— Твои слова были бы абсолютно справедливы, если бы все выселенные народности после войны вернули обратно.
— Если бы выселенные народы не служили нацистам, их бы никто не выселял.
— Этого не произошло, хотя военное положение тогда уже давно закончилось.
— Были обязаны, да?
— Ты про правильность, а я про законность.
— На основании какою закона бежали служить немцам?
— Незаконно он поступил по тогдашним советским законам. Ни тогда, когда отправлял в ссылку, ни тогда, когда запрещал возвращаться на исходную после войны.
— С какого перепугу свирепый диктатор должен поступать с предателями по какому-то закону? Не убили — и это здорово, практически все живы и даже относительно здоровы. Согласись, могло быть и значительно хуже.
— Насчет правильности — не знаю.
— И я не знаю.
— Но узел, который он тогда завязал с чеченцами, татарами и прочими, до сих пор развязать не выходит.
— Зема. Даже если там ничего не трогать, даже если бы там русских не было никогда — там и без них все прекрасно. Ты не наружу смотри, ты смотри внутрь — почему ингуши ненавидят осетин, почему армяне ненавидят азербайджанцев, а все вместе — чеченцев? Не надо валить с больной головы на здоровую, национальные отношения — вещь крайне злая и лежат внутри нас (подчеркиваю красным — нас), а не снаружи. Когда тебе говорят о виноватых снаружи (см. Сталин), тебя всего лишь хотят втянуть в какой-то блудняк, уводя от действительных причин.
— Значит, не вовсе правильное решение было в расчете на несколько поколений, не находишь?
— Камрад. Вот мы сидим с тобой, два охуенно умных — Дима Пучков и не знаю, как тебя зовут. И, громко хлопая по ляжкам и звонко цокая, обсуждаем — какой же Сталин был дятел. Ты серьезно думаешь, что такие войсковые операции могли проводить по дурацкой прихоти, не думая о последствиях? Ты серьезно думаешь, что лично ты можешь точно предсказать результат всех своих действий?
— Замечу, что такие вопросы, как Сталину приходилось решать, я бы не захотел бы решать ни в коем разе, как раз по упомянутым причинам.
— В данном вопросе тебя, камрад, решительно поддерживаю.
КРОВЬ, СЛЕЗЫ, ГОЛОД, КАННИБАЛИЗМ, СЕКС И ТРУПЫ
14.09.2008
Полный срыв покровов:
Знаменитых «Спящую красавицу», «Кота в сапогах» и «Красную Шапочку» написал вовсе не Шарль Перро — советник короля, главный инспектор построек (при его участии строили Версаль), а также руководитель Малой академии и контролер за работой королевских мануфактур мебели и гобеленов. Хотя господин советник и написал три стихотворные сказки («Гризельда», «Потешные желания» и «Ослиная шкура»), авторство главных детских хитов принадлежит его семнадцатилетнему сыну Пьеру. Впрочем, обвинять Шарля Перро в плагиате нельзя: он был редактором и, говоря современным языком, промоутером сына, а путаница в авторстве, допущенная уже после смерти обоих Перро (сына — в 1700 году, отца — в 1703-м), — дело рук издателей.
Отдельный пункт — это комментарии к сказкам, составленные все той же Галиной Соловьевой. В них добросовестно указаны возможные предшественники сюжетов и образов, фигурирующих у Перро, и новшества, привнесенные писателем (точнее, писателями). Так, сказки о легкомысленной девочке, которая идет навестить бабушку, бытовали в целом ряде стран — от Португалии до Латвии. Зато «такая деталь, как красная шапочка, появилась впервые только в сказке Перро, ее придумал Перро-отец». Отсюда же мы узнаем, что у Синей Бороды был прототип — сподвижник Жанны д'Арк Жиль де Рец, а туфельки на Золушке были отнюдь не хрустальные, а просто отороченные мехом. Как поясняется, ошибка вкралась в работу либо переводчика, либо наборщика, перепутавших слова vair (оторочка из меха белки или горностая) и verre (стекло).
Особенно занимательно читаются абзацы с психоаналитической трактовкой каждой сказки. Так, «…в сказке „Золушка", согласно психоанализу, находят проявление следующие мотивы: соперничество детей из-за родительской любви… раздвоение образа матери… утрата женственности… Хрустальные туфельки, сквозь которые видно ступни, они жмут ноги — это символ девственности, которая тяготит; потеря такой туфельки — сексуальный призыв, сама туфелька — символ вагины, а множество примеряющих — претенденты». Главная же идея, отражающая замысел всего сборника, выражена в следующем пассаже: «Настоящие тексты сказок Перро куда более жестоки, чем их леденцовые двойники, с которыми мы познакомились в детстве. В них — кровь, слезы, голод, каннибализм, секс, трупы».
В самом деле в авторском варианте легкомысленную Красную Шапочку и ее бабушку никто не спасает — никаких охотников ex machine не появляется. Причем заключительный диалог Волк и девочка ведут, лежа в одной постели. Страдания Спящей красавицы не заканчиваются свадьбой: более двух лет принц скрывает свой брак, а его мать оказывается людоедкой, охочей до внуков, приготовленных под соусом «робер». Мальчик-с-пальчик после победы над Людоедом будет зарабатывать доставкой писем от дам их любовникам, и хотя «нашлось также несколько жен, которые поручали ему относить письма к своим мужьям, но платили они так плохо и было от них так мало проку, что этот заработок он ни во что не ставил».
«Каннибализм и трупы доброго сказочника Перро» — прекрасная книга. Лучше только оригинальные сказки братьев Гримм, где индоевропейская склонность к людоедству и насилию раскрыта еще богаче. Пора бы, кстати, все эти сказочки запретить — непонятно, куда смотрит правительство. Сказочки — запретить, сказочников — на баржи и в Ледовитый океан. Жаль, Перро ушел, да и сыночек его тоже…
Про тонкий психологизм в свое время, помню, порадовало произведение «Винни-Пух и психология обыденного языка». Там тоже мощно разбиралось, «что на самом деле имел в виду автор». Типа Пятачок постоянно падает — так это он хочет совокупиться, типа предлагает. Винни-Пух застрял в норе — так это типа символические роды. Нора, понятно, влагалище, в котором Винни застрял. Не совсем понятно, почему не прямая кишка, в которой он тоже застрял. Ну и других сногсшибательных «откровений» масса.
Но в целом читать очень смешно, рекомендую.
Из общения в «Комментариях»:
— Надо начинать закупать сказки, а то, когда появятся дети, читать им, судя по всему, будет уже нечего.
— Сказочников — на баржи.
— Так, теперь еще осталось про муми-троллей чего-нибудь эдакое вычитать. Пропаганда язычества, и не только.
— Не путайте теплое с мягким. Сказки — они народные, сочиняют их не для детей. Детям сказки рассказывают, да, но сочиняют не для них. Само понятие «детство» придумали в XIX веке, до этого никаких снисхождений просто не было. Народные сказки адаптируют «для детей», да. Сказки про мумми-троллей не народные, там нечего адаптировать.
