Пришлось вернуться. Парфюмер ворчал что-то обиженное. Конек и ежик разобрали только слова «оскорбление достоинства», «жалоба», «консульство» и «вооруженные силы Соединенных Штатов».
– Не обращай внимания, – шепнул Колючий на ухо Иржи. – С Сэмом всегда так.
Скунс успокоился, сел, и жеребчик пошел аккуратным быстрым шагом, стараясь держаться в тени деревьев.
Друзей захлестнула волна оптимизма, уж теперь-то они точно всех найдут!
Они не знали и знать не могли, что Петер и Лисена очутились на небольшом речном островке, а Эм Си и вовсе топал обратно к границе, причем умудрился разминуться с Михайло Ломоносычем, идущим вслед скунсу и ежу.
Где-то за рекой лежала корзина, возле нее блуждал волк Серега. Боль в боку была вполне терпимой, зато хотелось есть. Серый пожевал лекарственной травы, потом нашел вполне сносные ягоды, возле близлежащего пруда не погнушался отловить трех жирных лягушек. Невелик рацион, но на безрыбье и лягушка мясо.
Между рекой и едущими на лошаке друзьями путешествовал везунчик Гуру Кен. Новые знакомцы-еноты изрядно тормозили его движение, но зато принесли немало пользы, рассказав кенгуру о жизни в польских лесах. Знали бы остальные то, что открылось Гуру Кену, все бы за голову схватились. Почему? Об этом чуть ниже.
Вечером на полянку, с которой сбежал Иржи Тырпыржацкий, явился мужичок-хозяин. Не найдя там своего лошака, мужичок изрядно удивился.
– Что же это творится? – пробормотал он, глядя на колышек, к которому еще утром привязывал жеребчика. – До чего дошел народ?! Беспородного корявенького конька и того увели! Совсем стыд потеряли… Ох, и достанется же вам, только попадитесь!
Мужичок погрозил кулаком неизвестно кому. Обойдя поляну, он не обнаружил ни единого следа, способного подсказать, кто же вор. Следы лошака вели к лесу, где и терялись, потому что на слое старого дерна, усыпанного веточками, сухими листьями и шелухой от коры, отпечатков копыт почти не оставалось.
Начало темнеть, и хозяин понял, что поиски придется отложить.
«Кто же позарился? – недоумевал он, плетясь домой. – Соседи засмеяли меня уже из-за этого уродца. Может, оно и к лучшему? Ну уж нет, не для того я его кормил три года, чтобы вот так отдать неизвестно кому!»
Если бы человек замешкался на полянке или в лесу, он испытал бы куда больший шок, потому что встретился бы впотьмах с самым настоящим медведем, каких в Польше давным-давно не видывали.
Михайло Ломоносыч шел весь день. Выглянув на поляну, косолапый почуял запах человека и поморщился. Медведь не любил людей.
Кроме человеческого запаха тут были еле заметные остатки лошадиного. Михайле было ясно, что лошадь покинула поляну давно, а вот человек топтался здесь буквально несколько минут назад. Следовало поторопиться.
Ломоносыч зашагал дальше и через некоторое время услышал все тот же почти неуловимый лошадиный запах. Похоже, безвестная лошадь топала туда же, куда и медведь. «Ладушки, заодно и перекушу, если повезет», – ухмыльнулся губернатор тамбовского леса.
Впрочем, он отлично помнил, какого направления нужно придерживаться, и вскоре потерял след лошади, уводящий севернее.
День у Михайло прошел не так интересно, как у остальных путешественников.
Глава 4
Эм Си Ман-Кей, крепыш-шимпанзе, мог бы добраться обратно до памятной пограничной вышки и даже, при стечении определенных обстоятельств, снова напугать незадачливого часового. Тот как раз сменился и выдержал несколько часов командирского крика. Шутка ли? Кто-то или что-то раскурочило вышку, а этот вояка не поднял тревогу!
Часовой, пунцовый от ругани начальства и смеха сослуживцев, ушел в лес и сел на пенек, придаваясь самокритике и невеселым думам. Как он мог признаться, что видел адских созданий на каком-то странном ковчеге дьявола?..
Тут бы и вышел к нему Эм Си. Бедняга-пограничник узнал бы ночного гостя… Смех смехом, а парня наверняка хватила бы кондрашка. Все-таки боец был из деревни, не очень грамотный, зато весьма глупый.
Но не дошел Ман-Кей до заставы – перед самым рассветом он уперся в небольшое болотце.
– И как мне, братцы, на тот берег перебраться? Не хочу пачкаться-мараться, в жиже болтаться… – принялся рассуждать вслух шимпанзе.
И вдруг резко замолчал, захлопнув рот так резко, что аж зубы щелкнули. Шипение! Угрожающее шипение заставило Эм Си застыть от неожиданности и страха.
Змея!
Пестрая болотная гадюка лежала на кочке, над которой Ман-Кей занес лапу. Шимпанзе медленно убрал ступню, потом не выдержал и отскочил назад, ухнув, как курьерский поезд.
– Не с-с-с-суетис-с-с-сь… – прошипела гадюка.
Она расслабила шею, положила голову на мох. Ман-Кей решил, что змея таким образом демонстрировала свое миролюбие. «Вон, даже язычком слегка поддразнивает», – подумал он.
– Хай, продолговатая подруга, – сиплым шепотом проговорил шимпанзе.
– Привет, волосатый пан, – в тон ответила гадюка. – Куда разбежался?
Теперь она меньше тянула звук «с». Очевидно, успокоилась.
– Вот, по лесу рыщу, спутников ищу, хочу найти парней и одну лису, оттого и брожу в лесу. Ох, что я несу? Но главное – медведь. Ты не встречала его ведь?
– Да, ты слиш-ш-шком многословен, – чуть раздраженно прокомментировала змея. – В этом краю меня знают как матушку Ядвигу. Рассказывай все обстоятельно. Я же поняла, что ты не местный. Но, будь ласков, не мели чепухи. От чепухи я начинаю нервничать. Могу и укусить.
Да, пани Ядвига была гадюкой. Не в смысле характера, а фактически. Впрочем, у нее случались не очень удачные дни, и тогда она не жалела яда.
Эм Си осмыслил все это, и его прошиб холодный пот. Афро-англичанин собрал волю в кулак и довольно сносно, хоть и в рифму, передал историю славного экипажа. Несколько раз Ядвига останавливала словесный поток Ман-Кея, задавала уточняющие вопросы, переспрашивала непонятое. О Михайло Ломоносыче она ничего не знала. Да и откуда? В болото косолапый не падал, Эм Си благополучно разминулся с ним еще несколько часов назад.
К концу рассказа усталый шимпанзе почувствовал себя мастером кратких речей, а гадюка более-менее разобралась, кто же свалился с неба на гостеприимную землю Польши.
– Так, значит, ты африканский англичанин из России, – задумчиво протянула змея. – Слишком запутанно, слишком. И, судя по твоей глупой физиономии, не врешь… Циркач.
– Йо, не надо быть, не надо слыть суровым аналитиком, чтобы понимать, что честность – лучшая политика!
– Хм, – встрепенулась Ядвига. – Ты уже откуда-то узнал, что я мудрейшая в этом лесу?!
– Нет, йо… – растерялся Эм Си.
– Угадал, что ли? – прикинула в уме гадюка. – Да нет, так не бывает. Слушай, чужеземец. Если ты просто шпионишь, то пощады не жди. У нас маленький лес, но мы очень боевые ребята. У нас такая история, которая не дает забыть, кто мы. Смекаеш-ш-шь?
