет откат. Полный упадок сил. Подходи и бери тепленьким. Человеческий организм злопамятен и никогда не забывает взять с хозяина плату за перегрузку. Инъекция из шприц-тюбика действует одну минуту, максимум две с половиной. Вколешь передоз, и у тебя надпочечники прикажут долго жить. Соображать надо.
На этом разговор угас. Никаких идей больше не возникало, поэтому дальше друзья пошли молча.
В самую веселую ночь года, с тридцать первого октября на первое ноября, нечисть зажигала с особым жаром. Если судить по общему настроению, москвичи рады были бы проводить и устраивать шабаш хоть круглый год без перерыва на работу.
По улице курсировали компашки с открытыми бутылками и стаканами в руках. Оборотни и вампиры, в обнимку с инквизитором в красном балахоне, пили прямо из горлышка. Святой отец снял островерхий колпак, мешавший ему мирно потреблять алкоголь. В головном уборе были прорези для глаз, а вот для рта отверстие не предусмотрели. Средневековая мода не баловала служителей культа лишними изысками. Бутылка стремительно пустела. Об огненном аутодафе никто не вспоминал.
Дурной пример всегда заразителен и особенно безотказно действует на души, изнуренные вынужденным воздержанием. В «Трясине» лифтерам так и не удалось отведать пива, с таким трудом добытого Бормотовым.
Алексей указал рукой на приветливо открытые двери ближайшего ресторанчика:
– Заскочим на минутку. Облились пивом с ног до головы, а в рот ни капельки не попало. У меня все в горле пересохло, – в подтверждение сказанного он глухо откашлялся. – Кхе-кхе.
– Терпи до «Хоттабыча», – отрезал Олег.
Сейчас только там он мог почувствовать себя в безопасности и спокойно перевести дух.
– У меня стремительное обезвоживание организма. Устал. Суставы ломит. В теле пустота.
– Говори-говори, нытик. Хуже уже не будет.
– Да разве я жалуюсь? Хочу жрать, – продолжал канючить на ходу Бормотов, бережно ощупывая челюсть. Вроде цела, а вот передние зубы качаются. – И пивка глотнуть хочется очень-очень. Сильно-сильно. Мочи моей больше нет!
– У тебя же бабушка филолог, – укоротил приятеля Шаржуков, даже не соизволив повернуть голову в его сторону. – Откуда такая манера речи?
– И что с того?! У тебя бабуля скрипачка в консерватории, так что, ты теперь везде со смычком ходить должен? – окрысился Алеша.
– Она не скрипачка, а виолончелистка, – поправил друга Олег, внеся принципиальную ясность насчет профессии любимой бабушки. – Сравнение некорректное, и впредь попрошу не применять. – Лифтер знал обидчивый характер Алексея и поэтому попытался упредить дальнейшие события, попросив: – Не вздумай надуться, как сыч. Хорошо?!
– Ты мне больше не друг! – с горечью поведал Леша.
– За-дол-бал!
– Тождественно!
– Надо же, какое слово мы знаем! – ненатурально удивился Олег. – На! – он протянул нытику свою именную фляжку. – Да я тебе еще больший друг, чем был до этого!
Алексей одним движением свинтил крышку и надолго присосался к емкости. Громко пробулькав, он повеселевшим голосом произнес:
– Держим курс на «Хоттабыч», идем быстрей!
За спиной раздался звон разбитого стекла и возмущенные крики. Вампир не удержал бутылку с пойлом и теперь, путаясь в полах просторного черного плаща с красным подбоем, неловко уворачивался от собутыльников, отвешивавших ему оплеухи. Особенно усердствовал инквизитор. Наверное, он вспомнил о своем святом деле, или просто бутылка была последней? А может, облачение в рясу темных веков навеяло определенные ассоциации? Форма, так сказать, обязывает и подтягивает содержание?
Шаржуков машинально оглядывался по сторонам, но пока все вроде было нормально. Никто не собирался на них нападать.
Парочка валькирий, очаровательных издалека, вблизи оказалась двумя широкоплечими тетками, затянутыми в проклепанную лакированную кожу, поскрипывающую на каждом шагу. Они шли, трогательно взявшись за руки. Та, которая повыше, поймала взгляд Олега и втихаря показала ему кулачище со сбитыми костяшками.
* * *
В «Хоттабыче» было тепло и по-домашнему уютно. Лифтеры сели за свободный столик.
В углу веселье уже не било через край, а хлестало во все стороны. Веселое гульбище подошло к концу, и, похоже, пришла пора оплачивать счет. Компания была разномастная. Электрики пили с высотниками и одним примкнувшим к ним сварщиком.
Собутыльники под громкий ор приняли решение сыграть в «выпивалочку». Таким веселым способом каэсэсовцы решили определить, какому отделу придется раскошелиться и заплатить за всех. Сварщика, как третью сторону, определили в судьи.
Для участия в конкурсе недостатка в добровольцах не было. Попытки выявить более-менее трезвых не увенчались успехом. Сегодня за столом никто не сачковал. Выбрали самых крепких. Перед каждым поставили семь стопок с водкой. По команде судьи каэсэсовцы как можно быстрей должны были выпить водку изо всех стопок и составить из них стеклянную башню. Проигравшим считался тот, кто последним поставит стопку или не осилит налитое. Кого считать победителем – объяснять не надо. Выпитая до дна стопка ставится на стол вверх дном. Следующая – на нее. Кто первый – тот и победил. Проигравший платит.
