– Ты тут поаккуратней, – крикнула мне тетка вдогонку. – Полно всякой шпаны болтается.
На следующий день я заглянула к сестрице, чтобы отдать фотографию. Агатка была занята, с вопросами не лезла, кивнула и сунула фотографию в ящик стола. Несмотря на пренебрежительное отношение, я знала: сестрица сделает все возможное, чтобы отыскать Паринова.
Этот день и весь следующий ушли на бесплодные попытки узнать хоть что-нибудь о залетном Милкином любовнике по имени Миша. Долгие разговоры с подругами ничего не дали. Никто о нем ничего не слышал. Это не удивило: мне самой о нем она тоже не рассказывала до тех самых пор, пока вдруг не объявился шантажист. Однако совершенно бесполезными разговоры все-таки не были. Картина вырисовывалась следующая: узнав об измене Берсеньева, Милка ходила сама не своя (это я прекрасно помнила), грозилась то наглотаться таблеток, то лишить жизни изменника. Ни то, ни другое всерьез никто не воспринял. Милка девка эмоциональная, но с головой у нее все в порядке. Однако где-то в апреле ее поведение изменилось. Милка заметно успокоилась (так уж вышло, что в тот момент мы встречались с ней нечасто, и мне пришлось всецело положиться на чужое мнение. По мне, успокоиться следовало значительно раньше). Девчонки дружно решили, что именно тогда Мишка и появился. Помог пережить тяжелые времена, Милка поняла, что на ее Берсеньеве свет клином не сошелся. Но если честно, ее нежелание сообщить о радостных переменах в жизни слегка удивило. Поговорить Милка любила, а тут такой повод. Девчонки сделали вывод: парень был женат, оттого подруга и помалкивала, потому что выходило: она опять дурака сваляла, променяв одну головную боль на другую. Берсеньев ежедневно мозолил ей глаза в офисе, и забыть его не получалось. И тогда она придумала эту поездку в Венесуэлу. Как долго они встречались с предполагаемым любовником, неясно, возможно, до самого путешествия с Берсеньевым. Если так, то становится понятно ее дальнейшее поведение. Былая любовь вернулась, но обида осталась. Милка встречается с Мишкой, чтобы дать ему отставку, они решают напоследок заняться любовью и… появляются компрометирующие фотографии. Если я права, вряд ли к ним имеет отношение Чухонка. Михаил возник в тот момент, когда девушке беспокоиться было не о чем, а если и был повод (старая любовь долго не забывается), комбинация чересчур сложная. Хотя… допустим, девушка с фантазией и решает поставить жирную точку в отношениях недавних любовников. Просит кого-то из знакомых обаять Милку, что тот и делает. А когда из Венесуэлы Милка с Берсеньевым возвращаются с намерением связать свою судьбу, девушке ничего не остается, как прибегнуть к шантажу. И убийству? На первый взгляд – опасная глупость. Но мне ли не знать, на что способны влюбленные женщины. Михаил, узнав об убийстве, задумался о возможных последствиях, оттого к следователям не спешит. Предположим, к убийству он отношения не имеет, но ситуация все равно не из приятных. Ко всему прочему у него может быть личный интерес. Убитый горем Берсеньев найдет опору в Чухонке, женится, и она станет богатой женщиной. На миллионы Мишка вряд ли сможет рассчитывать, но кое-что за молчание ему перепадет. Если так, то искать его надо среди знакомых Чухонки. Берсеньев подарил Милке квартиру в новом доме, сделать ремонт в ней она так и не удосужилась и жила с матерью. Слова Эммы Григорьевны о том, что, поссорившись с Берсеньевым, дочь сидела дома безвылазно, критики не выдерживали. Милка, пытаясь развеять грусть-тоску, предпочитала родному дому ночные клубы. По крайней мере, раз пять они с Юлькой отрывались по полной программе. После долгих размышлений выходило, что подозреваемая номер один – Чухонка. У нее был мотив.
Однако был еще дом в Лесном с его странным обитателем. В течение недели, прошедшей после нашего с Милкой разговора, она эту тему ни с кем из девчонок не обсуждала. У меня нет ни одного факта, что ее гибель связана с Яковом Ивановичем. Только голос на пленке. Что могла узнать Милка за неделю? Этот вопрос не давал мне покоя. Я рассчитывала, что разговор с Берсеньевым кое-что прояснит, и откладывала его со дня на день, не надеясь на ласковый прием.
В среду меня вызвал следователь. Час я отвечала на вопросы, а когда отправилась домой, позвонила Агата.
– У меня есть адрес Чухонки, – сказала она. – Хочешь на нее взглянуть?
– Еще как.
– Менты с ней имели трехчасовую беседу. У девушки алиби. В ночь убийства она находилась в поезде, возвращалась от родителей, и оказаться в это время здесь при всем желании не могла.
– Вовсе не обязательно убивать самой, – напомнила я.
– Не обязательно, – согласилась Агатка. – Приезжай в контору, наведаемся к девушке вместе.
Пришлось звонить Славке и придумывать срочное дело. Последние дни мы виделись редко, и это его нервировало. Сегодня собирались поужинать вместе, но, видно, не судьба. За минуту разговора Славка умудрился задать дюжину вопросов. Я буркнула «пока», отключилась и вновь затосковала о тех временах, когда жила без мобильного. Славке пришлось бы звонить на домашний телефон и общаться с автоответчиком, а мне было бы не нужно ничего объяснять. Впрочем, зная его характер, нетрудно предположить, что в этом случае постоянным местом жительства для него стал бы мой подъезд.
В общем, ровно в пять я подъехала к офису сестры и тут же увидела Агату, она появилась в дверях, высматривала мою машину. В отличие от меня, сестрица пунктуальна. Сейчас это порадовало.
– Привет, – бросила она, устраиваясь рядом.
– Забыла вернуть тебе костюм, – покаялась я.
– Не беда, я с ним уже простилась. Паринов находится в следственном изоляторе. Адвокат по моей просьбе поинтересовался паспортом. Оказывается, он его лишился полгода назад. При каких обстоятельствах, не помнит.
– Ясно, – кивнула я. Новость удивления не вызвала.
Агатка достала из сумки блокнот и продиктовала адрес бывшей пассии Берсеньева. Кивнув, я тронулась с места.
– Почему она ее Чухонкой звала? – додумалась спросить сестрица. – Фамилия у девушки Фоминцева, зовут Наталья Дмитриевна.
– Милка покопалась в ее родословной.
– Я тоже покопалась. Она из Самары, какие там чухонцы?
– Может, и приблудился кто, – пожала я плечами.
– Девчонке всего девятнадцать, учится в медицинском колледже.
– Поближе к Самаре медицинского колледжа не нашлось? – удивилась я.
– Должно быть, не нашлось. Я сегодня со следователем доверительно поговорила. Создалось впечатление, что они рассматривают лишь одну версию: шантаж.
– То есть Чухонку в качестве подозреваемой они не видят?
– Одно другому не мешает.
– Мишку так и не нашли?
– Ищут, – вздохнула Агатка. – Вот только был ли мальчик? Ты, сестрица, мне, часом, мозги не пудришь?
– С какой стати? – удивилась я. Хотя сомнения Агатки понятны.
– Вот и я голову ломаю. Может, есть нечто такое, о чем ты предпочитаешь помалкивать?
– Нет, – подумав, ответила я.
