— Писем я вам не пишу, поэтому если писал бы, может, и не задал бы вопрос, так как увидел бы его в ответе (или в его отсутствии). Писал абсолютно без сарказма. Читаю ваши очерки эпизодически и, может, поэтому ни разу не видел, чтобы вы согласились с мнением из области, в которой вы сами разбираетесь.
— Дело не в несогласии. Дело в том, что люди пишут о чем-то своем, что меня вообще никаким боком не интересует.
— Я же написал, что 99 % адресованных ему посланий — бред.
— Это не так, камрад. Большинство писем от вполне нормальных людей, но обеспокоенных детей хватает.
— Вот как раз таки о вашем отношении именно к критике (все в том же благожелательном смысле слова) именно таких нормальных (а главное, неоспоримо для вас компетентных) людей я и спрашивал изначально.
— Она бывает очень редко. Возьми, к примеру, переводы. Человек знающий напишет: «Вот здесь и здесь неверно, ибо правильно будет вот так» — такое бывает очень, очень редко. Зато сто мудаков отпишется: «Раньше переводы были лучше/мне не нравится, как ты перевел/ты мусорская тварь/хули ты вообще можешь» и пр. Ни о каких спорах с вменяемыми людьми никогда речь не идет — бывают только благодарности за подсказки и пояснения. Ну а мудаков гоняют сцаными тряпками.
— Хотя вы прямо и не ответили, но строка «Большинство писем от вполне нормальных людей» позволяет мне сделать вывод о том, что все-таки аргументированная и квалифицированная критика вами воспринимается и рассматривается, просто в комментсах этого нет.
— Оно именно в комментсах и есть. Просто попадается очень и очень редко. Ни о каких спорах с вменяемыми людьми никогда речь не идет — бывают только благодарности за подсказки и пояснения.
— Ох, не скажите, Дмитрий Юрьевич.
— Ну, эта. Речь про переводы. У меня нет спецобразования, я не переводчик — потому специалистов всегда внимательно слушаю. То, что они говорят, для меня не повод для дискуссий, а повод для обучения.
— Как приятно подискутировать с достойным оппонентом, даже невзирая на то, что у вас с ним диаметрально противоположные взгляды!
— Это про жизнь или про что?
— Ведь то, что человек осведомлен в той же области, что и вы, и в такой же мере, не делает его (или вас) автоматически правым, когда речь идет о вещах неоднозначных (а это практически все). Вот тут-то и появляется уникальная возможность «родить истину в споре»!
— Так не бывает.
ПРО КРИТИКОВ
22.12.2007
Критик должен быть готов и способен в любой момент и по первому требованию занять место критикуемого им и выполнять его дело продуктивно и компетентно; в противном случае критика превращается в наглую самодовлеющую силу и становится тормозом на пути культурного прогресса.
Доктор Йозеф Геббельс
Из общения в «Комментариях»:
— За цитату из Геббельса вас, Дмитрий Юрьевич, тут же назовут нацистом.
— Ты тут, наверно, первый раз. За последние восемь лет я был уже и нацистом, и сионистом, и русофобом, и антисемитом — всем подряд.
— Одно смущает — почему он «доктор»?
— Потому что доктором был.
— «Чем грандиознее ложь, тем легче ей готовы поверить».
А. Гитлер.
— Заветы оного уверенно воплощают в жизнь Ющенко и его друзья.
— Глупость сказал Геббельс.
— Хорошо хоть, ты подтянулся, охуенно умный, да пояснил.
— «Чтобы понять, что яйцо тухлое, мне не надо уметь нести яйца». Не помню кто.
— А критики, они чем занимаются — оценкой вкусовых качеств яиц?
— Вот вы шутки про Ющенко шутите… Недюжинные ораторские способности, истеричность, проскакивающая время от времени, и что самое страшное — та же самая непереборчивость в методах для достижения цели…
— Какие про Ющенко могут быть шутки?
— «Критик должен…» Довольно широко известное высказывание и даже более того — широко используемая точка зрения, но тут есть одна проблема. Не вдаваясь в тонкости, приведу простой пример.
Представьте себе, что вы пришли в обувной магазин и приобрели там пару обуви, например. Изучили инструкцию применения и дополнили полученное знание своим опытом использования обуви. После недели использования с соблюдением инструкции обувь развалилась. Вы идете в магазин с целью предъявить результат использования и потребовать замены. В магазине вам сообщают, что менять ничего не будут, и советуют либо приобрести еще одну пару, либо обратиться к производителю. Предположим, что правила торговли таковы, что за бракованный или низкокачественный товар несет ответственность производитель. Денег у вас на вторую пару, предположим, нет, или вы не хотите просто так отступать. Вы едете к производителю и требуете замены или компенсации. В ответ на это представитель обувной фабрики начинает вам рассказывать, попеременно то угрожая, то суля золотые горы, про то, как трудно делать ботинки и пробовали ли вы хоть раз их сделать, требует от вас понимания и проявления патриотизма, выражающегося в прощении мелких недочетов отечественного производителя, и напоминает про внутренних и внешних бесчестных конкурентов, а также о предательстве поставщиков сырья, ну и т. д. Ну и под конец дает он вам понять, что если вы окажетесь такой упертой гнидой, что все-таки будете стоять на своем, то заводские адвокаты вас засудят, да и вообще, вы давали паспорт на проходной, так что теперь известно, где вы живете.
В принципе, это немного не про критику, а скорее про недовольного пользователя, но суть явления одна. Очевидно, что критиковать имеет право только тот, кто пользуется объектом. Например, критиковать научное исследование в области генетики кухарка права не имеет, даже если уверена, что это «против бога», просто потому что это не ее дело. А вот власть она может критиковать — она пользователь. Далее уже начинают играть роль три фактора: разнообразие систем, чувствительность системы к критике и капитал (умственный, денежный и т. д.) критикующего. Если чувствительность слишком велика, можно начать слышать некомпетентных критиков, а если слишком низка, то престать слышать вообще кого-либо. Капитал критика определяет, насколько велики его шансы сменить того, кто предоставляет ему соответствующую услугу (хотя бы для самого себя, то есть «пойти в другой магазин»). Разнообразие и связность элементов вообще много на что влияет: на пропускную способность, на ширину полосы приема по Шеннону, на упругость и еще много на что.
— Сынок. Речь идет о том, что сапожник, к примеру, понимает, как надо шить башмаки. Из какого материла, какими нитками, как кроить, какими швами шить, чем клеить. Глядя на ботинок, он, не надевая оный, может сказать, что материал — говно, что скроено хуево, что сшито тоже хуево. Просто потому, что он специалист в данной области. И может сделать лучше.
